Диана Джонс - Волшебный витраж

Судя по всему, то, что Эйдан попал в беду, заметил и Гройль. Он возник в проходе возле пивного шатра и затопал к костру Эйдана, нависая над всеми, кто только был на поле. Ворвался в гущу существ, толпившихся вокруг огня, и протопал дальше. Эйдан всего этого не видел – и разглядел великана, только когда у того зашипели подошвы и он подхватил Эйдана и поднял на руки. Ощущение было престранное. Эйдану невольно вспомнились те времена, когда он был еще маленький и бабушка носила его на руках. Однако он изо всех сил постарался погасить пламя, пока Гройль не обжегся. Конечно, подошвы у него, как у грубых башмаков, но все равно!.. К тому же бедняга Рольф прыгал и тявкал внизу.

Эйдан услышал, как в груди у Гройля загудело – и великан закричал:

– Не трогайте его! Он мой друг!

Он размахивал Эйданом в разные стороны, отбиваясь от Охранников и когтистых пальцев тварей с паутинными крыльями.

«Как погасить огонь? – лихорадочно соображал Эйдан. – Обратить его вспять или что?!»

В это время Эндрю сумел сосредоточиться на двух окнах, вырвался из толпы и решительно поднялся по ступеням на помост. Перешагнул через алую фигуру Ронни Стока (тот уже шевелился и постанывал), миновал дам в шляпках и подошел к викарию – и все это под оценивающим взглядом мистера Брауна.

– Прошу прощения, – вежливо проговорил Эндрю и забрал у викария микрофон. – Мне надо кое-что сказать, – пояснил он и полез в задний карман джинсов за бумажкой, которую оторвал от старого комикса из тех, что читал Эйдан. К несчастью, разобрать буквы без очков он не мог. А как только нацепил очки, сразу увидел Таркина – тот стоял у ступеней, ведущих на помост, и испуганно смотрел на него снизу вверх, – а еще увидел, что на него надвигается мистер Браун.

Всей душой уповая на то, что поступает правильно, Эндрю решил не обращать внимания ни на того ни на другого. Поднес микрофон к губам, бумажку – к глазам и прочитал непонятные слова, которые записал давным-давно, когда ему было столько лет, сколько Эйдану сейчас.

Слова не загудели над полем, как голос викария. Они раскатились из динамиков подобно грому, подобно призывному кличу труб. И заглушили все остальные звуки. Все, кто был на поле, волей-неволей замерли, зажав уши. А когда Эндрю умолк, настала полная тишина. И неподвижность.

И пока было тихо, Эндрю ощутил, как вековечное волшебство струится к нему, копится между двумя лиловыми стеклами – в двери и в крыше сарайчика. Слова подействовали как надо. Эндрю почудилось, будто огромный дуб позади Мелстон-Хауса пошевелился, а потом поднял ветви. Перепутанные побеги переплелись с зигзагами молний. И гром зарокотал вокруг. Громадное дерево, нагруженное грозой, двинулось на поле, на фестиваль. Шло оно долго-долго. Эндрю показалось, будто он целый час стоял и ощущал приближение грозового древа – в ветвях его бушевала буря, в корнях трещали электрические разряды. Правда, еще Эндрю показалось, будто дуб очутился на поле в считаные секунды.

Дуб двинулся через поле, прошел мимо Гройля с Эйданом и Рольфом, оставив позади обугленную траву и кольцо перепуганных коленопреклоненных тварей. Прошагал сквозь толпу и направился прямо к Таркину. Рот у Таркина открылся в беззвучном крике боли.

– Нет-нет, – поспешно вмешался Эндрю. – Ему будет слишком много. Он и так намучился за свою жизнь.

Голос его, усиленный микрофоном, смешался с громом, который уже вовсю грохотал вокруг поля.

Однако возле Таркина дуб всего лишь приостановился. А потом устремился дальше, на помост, и слился с самим Эндрю. А ТЕПЕРЬ ГОВОРИ, – велел он.

Эндрю почувствовал себя огромным, выше Гройля. Он стал могучим стволом, толстыми изогнутыми сучьями, ветвями-молниями и тысячами листьев, трещавших от собственной силы. Мысли его бурлили и грохотали. Ему непросто было подобрать голос, понятный людям. Непросто было отыскать собственный разум. Слабый, человеческий, неверный – но он нашел его и решил его держаться. Нацелил то ли палец, то ли ветвь на мистера Брауна, подошедшего уже совсем близко.

– Ты, странствующий царь, – прогремел он. – Ты слишком долго кормился на этих угодьях. Забирай своих приспешников, и жен, и приспешников своих жен, возвращайся в свое царство – и живите там в мире и согласии. И больше не пытайся захватить мои владения. – Он отыскал взглядом Мейбл Браун в веревочной выгородке и Титанию возле батута и, прошелестев листвой, указал и на них. – Уходите!

И они ушли. Выбора у них не было. Все твари с потусторонним гулом взвились в воздух, словно три струйки дыма. С ними улетела и Титания, и Мейбл Браун, а последним, испустив презрительный вопль чистейшей досады, и сам мистер Браун. Словно сухие листья, вились они на ветру и улетали все дальше и дальше, горестно, протестующе крича. Эндрю почудилось, будто все три дымные струйки вонзились в склон холма Мелл и там исчезли.

«Не может быть! – удивился он. – Мелл отсюда не видно!»

И тут он понял, что громадный дуб покинул его. Но не бросил просто так – а оставил ему новые силы. Эндрю понимал, что словно бы стал больше – и уже не будет прежним.

А всем остальным показалось, будто рядом с Эйданом и Рольфом ударила огромная лилово-голубая молния, а сразу после этого раздался мощный раскат грома. И хлынул дождь – мощные белые струи-палки – и, кажется, град. Почти все бросились прятаться в шатры. Миссис Сток раскрыла большущий зонтик. Поле опустело, остались только те, кто был в выгородках и на помосте.

А потом дождь перестал. Желтое солнце засияло на мокрой траве, на мокрых пони, от которых валил пар, на погубленных карнавальных костюмах. Со шляпок на помосте текло и капало. Эйдан на поле помотал головой, отряхнул воду с подпаленных волос и попытался протереть очки. Он стоял на коленях в кольце выжженной травы, пахло сажей. Гройль исчез без следа. Эйдану было из-за этого очень горько. Да, если Эндрю пришлось выслать отсюда всех тех тварей, логично, что и Гройль ушел с ними, а Эйдан потерял друга. Однако Рольф никуда не делся, только шерсть у него на одном боку побурела от огня и он хромал на все четыре лапы. И осторожно-осторожно подковылял к комочку оплавленного серебра, лежавшему в траве неподалеку.

– Не трогай, Рольф, – печально проговорил Эйдан. – Подумаешь, оберег. В него ударила молния, но он мне все равно уже, наверное, не нужен.

Эндрю на помосте вежливо вернул микрофон викарию, нагнулся и помог Ронни Стоку подняться.

Ронни промок до нитки, но в остальном, похоже, был цел и невредим.

– Ну и разгул стихии! – сказал он Эндрю. – Спасибо. Вы ведь тот самый Хоуп из Мелстон-Хауса, да? Рад познакомиться.

Когда Ронни поднялся, у них с Эндрю захрустело под ногами. Оказалось, что помост усыпан желудями. Эндрю нагнулся и подобрал горсть, но больше никто, похоже, не заметил ничего странного. Викарий сердито стучал по микрофону – тот упорно молчал. Должно быть, сломался.