Владимир Упоров - Мертвый Ренегат

Однако нынешняя ситуация разительно отличалась от прошлого тем, что тело юного мага начало его подводить. Близость женщины и ее прикосновение пробудили в нем возбуждение. В горле вдруг пересохло, и вокруг как будто стало жарко, мысли начали путаться, а разум заволокло дымкой. Надо заметить, обычно ничего такого с ним не происходило, даже при контакте с противоположным полом. Неужели все дело в той ночи?..

– Ну, и что все-таки случилось с тобой? Валент нравится тебе? – спросила вдруг Катарина.

Оторвавшись от раны, она увидела ошеломленное лицо юноши, и только после этого осознала, какой бред только что выдала. Не хотела она озвучивать сей вопрос вслух, все произошло само собой.

«Вот же угораздило мне сказать такое», – в сердцах воскликнула мистик. Оправдания уже были сорваться с губ, но Реннет, к ее удивлению, заговорил сам, при этом на его лице появилось странное выражение облегчения.

– Не совсем понял вопроса, однако полагаю, ты имела в виду, хорошо ли я отношусь к ней? Ну, в виду сегодняшнего моего поступка, вполне может показаться, что я выделяю ее среди остальных членов отряда, – спокойно рассудил он, но затем признался: – Если сказать по правде, она меня пугает временами, своим диким и неудержимым нравом. Честно говоря, мне не по душе сквернословящие люди. А тут еще и Клесс, считающая всех вокруг потенциальными врагами. В общем, неуютно смотреть на хрупкую девушку и понимать, что внутри скрывается… такое, – подытожил юноша, криво улыбнувшись.

На самом же деле он был несказанно рад такому повороту разговора. Мистики на инстинктивном уровне способны ощущать эмоциональное состояние человека. Он понятия не имел, как отреагировала бы женщина, заметив то, что он возбужден. К тому же, начавшийся диалог о наемнице позволил ему отвлечься и погасить бушующий жар в себе. В результате всего этого, он даже не обратил внимания на причину, побудившую Катарину задать такой личный вопрос.

Как и потребовала она вначале, Реннет рассказал о событиях, произошедших в лесу, не пропустив даже мельчайших деталей. Он просто был рад направить разговор в стороннее русло, чтобы отвлечь ее и отвлечься самому.

– Спасибо! – поблагодарил Реннет, когда с рукой было покончено.

– В следующий раз сделаешь это сам, – сдержанно пояснила она, – а мне пора, итак уже долго вожусь. – Будто только что вспомнив, мистик склонила голову набок, и добавила: – Ладан занялся исцелением наемницы, но похоже у него возникли проблемы. Она слабо поддается магическому воздействию, как ты и говорил.

«Что ж, подобного следовало ожидать, хотя, признаться честно, я даже не задумывался об этом. Конечно, ее жизни ничего не угрожает, но раны все равно довольно серьезные, чтобы оставлять их без внимания. Нужно будет обсудить все с Призраком завтра утром, – подумал Реннет».

– Так ты просто пришла расспросить меня о Валент? – поинтересовался он, когда Катарина уже находилась в дверях.

– Считай что так, – неопределенно ответила та. – Еще какие вопросы?

– Как дела с кошмарами? Больше не тревожат?

Она развернулась и прямо посмотрела на него.

– Может не стоит ходить вокруг да около? Со сном у меня в последнее время проблем нет. Я не люблю нерешительность в разговорах, так что выкладывай все прямо, как делал всегда!

Реннет услышал в ее словах вполне справедливый упрек, и именно это позволило ему решиться сказать то, что он хотел изначально. Юноша понимал, пока сам не сделает шаг, пусть даже незначительный, все останется как есть.

– Не уверен, верное ли это решение, однако считаю, что мы должны разобраться в том, что случилось той ночью… – начал он, стараясь говорить тише, так как дверь оставалась открытой.

– Ты имеешь в виду ночь, когда мы переспали, не так ли? – задала ужасающе прямой вопрос она, заставив юного мага растерять всю собранную решительность. – А по-моему тут нечего обсуждать.

Как ни странно, он сумел продолжить:

– Возможно, ты права, поэтому буду краток. Знаешь, наверняка ты иного мнения, однако я не считаю случившееся ошибкой или недоразумением. Это слишком важно для меня, чтобы просто взять и забыть. Пока я многого во всем этом не понимаю, но уверен, что не хочу рушить доверительное отношение, что испытываю к тебе. Проблема не в том, что произошло, а скорее в том, что мы не знаем друг друга достаточно хорошо. Поэтому мне бы хотелось оставить все как есть. Быть может, лишь увидев худшие и лучшие качества другого, мы поймем нечто важное для себя. И от этого будет зависеть, как поступим дальше.

Закончив свою мутную речь, Реннет в ожидании уставился на Катарину – а та, в свою очередь, не сводила с него своих темно-карих выразительных глаз. Последовала молчаливая пауза, и на розовых губах девушки появилась улыбка, от которой уже не веяло прохладой.

– Я тебя поняла, – коротко произнесла мистик.

Она вышла за дверь до того, как юноша начал задавать вопросы, впрочем, не забыв пожелать доброй ночи.

Немного сбитый с толку ее словами, которые, к слову, невозможно понять, Реннет запоздало пробормотал:

– И тебе доброй ночи! Хороших снов!

Не смотря на усталость, спал он не очень хорошо, то и дело просыпаясь среди ночи. Его не мучали кошмары, а сны – все как один, были обрывочными, странными и непонятными, поэтому даже не запомнились.

В конце концов, проснувшись где-то в пятый или шестой раз, Реннет не стал ложиться снова, а медленно побрел на свежий воздух. Стояло раннее утро, и яркое весеннее солнце едва-едва показалось из-за окружающих дом деревьев. Сонные глаза постепенно привыкали к свету.

«Что-то со мной не так в последнее время, – задумался он, идя прямо через сад. – Нет уже прежнего пыла и желания переворачивать мир. Ощущение, будто вокруг меня создали иллюзию, делающую все серым и неприятным. Кажется, что нет больше сил сражаться и нет сил продолжать путь. Даже не сумел вчера защитить себя от Клесс, не говоря уже о том маге-выскочке…»

К физической усталости это состояние не имело никакого отношения, и дело не в Катарине. Такое бывало с ним неоднократно, еще в Белом Пламени. Своего рода «эмоциональное выгорание», при котором человеку ничего конкретного не хотелось делать. Во всем можно было винить лишь характер самого Реннета и никого более. Долгое нахождение среди других людей, общение с ними, утомляли его и несколько дней, проведенных в одиночестве, служили глотком чистого живительного воздуха. Кто-то мог бы назвать подобное глупостью, чудачеством, странностью, но не он сам. Он считал это слабостью, одной из многих и многих других, что присутствовали в нем. Именно по этой причине Реннет всегда был уверен, из него не выйдет настоящего лидера, способного вести за собой кого-то.