Терри Пратчетт - Безумная звезда

Он, ворча, скрылся за занавеской из бус и вернулся с чашкой воды.

– Специально для вас я ее вымыл, – сообщил он, стараясь не встречаться с Бетан взглядом.

Ринсвинд посмотрел на налитую в чашку жидкость. Возможно, до того, как оказаться там, она была чистой. Однако сейчас, выпив ее, он устроил бы геноцид тысячам и тысячам невинных микробов.

Волшебник осторожно поставил чашку на прилавок.

– Ну а теперь я собираюсь как следует вымыться! – объявила Бетан и торжественным шагом удалилась за занавеску.

Продавец неопределенно махнул рукой и умоляюще взглянул на Ринсвинда и Двацветка.

– Она неплохая, – заверил его турист. – Бетан собирается выйти замуж за одного нашего друга.

– А он об этом знает?

– Что, дела в звездной торговле не так уж и хороши? – спросил Ринсвинд со всем сочувствием, на которое только был способен.

Маленький продавец содрогнулся.

– Вы не поверите. Я хочу сказать, обычно от жизни многого не ждешь – здесь продал одно, там – другое, на пропитание хватает. Но люди, с которыми сталкиваешься в наши дни, – те, у кого на лицах намалеваны эти штуки-звезды… Я едва успеваю открыть лавку, как они уже грозятся сжечь ее. Слишком волшебная, говорят. А я им и отвечаю: «Конечно, волшебная, какая же еще?»

– Значит, их тут полно? – заинтересовался Ринсвинд.

– Они наводнили весь Диск, приятель. Не спрашивай меня почему.

– Они верят, что в Диск вот-вот врежется звезда, – пояснил Ринсвинд.

– А она врежется?

– Многие думают, что да.

– Какая жалость. Мой бизнес шел здесь неплохо. Слишком волшебная, говорят! Что плохого в волшебстве, хотелось бы мне знать?

– И что ты собираешься делать? – полюбопытствовал Двацветок.

– О, отправлюсь в какую-нибудь другую вселенную, их здесь навалом, – беспечно откликнулся продавец. – Тем не менее спасибо, что предупредили о звезде. Подбросить вас куда-нибудь?

Заклинание пнуло Ринсвиндов мозг.

– Э-э, нет, – ответил волшебник. – Думаю, нам лучше остаться. Ну, знаешь, посмотреть, чем все закончится.

– Так тебя, значит, не пугает звезда?

– Звезда – жизнь, а не смерть, – изрек Ринсвинд.

– Это как?

– Что как?

– Ну вот, опять! – объявил Двацветок, обвиняюще тыча в него пальцем. – Ты начинаешь говорить, а потом сам не знаешь, что сказал.

– Я только сказал, что нам лучше остаться, – начал оправдываться Ринсвинд.

– Ты сказал, что звезда – это жизнь, а не смерть, – настаивал Двацветок. – И твой голос стал надтреснутым и далеким. Правда?

Он обернулся за подтверждением к продавцу.

– Совершенно верно, – отозвался тот. – Мне еще показалось, что у него глаза немного косят.

– Значит, это Заклинание, – констатировал Ринсвинд. – Оно пытается захватить надо мной контроль. Оно знает, что должно случиться, и хочет вернуться в Анк-Морпорк. Я тоже хочу в Анк-Морпорк, – вызывающе добавил он. – Можешь доставить нас туда?

– Это такой большой город на реке Анк? Расползшийся во все стороны и пропахший выгребными ямами?

– У него долгая и славная история, – парировал Ринсвинд каменным от уязвленной гражданской гордости голосом.

– Мне ты его описывал не так, – возразил Двацветок. – Ты сказал, что это единственный город, который загнил в первый же день своего существования.

Ринсвинд смутился.

– Да, но, в общем, это мой дом, разве ты не понимаешь?

– Нет, – сказал продавец. – Не совсем. Я всегда говорил, что дом – там, где ты вешаешь свою шляпу.

– Э-э, неправда, – вмешался Двацветок, всегда готовый просветить ближнего. – Шляпу ты вешаешь на вешалку, а дом – это…

Продавец, увидев входящую Бетан, внезапно заторопился.

– Пойду-ка я займусь вашей отправкой, – сказал он и, просочившись мимо девушки, выскочил за дверь.

Двацветок последовал за ним.

По другую сторону от занавески находилась комната с небольшой кроватью, довольно грязной плитой и трехногим столом. Продавец что-то сотворил со столом, послышался звук, похожий на хлопок пробки, неохотно выходящей из бутылки, и в комнате от стены до стены простерлась вселенная.

– Не бойся, – сказал продавец, стоя среди проносящихся мимо звезд.

– Я не боюсь, – отозвался Двацветок, чьи глаза восторженно сверкали.

– О-о, – протянул слегка раздосадованный продавец. – Все равно это просто изображение, созданное лавкой, оно не настоящее.

– И ты можешь перенестись куда угодно?

– О нет, – продавец был шокирован до глубины души. – В лавку встроены всевозможные предохранительные приспособления. В конце концов, зачем переноситься туда, где у населения нет свободных средств? Ну и, разумеется, стену подходящую нужно найти. Ага, пожалуйста, вот и ваша вселенная. Лично мне она всегда казалась очень миниатюрной. Такая крошка-вселенная…

Перед нами чернота пространства, мириады звезд, сверкающих, словно алмазная пыль или, как сказали бы некоторые, словно громадные шары водорода, взрывающиеся где-то очень-очень далеко. Впрочем, некоторые люди могут говорить что угодно.

Далекое мерцание звезд понемногу заслоняется какой-то тенью, и она чернее, чем само пространство.

Отсюда тень выглядит значительно больше пространства, потому что пространство на самом деле небольшое, просто это такое место, где можно быть большим. Вот планеты – большие, но планетам полагается быть таковыми, а для того, чтобы иметь нужные размеры, особого ума не надо.

Но эта тень, закрывающая собой небо подобно опускающейся стопе Бога, – вовсе не планета.

Это черепаха – десять тысяч миль от испещренной кратерами головы до покрытого щитками хвоста.

И Великий А’Туин огромен .

Гигантские ласты тяжеловесно поднимаются и опускаются, взбивая пространство в странные фигуры. Плоский мир скользит по небу, словно королевская барка. Однако теперь, когда Великий А’Туин покинул свободные глубины пространства и вынужден сражаться с изводящим его давлением солнечного мелководья, даже продвигается он с трудом. Здесь, на побережье света, магия слабее. Если это затянется еще на много дней, то Плоский мир будет сорван со спины Всемирной Черепахи под нажимом реальности.

Великий А’Туин это знает, но Великий А’Туин помнит, что однажды, много тысяч лет назад, это уже происходило.

Глаза космической рептилии, горящие красным в свете карликовой звезды, сфокусированы не на самом светиле, а на небольшом участке пространства неподалеку…

– Да, но где мы? – спросил Двацветок.

Продавец, который склонился над своим столом, равнодушно пожал плечами.

– Вряд ли мы где-то, – ответил он. – По-моему, мы в котангенциальной несообразности. Хотя, может, я ошибаюсь. Лавка обычно знает, что делает.

– То есть ты этого не знаешь?

– Я, конечно, кой-чего нахватался, – продавец высморкался. – Иногда я приземляюсь в мирах, где люди разбираются в таких штуках, – он обратил на Двацветка свои печальные глазки. – У тебя доброе лицо, господин. Я не против тебе рассказать.