Алексей Губарев - По зарубкам Золотого демона

– Нисколько. Объезжай поле, я как раз дойду и поедем.

– Хорошо, спасибо вам.

– А, – отмахнулся он и побрел к жигуленку, где давно скучала его пассия.

Примерно через час красное а затем и золотистое авто вынырнули из ржаного моря и оказались на асфальтированной дороге. N… циева, приметно суетясь, подбежала к жигулям.

– Сколько я вам должна, – спросила она парня.

– Да ничё не надо, – ответил он в окно машины.

– Нет-нет, возьмите, и ещё раз спасибо вам,– и она сунула ему пятитысячную купюру.

– Да бросьте вы, не надо, – стараясь вернуть деньги, говорил он, но певичка уже отскочила от жигулей и опрометью бросилась к своей машине.

Жигули, заурчав мотором и тем напустив черного дыму, резво тронулись, но N… циева успела запомнить и забить номер машины, а равно и имя Слава в органайзер смартфона. Наверняка в этот момент, зачем она это сделала, ответа мы бы не получили. Однако дело клонилось к вечеру. Нашей героине предстояла как минимум четырехчасовая поездка, причем в обратную сторону той, куда удалялся красный жигуль. Трепетная сцена в салоне жигулей, увиденная ею не давала покоя. Сказать нечего – женщина была возбуждена. Это взволнованность достигла того момента, когда телом овладевает дрожь. Она вышла из машины и стала дожидаться успокоения. Когда это пришло, снова забралась на сидение, потёрла ладонями лицо, взбила волосы и пристегнула ремень безопасности. Затем ещё пару минут посидела с закрытыми глазами, думая о своем и чему-то улыбаясь, и по прошествии времени тронула машину. Медленно, в два приема сделав разворот на дороге, золотистый седан рванул к автостраде.

Глава 2.

К полуночи поп-дива отворила свою квартиру. Она не желала общения и, чтобы её не тревожили, отключила смартфон, переполненный неотвеченными вызовами и СМСками. Выпив кофе и скушав бутерброд со шпротами, N… циева более двух часов принимала пенную ванну. Улегшись в кровать, уставшая и разомлевшая, она полагала сразу заснуть. Но сон не приходил. Мысли уносили её туда в ржаное поле, а образ и запах парня в клетчатой рубахе не давал покоя. Из памяти ни как не выходил набухший розовый бутон девичьего соска. Женщина встала с кровати, включила ночник и подошла к трюмо. В полумраке она долго смотрела на себя. Затем медленно обнажилась перед зеркалом. Тело было прекрасно. Но грудь родившей двух девочек женщины уже не могла конкурировать со свежестью девичьего соска, с его невинной розовостью. Это обстоятельство сильно расстроило обладательницу редкой красоты. Неожиданно она открыла для себя, что где-то утеряла что-то незримое, но настолько ценное, что сами собою образовались слезы и женщина разрыдалась. Ещё плача, близко к рассвету ей пришлось выпить таблетку сильного снотворного, под действием которого она заснула. Сознание выключилось на несколько часов.

Тремя часами пополудни наша героиня проснулась и включила эксклюзивный девайс, тем самым окунув себя в обычность столичной жизни. Тут же заиграл вызов. Звонил недавний обидчик.

– Что случилось, где тебя черти носят, почему не отвечала, – будто между ними ничего и не произошло, выпалил оппонент.

– Наверное, здравствуй для начала, – ответила она.

– А, извини, привет. Так что случилось? – не сменив тона, прозвучало в динамике.

– А ты не знаешь?

– Ну, прости. Ты ведь сама виновата. Во время такой сцены и такое пережить. Я же признаю, что тоже виноват. Ну, сорвался. Устал я с тобой и твоим характером, да и вообще. Выдохся как будто.

– А тебя только такие сцены и волнуют. Стареешь, наверное. Ладно, проехали.

– Когда тебя ждать? Я сегодня свободен.

– Для постели ты всегда свободен. Никогда.

– В смысле никогда.

– В прямом.

– Ты хорошо подумала, чем всё может закончиться для тебя?

– Послушай!

– Всё, всё. Шучу я, шучу.

– Поосторожнее с шутками… Не знаю.

– Слушай, давай в ресторан завалимся, а? Через час, идет?

Разговор был неприятен, но пока разрыв для N… циевой был катастрофой и она это хорошо понимала. Чтобы как-то выиграть время, она решила построить из себя обиженную, покапризничать.

– В какой?

– Ну, давай в «Старый Пекин». Давно не был.

– А я там ни разу не была.

– Это мой промах, извиняюсь и готов исправить ситуацию.

– Ладно тебе.

– Так через час?

– Хорошо.

– Жду у гостиницы «Салют» через час. Пока.

– Пока.

Высокая кухня, ощущение утраченности чего-то дорогого, но и обретённого, и не менее ценного, накопившаяся физическая усталость и воспаленность нерв сделали свое дело. Находясь в легком подпитии и возбужденная картинами, уносящими её к потрёпанным красным жигулям, женщина сдалась на радость любовнику. Поход в ресторан закончился примирением на двухместной постели фешенебельной гостиницы «Салют».

С этого момента молодая женщина круто изменила подход к жизни. Она стала требовать и требовать, сразу немыслимо задрав на себя цену.

– Раз покупаете – терпите, господа – говорила она себе, – у вас свои интересы, а у меня своё.

Там где она ранее смущалась – стала вызывающе дерзка, где была мягка – оказывалась не в меру резка, где боялась – там от неё, вдруг, получали жесткий отпор. Многие дивились такому перерождению. Не удивилась лишь престарелая прима, как-то не совсем к месту брякнув: – Господа, а что вы собственно хотели! наша девочка просто выросла.

Круг пополнился очередной стервой. У N…циевой появился телохранитель, юрист и недвижимость. Позднее образовалось и собственное дело – косметический салон. Певичка становилась бизнес-леди. Как только полюбовник перестал справляться с её возросшими запросами, он был тут же, безо всякого сожаления отвергнут. Его место сначала занял довольно известный бизнесмен, но отощал уже через полгода и того сменил более богатый банкир. Выше того, иностранные поклонники также на кошельках ощутили всю тяжесть добровольной обузы. Конечно, кто поумнее сошел с дистанции. Но таковых было настолько мало, что это ни как не отразилось на нашей героине. Соревнуясь, оставшиеся и вновь примыкающие глупцы не ведали души нашей героини. Для них она по-прежнему была просто куклой. Эти люди привыкли делать деньги, и были заражены азартом. Потому тратя, и покупали. Ни кому и в голову не пришло, что в жизни этой женщины могло появиться нечто, цель, любовь наконец. Свет по-прежнему воспринимал её не более, как певичку. Никто не желал видеть в ней женщину, а любящую женщину они и представить себе не могли. Публичная каста отрицает подобное понятие. Среди высших общества существует множество условностей и правил поведения, имеются просто правила, имеются и особые рамки, но только не любовь. Жизнь круга сплошь декорирована обманом, ложь завуалирована фальшью, а сама фальшь драпируется условностями, потому духовно эта общественная прослойка нища, отчего и глубоко несчастна. Душевности и любви места здесь не уготовано.