Елена Малиновская - Две сестры. Проклятье рода

– Не думаю, что тебе надо чего-то опасаться, – наконец после недолгой паузы ответил он. – По всей видимости, демон имел в виду, что после каждого ритуала темной магии аура участников меняется. Как бы понятнее объяснить… Запрещенные заклинания отличаются от разрешенных тем, что несут в основе своей разрушение и смерть. Даже краткий контакт с ними заставляет защитную оболочку души менять форму. Она словно съеживается, стараясь минимизировать вред. А ты дважды принимала участие не просто в ритуале темной магии, но была обещана демону как законная добыча. Поэтому сейчас твоя аура словно истерзанная тряпочка. Обожжена дыханием тьмы. Любой, кто обладает способностью к истинному зрению, увидит, о чем я говорю.

– Это теперь навсегда? – глупо переспросила я. Нет, я не сомневалась, что Лукас говорит мне правду. Однако была почти уверена, что он что-то утаивает.

– Нет. – Маг усмехнулся. – Даже самые серьезные раны рубцуются со временем, если, конечно, не являются смертельными. А душа вообще удивительная субстанция, которая обладает поистине неограниченным резервом к восстановлению. Все придет в норму, уверяю тебя. Через несколько месяцев даже самый пристрастный взгляд не обнаружит на твоей ауре никаких изменений. И доказательство тому – демон сказал про две метки, а не три. Считай сама: ритуал твоего отца, сорванный твоей матерью в последний момент. Ритуал, который я помешал тебе завершить. И сегодняшнее происшествие. Видишь, Ваал ошибся в подсчетах, а значит, я говорю тебе чистую правду.

Я ожидала еще каких-нибудь пояснений, но Лукас наклонился и ласково поцеловал меня в лоб.

– Спи, – прошептал он, и магический шар, мирно плавающий под потолком, начал гаснуть. Отблески его умирающего света искорками отражались в глубине зрачков Лукаса, завораживая своим неспешным танцем.

Я послушно закрыла глаза, поняв, что более не в силах бороться с усталостью. Прежде неощущаемая из-за азарта событий и откровений, сейчас она вдруг навалилась на меня свинцовым одеялом. Веки слипались под собственной тяжестью, мысли путались все сильнее и сильнее.

«Наверное, это какая-то магия», – попробовал было возмутиться внутренний голос, но тут же смолк.

И до самого последнего момента я чувствовала, что Лукас продолжает держать меня за руку.

Утро встретило меня неожиданной прохладой и тучами, из которых сеяла противная мелкая морось. Я широко зевнула, нежась под огромным пушистым одеялом и сонно глядя на окно, усыпанное снаружи капельками дождя. Выбираться из постели в столь отвратительную погоду совершенно не хотелось.

Я закрыла было глаза, намереваясь еще подремать, но тут же резко распахнула их. На меня навалились события прошедшей ночи. Ритуал, смерть Оливера, обезумевшая Герда, все эти бесконечные разговоры… О, небо, а я ведь и впрямь умудрилась обо всем забыть!

Я села, судорожно ощупывая себя. Последним в памяти оставался момент, когда я засыпала, сжимая руку Лукаса. Здравый смысл подсказывал мне, что девушке из приличной семьи не пристало оставаться в спальне наедине с мужчиной. И уж тем более немыслимым было проводить с ним всю ночь, пусть под этим и не подразумевалось ничего фривольного!

Однако меня немного успокоил тот факт, что на мне было то же платье, пусть и изрядное помятое. Значит, Лукас не пытался раздеть меня. Всего лишь укрыл одеялом, наверное, решив, что иначе я замерзну ночью. Очень мило!

Мои размышления прервал осторожный стук в дверь.

– Войдите! – крикнула я, невольно почувствовав радость. Наверное, это Лукас торопится пожелать мне доброго утра. Кажется, еще немного – и я влюблюсь в него по уши.

Но реальность оказалась суровей, чем в моих радужных мечтаниях. Дверь распахнулась, и на пороге предстала Герда. Моя помощница по хозяйству была немного бледна, но свежая одежда и аккуратная прическа показывали, что она полностью оправилась после вчерашней ночи. Хотя сомневаюсь, что она вообще что-нибудь о них помнит.

– Доброе утро, – вежливо произнесла Герда и аккуратно поставила около умывальника в углу увесистый кувшин. – Я нагрела вам воды и приготовила чистое платье. Думаю, вы пожелаете привести себя в порядок.

– Спасибо! – от души поблагодарила я ее, испытывая непреодолимое желание залезть с головой в таз с водой и долго тереть себя мочалкой.

– Ваши друзья, Гилберт и Габриэль, пьют чай в гостиной, – продолжила Герда. Помолчала немного и добавила, вдруг вспыхнув ярко-алой краской смущения. – Они рассказали мне, что произошло вчера. Найна Хлоя… Мне очень, очень жаль…

– Все в порядке, – оборвала я ее сбивчивые оправдания. – Я даже не думаю ни в чем вас винить. Что бы вчера ни произошло – в тот момент это были не вы.

– Спасибо. – Лицо Герды озарилось благодарной улыбкой. – Большое спасибо, найна!

– И, в конце концов, перестаньте меня так именовать, – с нарочитой ворчливостью попросила я. – Каждый раз, когда вы называете меня «найной», я чувствую себя лет эдак на десять старше.

– Я постараюсь, – лаконично заверила меня женщина. Помолчала немного, словно набираясь решимости, затем вытащила из белоснежного передника, повязанного поверх строгого темного платья, сложенный вдвое листок бумаги. Протянула его мне: – Вот, это вам.

Я приняла записку из ее рук, но не стала сразу же открывать, намереваясь дождаться объяснений.

– Это письмо от Лукаса. – Улегшаяся было краснота вернулась на шею и лицо Герды некрасивыми пятнами. – Он просил меня передать его вам, как только вы проснетесь.

– Правда? – только и смогла выдавить я из себя.

Сердце больно кольнуло. Если Лукас хотел мне что-нибудь сказать – то почему не сделал это лично? Боится? Стыдно?

– Я выйду, наверное. – Герда не смотрела в мою сторону, что подтверждало мои наихудшие опасения. – Если понадоблюсь – крикните, я буду неподалеку.

Естественно, первым же делом я открыла записку, едва только за Гердой закрылась дверь. Пробежала взглядом несколько скупых строк, затем глубоко вздохнула и прочитала письмо еще раз, более внимательно.

«Прости, Хлоя, – гласило оно. – Наверное, мне стоило бы дождаться твоего пробуждения, но я ненавижу прощания. Я уезжаю в Арилью. Мне надо закончить семейные дела и позаботиться о погребении Оливера».

Вот и все. Ни упоминания о том, собирается ли он вернуться, ни каких-либо теплых слов в мой адрес. И я тихонько шмыгнула носом, почувствовав, как глаза защипало от слез. Видимо, права я была в своих страхах. Я была нужна Лукасу лишь для приманки демона. Он знал, что я вряд ли соглашусь на участие в столь опасном деле, поэтому изо всех сил старался очаровать меня. Как говорится, влюбленная женщина опасна в своем безрассудстве и желании помочь дорогому человеку.