Диана Джонс - Волшебный витраж

– Ну, значит, можно и поесть, – предложил Эйдан.

– Нет-нет! – замахал рукой Эндрю. – Я с каждой минутой все злее и злее!

Он отшвырнул справочник и, хлопнув дверью, умчался наверх.

Эйдан засел в кабинете: он прекрасно понимал, что Эндрю и в самом деле сильно обидел миссис Сток, и боялся попасться ей под горячую руку. «Запеканка из цветной капусты, – думал он. – Ведрами». И он по-прежнему сидел в кабинете, когда Эндрю снова ворвался туда взглянуть на карту. Эндрю был одет куда приличнее обычного, если не считать кожаных заплат на локтях твидового пиджака, и даже завязывал галстук.

– Еду поговорить с мистером Брауном, – сказал он, вытащив карту из рюкзака. – Ага. Вот. Так я и знал: туда еще поди доберись, в эту усадьбу. А ты лучше держись подальше от миссис Сток. В рюкзаке у меня бутерброды, съешь их на ленч.

Он сердито затянул узел на галстуке и бросился прочь по коридору.

– А теперь вас куда понесла нелегкая? – донесся до Эйдана голос миссис Сток.

Голос Эндрю ответил:

– Не ваше дело, кого я хочу придушить!

Потом грохнула входная дверь. А сразу после этого Эйдан услышал, как завелся мотор, загремела щебенка и машина Эндрю с ревом укатила по подъездной дорожке.

Дождь, кажется, ослабевал. Эйдан решил улизнуть на улицу, едва развиднеется. А пока он съел бутерброды, а затем перебрался в гостиную, рассчитывая побренчать на пианино. Однако там оказалась миссис Сток, которая в порыве мести снова передвигала пианино в самый темный угол. Эйдан поспешно ретировался. Поскольку дождь сменился моросью, он надел не успевшую просохнуть ветровку и вышел. Все лучше, чем оставаться под одной крышей с миссис Сток.

Эйдан уже привык к не-такому-уж-уютному ощущению за пределами территории Мелстон-Хауса. И решил разведать другой конец деревни. В конце подъездной дорожки он повернул направо и двинулся под горку, мимо церкви в окружении деревьев, а потом мимо деревенского пастбища и паба. Там болталась местная детвора. Деревенская школа – где она, Эйдан еще не выяснил – наверняка закрылась на каникулы. Эйдан никого здесь не знал и двинулся дальше, теперь уже в гору, мимо магазина и парикмахерской, к новым домам на окраине деревни. Однако туда он не дошел, поскольку наткнулся на футбольное поле. Там висело большое объявление, возвещавшее, что «В СЛЕДУЮЩУЮ СУББОТУ ЗДЕСЬ БУДЕТ МЕЛСТОНСКИЙ ЛЕТНИЙ ФЕСТИВАЛЬ», – правда, стояла дата не следующей субботы, а через одну. Все тут немного с приветом, подумал Эйдан. И юркнул в ворота, сгорая от любопытства, поглядеть что да как.

Футбольных ворот там не было, но это не помешало одиннадцати мальчишкам – ой, нет, двое из них были девчонки, – затеять футбольный матч на мокрой траве, разметив ворота грудами курток. Команда, в которой было шесть игроков, побеждала. На глазах у Эйдана они забили два гола.

Эйдан напустил на себя нарочито беззаботный вид и расслабленной походкой подошел поближе. За это время в ворота команды из пяти игроков забили еще один гол.

– Хотите, могу на воротах постоять, – предложил он таким тоном, будто ему было, в общем-то, все равно.

Они с радостью приняли его предложение. Эйдан сунул очки в карман ветровки, застегнул его, положил ветровку на кучу прочих курток возле импровизированных ворот и, довольный, вступил в игру. Не прошло и часа, как счет уравняли, а у Эйдана появилось одиннадцать новых друзей.

Вот почему и Эндрю, и Эйдан не были свидетелями неприятного случая, который и послужил последней соломинкой и вынудил миссис Сток уйти домой пораньше и Шона тоже забрать. Она оставила записку, где сильные чувства явно взяли верх над правописанием:

Вы так и недали Шону роботы. Вакруг дома шныряла какаято женъщина, глазела вокна, я вышла и паказала ей, пачом фунт лиха. Цвитная капуста у м-ра Стока кончилась, я сделала картофилъную запиканку с сыром. Ту женъшину мы прагнали.

Чтобы попасть в Мелстонскую усадьбу, нужно свернуть на узкую дорогу за церковью, но при этом – внимание – не свернуть на другую узкую дорогу, где висит табличка «МЕЛФОРД». В любой другой день Эндрю наверняка заехал бы не туда. Однако сегодня ярость направила его по верной дороге, без табличек, а потом – по тряскому, ухабистому проселку, который оказался грунтовой подъездной дорожкой. Дорожка внезапно перешла в изрытую непогодой колею через парк с ухоженными деревьями. От разъяренного Эндрю бросилось врассыпную стадо оленей. А он свернул за угол и оказался возле усадьбы.

Усадьба была выстроена в елизаветинском стиле. Высокие трубы, много черных балок на фасаде и огромное количество больших мрачных окон со стеклами-ромбиками. А уж фронтонов хватило бы на несколько усадеб.

– Прямо кино про привидения! – процедил Эндрю сквозь зубы. – Плохое кино про привидения! Вот глупости!

Он поставил машину у величественной черной дубовой парадной двери, решительно прошагал под моросью к кирпичным ступеням и рванул за массивное бронзовое кольцо звонка. Где-то внутри отозвалось приглушенное бряканье.

Эндрю ждал, всей душой надеясь, что его приезд вынудит мистера Брауна прервать ленч. И уже собирался рвануть за кольцо еще сильнее, но тут дверь отворилась – с весьма внушительным скрипом. На Эндрю снизу вверх смотрел толстячок в визитке.

– Да, сэр?

Дворецкий, решил Эндрю. Еще бы, как же без дворецкого. Что-то в круглом пухлом личике коротышки показалось Эндрю знакомым, однако от злости он даже не удивился.

– Я хочу поговорить с мистером Брауном, – отчеканил он. – Немедленно.

– Да, сэр. Как вас представить, сэр? – спросил толстячок.

Все складывалось подозрительно просто. Эндрю решил не поддаваться.

– Скажите – профессор Хоуп, – прорычал он.

Все здесь считали его профессором. Пора этим воспользоваться. – Из Мелстон-Хауса, – с угрозой добавил он.

– Да, сэр. Соблаговолите пройти за мной, сэр.

Дворецкий поманил Эндрю в дом и закрыл за ним дверь – снова послышался весьма внушительный скрип. После чего толстячок засеменил в сумрачное нутро усадьбы, мимо резных дубовых панелей, через целые акры красной напольной плитки.

Эндрю двинулся за ним. Оттого что его пустили в дом без единого вопроса, он только сильнее разозлился. А дворецкий, похоже, и не заметил, как он зол. «Хотят меня обескуражить!» – подумал Эндрю. В воздухе витал сильный запах ростбифа. Эндрю начал надеяться, что ворвется к мистеру Брауну в разгар трапезы и застанет его, вероятно, с салфеткой под подбородком и графином у толстого локтя.