Вера Чиркова - Принцесса для младшего принца

– Вот не поверишь, самые обычные! – Лира чуть не плакала. – Он спросил, прощу ли я его, а я ответила, что утром видно будет.

– Когда вы так разговариваете, я чувствую себя гоблином, – расстроенно признался принц, – но, если Инг тебя чем-то обидел, просто скажи мне! Я ему мигом шею намну!

– Не расстраивайся, любимый, – перебралась к нему поближе Илли, – он никого не обидел. Просто между ними сейчас сложные отношения, Лира… начинает ему симпатизировать, и это очень опасно. Если бы мы могли заменить её кем-то другим… хотя… а почему и нет? Не расстраивайся, сестрёнка, я, кажется, придумала, как нам всё это исправить. Только дай слово… что сама никуда не рванёшь, и я доставлю тебе твоего баронета в лучшем виде.

– Не нужно мне никого доставлять… – отчаянно замахала руками та, – пусть спокойно занимается своими делами. Только объясните ему… что я не нарочно от него прячусь.

– Ладно, – тайком усмехнулась противоречивости этого заявления принцесса, – тогда шагай к эльфам. Спроси верховного анлера, что бы он мечтал вырастить такое особое, и развлекайся.

И открыла сестре путь на янтарный фонтан. А потом отправила мужа в его комнаты, не сразу, разумеется, а подарив несколько нежных и горячих поцелуев и выдав обещание, что без него никуда не уйдёт.

В последнюю очередь Илли уничтожила все следы пребывания в её комнатах посторонних, точно зная, что горничные вполне могут по догадливости претендовать на место в отряде Бенгальда, и с неохотой направилась к шкафу. После некоторого раздумья выбрала эльфийское платье и, чуть напрягшись, изменила внешность и причёску. Ни на миг не следует забывать о том, что снующие по дворцу слуги вездесущи и всевидящи, даже если хочется забыть про всё и про всех от переполняющего душу неимоверного счастья.

Раньше Илли иногда тайком мечтала о тех временах, когда станет независимой, богатой и даже замужней сеньорой, но как-то очень тускло всё это виделось, словно сквозь туман. И уж никак не могла она представить ничего даже близко похожего на испытываемые сейчас ощущения. Словно, несмотря на все проблемы и трудности, невзирая на строящих козни колдунов и искалеченных ими узников, во всём мире вдруг наступил праздник. Особый, всеобщий праздник, безудержный и яркий, как помнившийся по детским впечатлениям Новый год родного мира. Жаль только, что это лишь её собственные ощущения.

Как оказалось, озаботилась она вопросами маскировки как раз вовремя: в дверь постучали, и появилась одна из горничных королевы, которых Илли различала только по особой форме кружевного воротничка.

– Её величество просила прийти вас на завтрак в её покои.

– Веди, – кивнула Илли, ничуть не расстраиваясь, что не успевает предупредить мать. Сейчас у дриад столько сил, что её легко найдут в любой из комнат дворца.

Окна в личной гостиной королевы были лишь чуть приоткрыты, и там царили полумрак и необычайная пустота. Не было не только стайки чопорных фрейлин, но и непременной телохранитель-ницы.

– Садись, Илли, – знаком велев служанке выйти, пригласила Интария, и дриада не узнала её голоса.

Какой-то надтреснутый, хрипловатый, словно её величество вчера переела вишнёвого мороженого. Да и сидит она спиной к окну, столь очевидно желая, чтоб в её лицо никто не заглядывал, что Илли невольно забеспокоилась. Потянулась ощущениями к теплу её тела, проверила, нет ли там каких болезней, и по идеальному здоровью поняла, что тут уже кто-то постарался из дриад.

– Что у вас произошло?

– Умеешь ты спрашивать, – невесело хмыкнула королева. – А вот мои фрейлины в один голос осведомлялись, не заболела ли я.

– Мне теперь не нужно это спрашивать, – вежливо улыбнулась Илли, – вы абсолютно здоровы. Кто-то из дриад подправил в вашем организме всё, что было не в порядке.

