Джон Толкин - Хранители Кольца

Здесь неприступный Мглистый хребет прогибается седловиной узкого перевала, по которому можно попасть в долину, известную всем средиземским гномам. У этой долины несколько названий: по-гномьи Азанулбизар; по-эльфийски Нандурион; ну а на всеобщем языке – Черноречье.

– Нам надо пробраться к Азанулбизару, – объявил Гэндальф, когда гном замолчал. – Поднявшись на перевал через Багровые Ворота – так именуют его западный склон, – мы спустимся по Черноречному Каскаду в долину. Там вы увидите озеро Зеркальное и вытекающую из него речку Серебрянку.

– Непроглядна вода Келед-Зарама, – сказал Гимли, – и холодны как лед ключи Кибель-Налы. Неужели же мне суждено это счастье – увидеть наше заповедное озеро?

– Если и суждено, то мимоходом, мой друг, – глянув на гнома, откликнулся Гэндальф. – Ибо наш путь лежит мимо Зеркального, вниз по Серебрянке, через Тайные Чащобы, к Великой Реке и потом…

Он умолк.

– И что же потом? – спросил его Мерри.

– И потом – дальше, – ответил Гэндальф, – к концу путешествия… в конце концов. Не будем загадывать далеко вперед. Нам удалось дойти до Остранны – но это лишь первый шажок к победе. Мы остановимся тут на сутки: Остранна славится целебным климатом, а нам не мешает набраться сил. Край, где некогда жили эльфы, необычайно долго остается целебным, его нелегко отравить лиходейством.

– Правильно, – поддержал Гэндальфа Леголас. – Но для нас, исконно лесных жителей, эльфы Остранны были странным народом, и я уже не чувствую здесь их следов: деревья и травы мертво молчат. Хотя… – Леголас на мгновение замер, – …да, камни еще помнят о них. Слышите? Слышите жалобы камней? Они огранили нас, навек сохранили нас, вдохнули в нас жизнь и навеки ушли. Они ушли навеки, – сказал Леголас. – Давно нашли Вековечную Гавань.

Но путники слышали только шум ветра.

В лощине, укрытой зарослями падуба, путники развели небольшой костер, и на этот раз их завтрак-ужин не показался им скудным, унылым и безвкусным. Они не торопились улечься спать, потому что им предстоял целый день отдыха и долгая ночь спокойного сна, а потом – бестревожная, полновесная дневка. Лишь одному Арагорну было неспокойно. После еды он поднялся на холм, долго смотрел на далекие горы и очень настороженно к чему-то прислушивался. Потом, снова подойдя к лощине, он недоуменно глянул на спутников, словно бы удивляясь их веселой беспечности.

– В чем дело, Бродяжник? – спросил его Мерри. – Неужели тебе чего-нибудь не хватает? Может, ты соскучился по восточному ветру?

– Пока еще нет, – усмехнулся Арагорн. – Но кое-чего мне действительно не хватает. Я бывал в Остранне и зимой, и летом. Здесь нет охотников, ибо нет жителей, поэтому всегда было много птиц и всяких мелких безобидных зверюшек. А сейчас весь этот край будто вымер. Я чувствую, что вокруг – на многие лиги! – нет ни одного живого существа. И мне хотелось бы понять – почему.

– Это и правда не совсем понятно, – согласился Гэндальф. Но потом добавил: – А может, мы и распугали всю живность?

– Мы ведь не охотимся, – возразил Арагорн. – Но мне всегда было спокойно в Остранне. А сейчас я постоянно ощущаю тревогу.

– Значит, нам нужно быть начеку, – сразу же посерьезнев, заметил Гэндальф. – Если с тобой путешествует Следопыт, да не просто Следопыт, а сам Арагорн, надобно верить его ощущениям. Потише, друзья, – сказал он хоббитам. – И давайте-ка сразу выставим часового.

В тот день первым часовым был Сэм. Все остальные спокойно уснули, но Арагорн, видимо, не собирался спать. Едва разговоры путников прекратились, настала тяжкая, тревожная тишина – ее почувствовал даже Сэм. Ясно слышалось дыхание спящих; а когда пони переставил ногу, раздался поразительно громкий стук. Стоило Сэму немного пошевелиться, и он слышал похрустывание собственных суставов. На небе не было ни единого облачка; солнце медленно всползало все выше; мертвая тишина углублялась и крепла. Потом на юге, в безоблачном небе, появилось какое-то темное пятнышко, напоминающее крохотную черную тучку; ветра не было, но пятнышко приближалось.

– Что это? На облако вроде бы не похоже, – шепотом сказал Арагорну Сэм. Арагорн, не отвечая, смотрел в небо; пятнышко, приближаясь, быстро росло и вскоре рассыпалось на отдельные точки. – Да это же птицы! – воскликнул Сэм. Птицы летели необычайно низко и не прямо вперед, а широкими зигзагами, как будто что-то искали на земле.

– Ложись и молчи! – прошипел Арагорн, затаскивая Сэма под ветви кустарника, потому что несколько сотен птиц внезапно отделились от основной стаи и стремительно полетели к той самой лощине, в которой расположились на отдых путники. Птицы были похожи на ворон, но совершенно черных и очень больших; когда они проносились над лощиной, их тень на мгновение закрыла солнце, и тишину вспорол громогласный карк, тут же заглушенный хлопаньем крыльев.

Как только птицы скрылись из глаз, Арагорн поднялся и разбудил Гэндальфа.

– Над западными равнинами, – сказал он мрачно, – рыщут стаи черных ворон, и одна из них только что пролетала над нами. В Остранне черные вороны не живут, они гнездятся на Сирых Равнинах. Не знаю, зачем они сюда пожаловали, возможно, просто в поисках пищи, но, по-моему, их послал Враг – шпионить. А высоко в небе кружатся стервятники, и уж они-то наверняка служат Саурону. Мне кажется, нам надо уходить отсюда, сегодня же: за Остранной установлена слежка.

– Но в таком случае, – отозвался Гэндальф, – шпионы стерегут и Багровые Ворота, а значит, на перевал подыматься нельзя. Интересно, как же мы попадем в Черноречье? Ладно, подумаем об этом потом. Главное сейчас – добраться до Мглистого. Ты прав, уходить нам придется сегодня, так что отдыха у нас не будет.

– Наше счастье, – сказал Арагорн, – что мы разожгли небольшой костер и он потух до прилета ворон. С кострами нужно распроститься надолго.

– Вот ведь наказание, – жаловался Пин, проснувшись под вечер и узнав от Сэма, что спокойной ночевки у них не будет, а костры отменены на долгое время. – Из-за стаи каких-то дурацких ворон мы теперь даже и выспаться не можем. А я-то мечтал о горячем ужине!

– Мечтай и дальше, – посоветовал ему Гэндальф. – Я вот, например, мечтаю согреться и спокойно выкурить трубку табаку. Но одно я могу пообещать твердо: на юге мы все непременно согреемся.

– Боюсь, не стало бы нам даже жарко, а не только тепло, – пробурчал Сэм. – Ну и пусть, зато мы наконец доберемся до Роковой горы и повернем домой. Я и то уж подумал про Багровый Рок, что он и есть Роковая гора, пока Гимли не назвал нам его по-своему – Бариза… Бирази… Сам Враг язык сломит!.. Короче говоря, мы еще не дошли. – Сэм не верил географическим картам, и все расстояния в этих краях казались ему такими громадными, что он уже окончательно в них запутался.