Диана Джонс - Волшебное наследство

Но ведь Мур сказал, что она сильная. Сказал, что волшебные способности у нее, как у настоящей кудесницы, просто она в себя не верит. Это Мур придал ей храбрости, из-за чего Марианна и влезла в эту историю. Значит, ей хватит храбрости, чтобы из нее выпутаться.

«Ладно, – сказала себе Марианна. – Я попробую».

Марианна дощипала кончики свежих листьев, ссыпала их в миску и сосредоточилась. И сосредоточилась еще сильнее. И поверила в себя, и сосредоточилась опять. Это было странно. Такое чувство, что каждый раз, когда она заставляла себя сосредоточиться, разум ее словно бы простирался шире, а потом еще шире и еще, и в конце концов ей прямо-таки привиделось, будто она парит над полустертыми остатками беконных чар в передней Лесной усадьбы. Марианна перевернула чары, будто монетку, и пробудила к жизни, потом еще раз перевернула, чтобы стали сильнее, – по крайней мере, она рассчитывала, что так и сделала. Попробуй скажи наверняка.

Но Фундук – нет, только поглядите на него!

Фундук вытянул шею, потом вытянул шею еще сильнее, задрал нос и принюхался. Марианна смотрела на него, затаив дыхание. Фундук основательно встряхнулся, встал, потянулся – сначала передними лапами, потом задними. А потом, к полному изумлению Марианны, Фундук взял и прошел сквозь стену кухни. Он подбежал к стене ровной целеустремленной рысью – но не остановился, коснувшись головой беленой кладки. И даже не замедлил шаг. Бежал себе как бежал. Сначала в стене исчезла голова, потом встопорщенный воротник на загривке, потом почти все тело, а потом на виду остались только мерно шагающие черные задние лапы и пушистый подрагивающий хвост.

А потом – только кончик хвоста, который вдернулся в стену и исчез, будто Фундук рывком протащил его на ту сторону.

«Ну и ну», – подумала Марианна.

И дала Фундуку десять минут форы. А затем, когда мама в очередной раз вернулась из сада, спросила:

– Мама, Фундук с тобой?

И сама удивилась, как естественно это у нее вышло.

Мама ответила:

– Нет. Я считала, он у тебя. Ой, вот ведь!..

Они прочесали дом, как уже вошло у них в привычку, посмотрели в стойле Долли, поскольку у Долли с Фундуком была нежная дружба, отправились к папе в мастерскую и спросили, не там ли Фундук. Фундука, само собой, нигде не было.

Мама сказала:

– Беги-ка за ним поскорее, Марианна. Если он снова проберется в Лощину и твой дядя Исаак поймает его, нам так попадет, что мало не покажется. Беги. Живее, детка!

И Марианна в полном восторге пулей выскочила за дверь Дрокового коттеджа.

В конце Дрокового проезда, где как раз шел ремонт почтовой ограды, рабочие разом показали большими пальцами вверх по склону и ухмыльнулись:

– Опять удрал! Во-он туда!

Марианна вздохнула с облегчением: как хорошо, что Фундук не решил ни с того ни с сего навестить Лощину! И помчалась в гору. Николь не было, некому было крикнуть Марианне, куда побежал Фундук, однако вместо нее на пороге стояла мама Николь. Она кивнула Марианне и тоже показала в сторону вершины холма.

Марианна на секунду притормозила, заскакала на одной ноге:

– Как там Николь?

Мама Николь неопределенно помахала рукой:

– Мы надеемся на лучшее.

– Я тоже! – и Марианна помчалась дальше, мимо бакалейной лавки, мимо «Герба Пинхоу» и мимо церкви.

Когда она подбежала к парадным воротам Лесной усадьбы, то поначалу и правда их не узнала: они были свежепочинены, свежевыкрашены и закрыты. С тех пор как умер Дед, ворота на Марианниной памяти не закрывали ни разу. Было очень непривычно приоткрывать одну створку и протискиваться в щель на подъездную дорожку. Судя по всему, разросшиеся кусты вдоль дорожки немного подстригли. Потому-то и парадное крыльцо усадьбы Марианна увидела в просвет раньше обычного. У крыльца стоял видавший виды голубой автомобильчик.

«Ой, они здесь!» – всполошилась Марианна. И вдруг почувствовала себя незваной гостьей. Лесная усадьба больше не была очередным домом, где жили ее родные. Марианна не имела никакого права назначать здесь встречу Муру. Придется ей постучаться в парадную дверь – только-только выкрашенную в ровный оливково-зеленый цвет – и спросить, не здесь ли Фундук.

Марианна поняла, что это выше ее сил. И придумала, как увернуться: прокралась вокруг дома в сад, уповая на то, что Фундук нежится там на солнышке. Если спросят, всегда можно ответить, ни капельки не покривив душой, что она ищет Бабкиного кота, к тому же есть надежда, что Мур увидит ее в какое-нибудь окно – при условии, конечно, что Мур тоже здесь.

Сад был неузнаваем.

На миг Марианна застыла в изумлении – и только переводила взгляд от аккуратно подстриженной прямоугольником живой изгороди на лужайку, которая снова стала похожа на лужайку. Кто-то скосил, а потом подстриг высокую траву. Вид у лужайки по-прежнему был серый и колючий, но сквозь серое проступала изумрудными полосами и овалами зелень, выдавая, где раньше были клумбы. Марианна не спеша шагала вдоль опрятной живой изгороди – все так же притворяясь, будто высматривает там Фундука, – глядела по сторонам и дивилась. Кусты крыжовника на том конце сада, там, где начинался лес, проредили и подрезали, и старую сирень за ними тоже. Фундука, впрочем, ни следа. Зато оказалось, что там все эти годы росла смородина – Марианна и не знала! – и торчали частоколом прутья малины, и там еще остались красные ягоды. Марианна свернула вдоль малинника – она держалась по краям сада, как поступил бы кот, – и увидела, что продолговатая клумба у заборчика, окружавшего грядки, расцвела: вся покрылась высокими штокрозами, астрами, георгинами, монтбрецией. И хотя наступала осень и цветы были уже не очень пышные, все равно стало снова похоже на клумбу.

Марианна виновато юркнула за заборчик – и обнаружила, что огород стал неузнаваем еще сильнее. Все росло на длинных аккуратненьких грядках из влажной черной земли – бледно-зеленый салат, нарядная, вся в кружевах, морковка, стрельчатый лук. На многих грядках не было ничего, кроме ровной черной земли, но вдоль тянулась бечевка – там еще не взошли семена. А еще – еще Марианна огляделась и обнаружила, что весь забор увит розами, а она и не знала! Ей всегда казалось, будто это просто зеленые заросли вьюнка. А теперь сорняки выпололи, розы подвязали, и они как раз расцветали – алые, персиковые, желтые, белые, – будто не сентябрь был на носу, а июнь.

Марианна робко прохрустела по дорожке, посыпанной свежим шлаком, к дому. «Спросят – скажу, что ищу кота», – повторила она про себя. Дошла до арки у оранжереи и осторожно заглянула внутрь.

Человечек, рьяно копавший травяную грядку Старого Деда, воткнул лопату в землю у высокого куста полыни и улыбнулся Марианне.

– Вот, переделал тут кое-что, – сообщил он. – Нравится?