– В самом деле? И ничего не сказали… а я пью снотворное и радуюсь, что в этот раз оно мне помогает.

– Ваше величество…

– Мы договаривались, что наедине ты будешь звать меня по имени…

– Согласна. Сеньора Интария, что произошло? Кто причинил вам боль? Неужели мы с Кандиком?

– Нет… вы – моя самая большая радость. Я ведь волновалась за него сильнее, чем за других моих детей… Ангирольд счастливо женат, Рантильд и Бенгальд давно сделали окончательный выбор и занятий, и спутниц… но я отвлеклась, поговорить хотела не о том. Ты оказалась снова права… он меня ненавидел. Так сильно, что желал мучительной смерти не только мне, но и моим детям! И королю! Только представь, сорок пять лет жизни, все силы и все помыслы отдавать на то, чтобы придумать и постараться осуществить страшную месть капризной девчонке, в шутку налившей в его сапоги сиропа! Как теперь выяснилось, он один из тех немногих, кто был счастлив… когда в страшной катастрофе погибли мои родители, потому что считал, что власть перейдёт к старшему брату Брандениза. А когда заговор раскрыли, был в трауре по ним, а не по законным королю с королевой. И все эти годы преданно помогал кузену, шпионил на него, ведь ему это было сделать так легко: он видел всех, кто приходил к королю и кого никто не должен был видеть.

– Странно, что никто его не заподозрил, – расстроенно проговорила Илли.

Ей было неимоверно жаль королеву, которая отдавала все силы на благо своей семьи и королевства и внезапно узнала, что есть в её окружении люди, не пожелавшие понять этой самоотверженности, не замечавшие всей тяжести ноши, какую она бессменно несла на своих хрупких плечах.

– Но мы ведь полностью доверяли и Бранденизу! – Интария говорила не столько для дриады, сколько для самой себя, ей нужно было разобраться, понять, как могло такое произойти. – А Юберджину ничего не стоило, относя чай или важное сообщение, сказать советнику пару фраз или подложить записку! Люди Бенгальда раскручивают это дело всю ночь, и Лангорд с ними. А сейчас и Бенгальд туда пошёл… но преступник и сам уже всё рассказывает. Я постояла, послушала несколько минут за картиной… и не смогла более слушать, ушла. Как мне теперь жить?! Припомнить все проказы, какие я устраивала в детстве, и провести через такой допрос всех старых слуг? Или убрать их всех и набрать новых? Я, конечно, придумаю, Илли, но сейчас мне так больно и обидно! Я же тогда была ветреной беззаботной девчонкой, это гибель родителей заставила меня измениться, задуматься о делах, засесть за изучение законов и политики. И хорошо, что вскоре рядом оказался Лангорд, он такой благоразумный и терпеливый… но, когда нужно, очень мужественный и суровый.

– Вы и сами все знаете… – Илли не собиралась успокаивать королеву: даже у очень сильного человека бывают минуты слабости, и не стоит забывать, что они имеют свойство проходить бесследно, а ощущение стыда от того, что кто-то оказался свидетелем, непременно останется. – Для вас не новость, что люди не одинаковы. И в самой шутливой или курьёзной ситуации все поведут себя по-разному. Большинство просто посмеётся. Некоторые на минуту рассердятся и сразу всё забудут. Некоторые, самые скупые и хозяйственные, немедленно потребуют новые сапоги. Но, к сожалению, встречаются и такие… недобрые, злопамятные, растящие в душе не любовь и сострадание к людям, а чёрные цветы ненависти и мести. Я многие годы была бедной сироткой, и если бы не жила в моей душе твёрдая уверенность, что вернутся родители и сестра и будут любить и защищать меня, как прежде, то злые шепотки, высокомерные взгляды, пренебрежительное отношение и грубость могли бы меня сломать и озлобить. Ведь те, кто приезжает в приюты, зачастую всего лишь играют некие роли, на самом деле им ничуть не жаль тех, кто там живёт.