Марина Андреева - Факультет менталистики

И… увидела. Вот только примерно так же, как я сегодня ночью видела Редерика – свечение ауры едва различимое, будто угасающее.

– Там, – показываю направление.

– Уверена? – уточняет ректор и, заметив мой кивок, взглядом приказывает одному из сопровождающих его «безопасников» проверить.

Какое-то время было тихо, потом раздался грохот падающей утвари. Из коридорчика прямо к нашим ногам выкатилось пустое ведро, а следом за ним, оставляя на полу кровавые следы, вышел бледный как полотно «разведчик».

– Там… это… вам бы не ходить, – произнес он, но было поздно – ректор, крепко прихватив меня за локоть, потащил следом за собой.

– Что бы ни случилось, ты должна ее опознать, – пояснил он свои действия.

Картина перед нами предстала отнюдь не живописная. И немудрено, что при первом обходе мы ее не заметили. Моя клиентка, вернее, то, что некогда было ею, каким-то образом очутилась в одной из кладовок. Да, мы туда заглядывали, но на полки не смотрели и довольствовались светом, попадающим в кладовую из коридора. Плюс смрад из смеси испражнений и крови отбил желание задерживаться в помещении. Как оказалось, искривленное в предсмертных судорогах тело женщины лежало едва ли не на самой верхней полке.

Меня и так воротило от неведомо откуда взявшейся здесь вони, а когда включили свет… в общем, и булочка, и компот нашли выход наружу мгновенно. Это только в байках харакири звучит эстетично, а его результат, лежащий сейчас на одной из верхних полок и развесивший свои кишки…

Казалось, меня сейчас вырвет собственными внутренностями.

– Она? – будто и не замечая ничего вокруг, интересуется ректор, я киваю, не поднимая головы. – Предмет ощущаешь?

– Нет… – с трудом сдерживая очередной рвотный позыв, отвечаю я. – Его вообще больше нет, – сама не знаю, откуда такая уверенность, просто знаю.

– Можешь идти. У тебя дел хватает. На выходные остаешься здесь, – припечатал он напоследок.

Из столовой вылетела пулей. Казалось, весь окружающий воздух пропитан все тем же смрадом. Вдох. Выдох. Сглотнуть, чтобы подавить очередной спазм. Идущие мимо меня студенты косятся, кто-то посмеивается, но мне все равно. И на фоне всего этого вспоминается возникшая аналогия, в тот миг, когда я обнаружила угасающую ауру женщины. Редерик… Он тоже будто растворяется!

Я мчалась к себе, нет-нет да и натыкаясь на увлеченных болтовней студентов, стайками направляющихся к выходу из университета. До чердака долетела, словно в бреду. Заскочила в ванную, включила воду. Забралась под душ прямо в одежде. Немного постояла и, оставляя за собой лужи на полу, пошлепала в комнату.

– Редерик! – кричу.

Что же делать? Да, призрак мне никто. И даже не друг, но ведь уже и не посторонний. И то, что он растворяется, ни о чем хорошем не говорит. Но вот поможет ли ему вода? Она вещественная, он – нет.

– Редерик! – вновь зову, хотя и понимаю, что за окном разгар дня, но вдруг услышит?

В этот раз появился. Но то ли днем его энергетика очень слаба, то ли силы и вправду его покидают – он едва заметно мерцает. Не совсем веря в то, что это поможет, поманила принца за собой в ванную комнату. Закупорила слив пробкой и отвернула краны до отказа.

– Забирайся, – приказываю, кивая на наполняющуюся ванну, и замечаю полнейшее недоумение у него на лице. – Делай как говорю.

Да, понимаю, насколько это бредово – загонять привидение в воду, но иного способа помочь ему я пока что не вижу.

Редерик недолго помялся возле меня, и так и эдак жестами пытаясь донести до меня нелепость ситуации, но я точно так же жестами, подкрепленными словами, все же убедила его прислушаться к моей просьбе.

И, о счастье! Стоило ему очутиться в воде, и аура тут же буквально засверкала!

Вот после этого я и поведала ему обо всем, что творится, и о том, что успела заметить это странное свойство воды. И вновь начался диалог, с той лишь разницей, что писал он теперь на внутренней поверхности ванны, а не на стене. Обидно, конечно, но именно от него я узнала, что вчерашней спутницей ректора оказалась старшая сестра Кира. Та самая, что навещала друга в выходные. И, скорее всего, именно она была инициатором внепланового шабаша. О чем там говорилось? Что задумали? Почему не пришли сюда? Все это оставалось тайной.

Я-то надеялась, что в выходные окажусь дома и в спокойной обстановке смогу обсудить все с мамой. Ан нет. Единственное, что я могу сделать – связаться с ней по амулету связи. Но много ли она сможет поведать через него?

И вот же странность – я раз за разом пытаюсь вызвать ее, но она не отвечает. То ли очень занята, то ли находится не в самой подходящей для разговора компании? В итоге, решив, что поговорить можно будет и позднее, направилась бесцельно слоняться по универу. Голова идет кругом. Однако я заставляю себя сосредоточиться и всматриваюсь в редких прохожих, в предметы, но ничего особенного не замечаю. Все тот же покров тьмы. Довольно равномерный на протяжении всей территории.

Так вот шла, шла и не заметила, как ноги сами привели меня в библиотеку.

– Ну надо же, какие люди, – усмехнулся маэстро. – Мокрая вся. Простынешь же.

И только сейчас до меня дошло, что я так и не переоделась после принятия душа.

– Слышал, ты что-то нарыла? – подхватив меня под локоток и увлекая в сторону своей комнатушки, произнес он.

Говорить не хотелось, и я просто отмахнулась, с опозданием испугавшись, как бы не обиделся.

– Ну как знаешь, – приподнял седую мохнатую бровь библиотекарь. – Порой выговориться очень даже полезно.

– Порой вспоминать не хочется, не то что говорить, – отвечаю.

– Ну что ж, давай помолчим, коли так, – на удивление легко согласился он. – От чая небось не откажешься? Заметил, он тебе по вкусу пришелся. А горяченького попить… тебе в самый раз сейчас.

Конечно же, я не отказалась. В каморке было тепло и пахло невесть откуда взявшимися мятой и медом. И какое-то время мы действительно молча пили чай. Я забралась с ногами в пододвинутое к печке кресло. Маэстро заботливо укутал меня в плед, и, утонув в тепле и заботе, наслаждаясь ароматом настоящего чая с мятой и медом, я забылась. Показалось, что я вновь там, на Земле… Родители иногда отпускали меня с подружкой съездить на выходные в деревню к ее бабушке. И там порой мы вот так и сидели возле печки. Эх… вернуть бы те времена… А может, все это всего лишь обернувшийся кошмаром затянувшийся сон и я однажды проснусь? Как бы хотелось, чтоб было так.

– Ох, и навалилось на тебя, девонька, – качал головой старик, подливая мне новую порцию чая. – Сдюжишь ли? И помочь-то тебе нечем. Хотел бы, да как?

Так он и бормотал сам с собой, не особо на ответ рассчитывая, а может, и знал, чем дело кончится. В итоге сначала ударилась в слезы. Рыдала. Жалела себя. А потом… потом мы болтали дотемна. Вернее, это я разглагольствовала, а он помалкивал и слушал, нет-нет да чая подливая. Рассказала то, о чем говорить никому не собиралась – о Земле! О своей прошлой беззаботной жизни. И что странно – он удивления не выказал, будто знал. А потом сама не заметила, как к насущным проблемам перешла.