Ольга Арунд - Академия контролируемой магии

Собственно, поэтому женская половина академия жаждала моей крови – своей идиотской выходкой Шалинберг продемонстрировал свою во мне заинтересованность. Причём демонстративно, в самом посещаемом месте академии! И вот вопрос, это он так мстил? Или самоутверждался?

Хотя для последнего поздновато – всё, что боевик мог вычудить, он вычудил курса так до пятого, сейчас лишь пользуясь получившейся репутацией. И именно из-за него вместо того, чтобы готовиться к занятиям я витала в своих мыслях, пытаясь найти решение, и не замечая, что рисую на листе бессмысленные схемы.

Так и не найдя выхода, я раздражённо отбросила карандаш и пошла на завтрак, даже не надеясь, что на меня снизойдёт озарение.

– Доброе утро, моя аурика, – пропел Рик, присаживаясь рядом со своим подносом.

– Ещё раз так меня назовёшь и снова станешь розовым и хвостатым, – пообещала я, потеряв аппетит от созерцания его физиономии.

– Понравились цветы? – Не стал обострять боевик, хотя куда уж больше!

Я и так с трудом сдерживалась, чувствуя, как на нас скрестились взгляды большей части студентов, находящихся в столовой.

– Они прекрасно смотрелись на фоне рыжей второкурсницы, которая их забрала.

Испортить ему настроение такой мелочью? Вряд ли.

– Ты жестока, моя белая роза! —пафосно заявил Шалинберг, и я в последний момент расцепила пальцы, намертво скрюченные для самого эффективного заклинания в моём арсенале.

Девицам с боевой магии понравилось.

– Признайся честно, – тяжело вздохнув, в попытке сохранить остатки спокойствие, – ты хочешь не дожить до выпуска?

– Признаюсь, – Рик наклонился ко мне, демонстрируя крайнюю степень откровенности, – я хочу представить тебя родителям, но подозреваю, что эта затея тебе не понравится.

У проходящей мимо выпускницы с бытовой магии, отчётливо слышавшей каждое его слово, с грохотом упал поднос, а я не сдержала стон. Через час об этом будет знать вся академия!

– Шалинберг, за последние пару дней ты достал меня больше, чем за предыдущие шесть лет! – резко поднялась я, осознавая, что хуже уже не будет.

Ни одну из всех своих многочисленных пассий боевик не знакомил с родителями, а я даже в их список не входила! Настроение, и так не отличающееся оптимизмом, окончательно испортилось и, чеканя шаг, я стремительной походкой направилась к выходу. Чтобы столкнуться с ректором.

– Извините, ректор Оллэйстар, – потирая ушибленный лоб, повинилась я.

Впрочем, без особого раскаяния. У него там что, под сюртуком железная пластина с наградами?

– У вас точно всё нормально, лиерра Грасс? Последнее время вы совсем не смотрите под ноги.

– Всё в порядке, ещё раз извините! – Я аккуратно обошла ректора с проректором и целенаправленно отправилась к главной лестнице, стремясь как можно быстрее попасть в зимний сад.

Хотелось остановиться и спокойно обдумать происходящее, но одно всё время накладывалось на другое. Дурацкое приглашение боевика, циничная подлость Корсы и ультиматум ректора. Пусть вежливый, тактичный и якобы предоставляющий выбор, но какое там…

И разбираться со всем этим придётся мне!

И шаргх с ним, с Риком – его желания не волновали меня вовсе, но Корса! Внутри терпение заскрежетало по ярости, но… и эта стерва могла чувствовать себя в безопасности. Временно. Потому что для начала нужно развязаться с заданием ректора, и чем быстрее, тем лучше.

Беспокойные мысли, роящиеся в голове, не позволили сосредоточиться на чтении, и я перевела взгляд за окно, но там кроме снега и резвящихся первокурсников никого не было. Студенты постарше предпочитали в долгие зимние месяцы отсиживаться в стенах академии.

– Рик, ну не будь букой! – Невозможно не узнать капризный голос Корсы.

– Лира, не приставай, я тебе уже всё объяснил! – голос Шалинберга отдавал раздражением, видимо, и правда, объяснял. У боевиков тоже окно или просто с посещаемостью проблемы? – И какая тебе разница кого я позвал на Зимний бал? Помнится, после того поцелуя, мы зареклись повторять печальный опыт. Или ты передумала?

Вот это подробности! Совершенно лишние для моих неискушённых ушей, но выбора нет – уйти незамеченной уже не удастся. Оставалось надеяться, что они не дойдут до последнего поворота, после которого отлично просматривалось моё убежище.

– Вот ещё! – фыркнула Корса, и ей удалось обмануть Шалинберга, но не меня.

Так значит, вот он – счастливчик, которому не пришлось попробовать «Глаза с поволокой»? И не из-за него ли она решила меня подставить?

– Сильно сомневаюсь, что за это время ты научился целоваться! – Откровенной провокации боевик то ли правда не заметил, то ли не захотел замечать. – Просто я не понимаю, почему из сотен девушек академии ты выбрал именно Грасс? Что, никого достойней не нашлось?

– Прекрати, Лира! – В голосе Шалинберга прорезалась непривычная сталь. – Мы, конечно, давние друзья, но не лезь в то, что тебя не касается! Особенно, если хочешь, чтобы друзьями мы и остались.

Вот это да… Я, похоже, пропустила момент, когда боевик вырос из заносчивого спесивого мальчишки в парня с принципами.

– Как это не касается? Рик! – Что происходило за поворотом, мне не было видно, но, похоже, кто-то из них начал нервно расхаживать перед скамейкой – слышалось шуршание гравия в такт шагов. – Да очнись ты! То, что ты пригласил Аурелию на Зимний бал ещё можно списать на вашу нелепую вражду! Якобы ты сделал это специально, чтобы на Грасс набросились остальные студентки, но каждым следующим шагом ты всё больше становишься похож на влюблённого идиота! И, главное, в кого! В главную ледышку академии! Да и та твоя фраза о знакомстве с родителями… лорда Виерда и леди Олиену удар хватит, если до них дойдут слухи о том, что ты увлёкся безродной сироткой!

Удивляюсь я, сколько жара и пафоса в её монологе. Но есть в нём и пара интересных моментов – мне понравилось внезапное прозвище, в отличие от мнения Корсы о моей невзрачной персоне. И оно не задело, нет, но досаду я прочувствовала и главным образом на себя – столько времени общаться бок о бок с этой стервой и не разглядеть её ко мне истинного отношения! Давно не замечала за собой такой слепоты.

– Ты забываешься! – отрезал Шалинберг. – Мне не шестнадцать, и я давно вышел из того возраста, когда терпел чужие нотации. Особенно по поводу своей личной жизни!

– Рик! – У Корсы приступ паники? – Ты же не всерьёз?..

Боевик не ответил, и она жалобно продолжила:

– Рик, прости, я действительно переборщила, но ты мой друг! Я переживаю за тебя! И то, что ты… – даже с такого расстояния я услышала её судорожный вздох, – влюбился в Аурелию – не повод впадать в крайности. Просто она отличается от других девушек… – Судя по тону Корсы далеко не в лучшую сторону. – Вот увидишь, мы закончим академию, окунёмся в настоящую жизнь, и через неделю ты и думать забудешь о том, что существовала какая-то Аурелия Грасс!..