Владимир Упоров - Маг Теневого Элемента (СИ)

Темнота! Бесконечная, неосязаемая и непроглядная темнота! Все мысли, чувства, воспоминания и эмоции остались позади. Не было ничего… кроме призрачного чувства сожаления о чем‑то потерянном, о чем‑то очень важном…

Это длилось не больше минуты… Неожиданно, яркий и ослепляющий свет за считанные мгновения рассеял холодную темноту! Все вокруг переменилось, и под ногами появилась твердая опора.

Немного худощавого телосложения, с бледным, как мел, лицом и растрепанными темно — коричневыми волосами, одетый в угольно — черный плащ — стоял юноша, прикрыв глаза руками от нестерпимого света. Тишина гудела у него в ушах, давя на разум и чувства, отупляя и приглушая их.

Постепенно глаза привыкли к белому свету и юноша, словно новорожденный ребенок, начал озираться по сторонам, щурясь и часто моргая. Увиденное его поразило и напугало одновременно…

На многие — многие километры вокруг не было ничего, кроме белоснежной ровной поверхности, похожей на землю. На ней сейчас он и стоял. А над головой висело небо, если можно его так назвать. Оно было ровного серовато — белого оттенка. Видя этот ландшафт, трудно даже сказать, где верх, а где низ. Лишь едва заметная линия горизонта, отделяющая белую землю от серого неба, виднелась вдали. Никакого ветра и ни единого колебания воздуха не чувствовалось в этом странном месте. Какой‑то бесцветный, пустой и безжизненный мир…

— Где я? — прошептал юноша охрипшим и слабым голосом, тут же утонувшем в пустоте неведомого пространства.

Мысли и чувства перемешались. Не представляя что делать, он посмотрел на самого себя, на свою одежду, резко контрастирующую с окружающим его белым светом. Мгновение он колебался, а потом, задал еще один вопрос, возникший совершенно неожиданно:

— Кто я такой?

Внезапно, его сознание буквально взорвалось всевозможными картинами, сменяющимися одна за другой, а разум наполнился воспоминаниями. Юноша вспомнил о том, что было раньше, о собственном прошлом: кем он был, что он делал, что хотел сделать — обо всем, вплоть до последних мгновений…

Двое незнакомцев пробирались по узким и извилистым улицам маленького городка под названием Веллин, расположенного практически на Северной Границе Азраннской Империи.

Прохожие, завидев их, сторонились, избегая столкнутся с ними. После того как незнакомцы проходили, жители собирались небольшими группами и шепотом обсуждали произошедшее. Отовсюду слышалось: «Это они?» и «Да, боевые маги…», а еще «Слышал, они причастны к нескольким убийствам в соседнем городе…», «Ага, и к похищениям…», «Ужас просто, а главное — закон им не указ…». А сами незнакомцы, тем временем, продолжали спокойно шагать, не обращая никакого внимания на окружающую суматоху. Оба они кутались в длинные серые плащи с капюшонами, надвинутыми прямо на глаза. Именно эти самые плащи и были причиной такого поведения окружающих. Всем было известно, что такие одеяния носили боевые маги Империи, а эти двое выглядели весьма подозрительно. Впрочем, заступать им дорогу никто не решился…

Скоро эти двое пересекли центральную часть города и оказались в более пустынной окраине. Здесь было безлюдно и тихо, а улицы стали еще уже и грязнее, чем в центре. При ходьбе их высокие сапоги на мягкой кожаной подошве не издавали ровно никакого шума, из‑за чего казалось, что это не люди, а призраки. Тихое хлопанье плащей и тени закатных сумерек только усиливало это впечатление…

— Вы чувствуете его? — вдруг спросил один из незнакомцев. Его голос казался чересчур низким и грубым даже по меркам мужчин.

— Да. Он уже близко, — ответил второй почти шепотом.

— Мастер, а вы уверены, что это подросток? — снова спросил первый.

Прошло секунд десять, прежде чем тот ответил:

— Да, судя по тому, что он абсолютно не контролирует свою силу, он еще ребенок. Иначе мне не удалось бы его почувствовать. Это‑то и кажется мне удивительным.

— Удивительным?

— Именно. Ты и сам наверно знаешь, способности к магии обычно передаются по наследству. В Веллине, как мне известно, магов нет, а значит — их наследников тоже. Потому мне очень интересно то, откуда взялся этот ребенок и, кроме того, я чувствую в его силе что‑то странное, непонятное, но в то же время знакомое. Поэтому мы должны найти его, Торн.

Первый повернулся и посмотрел на него, а потом, чуть склонив голову произнес:

— Да, Мастер. Я полностью полагаюсь на ваши чувства.

— Рад это слышать, — кивнул второй.

Оба они повернули за угол и… чуть не столкнулись с идущим им на встречу худощавым парнем…

— Вот он! — произнес второй, указав на мальчика, от неожиданности застывшего на месте.

Тот, заметив их, сделал два неуверенных шага назад…

Реннет родился в Веллине, в небольшом домике на Восточной улице. Его родители — Сирина и Венорт, умерли, когда ему не было еще и трех лет. Их жизни забрала лихорадка, бушевавшая тогда во многих городах Империи. Само по себе являлось большим чудом, что маленького Реннета не тронула болезнь.

Все что осталось у Реннета от родителей — это их имена. Мальчик не помнил даже их лиц. Когда трехлетний ребенок узнал, что его папы и мамы больше нет, ушел глубоко в себя. Никаких слез и рыданий. Он просто лежал и молчал. Хотя его разум еще многого не осознавал, но душой, мальчик чувствовал, что остался совсем один. Возможно, именно тогда его сознание и отчистило память от воспоминаний о родителях. Как бы там не было, но Реннет мало что мог вспомнить из своего прошлого. Так получилось, что об отце и матери он знал лишь из слов соседей. Про родовое имя семьи, являющееся своеобразным связующим звеном между дальними и близкими родственниками, даже говорить не стоило…

Если у мальчика и были родные где‑то в других местах, то он про них ничего не знал. По словам все тех же соседей, мать и отец переехали в этот город за несколько месяцев до рождения Реннета и за эти четыре с лишним года так и не успели, ни с кем сдружится настолько, чтобы рассказывать им о своем прошлом. Оставшегося сиротой мальчика взяла к себе семья Бирров. Они лучше других были знакомы с семьей Реннета и имели желание и возможность растить его.

Вскоре мальчик снова начал разговаривать и даже смеяться, однако случившееся, похоже, оставило глубокий след в его душе. Рос он довольно замкнутым и необщительным, предпочитая одиночество и покой — веселью и шумной компании.

Старик Бирр держал в центре города собственную таверну и когда Реннет достаточно подрос, то стал помогать ему и двоим его взрослым сыновьям по хозяйству.