Любовь Черникова - Призыв – дело серьезное. Огонь моих крыльев

– Да чего думать-то? Бить на упреждение надо! – оправдывается один из боевиков, заливаясь краской.

Поддавшись азарту, он уже успел швырнуть свой шар в сторону оголодавших хищников, вопреки приказу императора. Но парень не успевает договорить, как происходит странное – прямо на глазах он растворяется в воздухе.

– Ёпт!.. – его товарищ слегка шарахается в сторону. – Это что за?.. – Так я не понял, куда делся Арчи? – он осекается, и вопросительно смотрит на императора.

Ридрих тяжко вздыхает и качает головой.

– Выбыл, – ехидно отвечает ему Гас.

– А нечего инициативу проявлять там, где не надо, – недовольно рычит Луардэ. – Вы тут в гвардию собрались, или где? Отставить детский сад! Еще кто выкинет подобное, на кулак намотаю, ясно?

Боевики не спорят.

– Командуй, Ксан, – Луардэ хлопает Крайтона по плечу, окончательно утверждая командиром.

– Впредь никаких действий без приказа! – Не хватает выбыть еще до начала настоящих испытаний, – берет слово командир.

Перепалку прерывает истошное блеянье – это волки режут первую овцу. Перепуганные животные подаются прочь от места убийства и, подняв клубы пыли, спускаются в низину.

– Ваше величество? – Ксан Крайтон смотрит на Ридриха Ронна.

– Жителям деревни, куда мы идем, не понравится, если их стадо уничтожат волки. Но еще меньше им придется по нраву, если его изведем мы. Нужно действовать, но тоньше, аккуратнее.

– А можно я попробую? – вызывается Люсиль.

– Пробуйте, госпожа Берки, – позволяет император.

Блондинка Номер Один, как была – босая, выходит вперед и призывает одного из своих фамильяров – гигантскую змею.

– Них… себе, – сглатывает ругательство тот же самый боевик, что удивлялся исчезновению непокорного Арчи. – А с виду такая милая девушка!

Не обращая ни на кого внимания, Берки выбрасывает вперед руку, и зелено-белая чешуйчатая громадина устремляется вниз с холма. Но на этом Люсиль не останавливается. Под ее пальцами стремительно вращаются круги призыва, горящие ядовитой зеленью. Один, два… Пять, семь…

Они ширятся и расходятся в стороны, а затем падают на землю и тают. Блондинка негромко выговаривает слова заклятия, и я угадываю универсальную опознавательную формулу.

Ага! Значит, не только я заподозрила, что с этими волками что-то неладно.

– Это не волки! – Люсиль поворачивается к нам. – Это…

И тут же почва прямо позади нее взрывается фонтаном…

Люсиль, зажмурившись, делает рывок вверх по склону, стремясь уйти подальше от опасности. Она не видит, что творится позади нее. Несется на инстинктах так, что пятки сверкают, спасая себе жизнь. Хорошо, что она босиком, а не в туфлях, иначе уже попадалась бы. Рука провидения, не иначе, заставила красотку снять любимую обувь. Змея отстает, борясь с двумя такими же тварями, но две других продолжают скакать за блондинкой, ощутимо сотрясая землю.

Навстречу Люсиль, оглашающей окрестности истошным визгом, выскакивает один из боевиков. Подхватив ее одной рукой поперек тела, выдергивает почти из разверстой пасти некролягушки и одновременно выпускает огненный шар прямо в эту самую пасть. Мощным рывком поднимается на вершину холма и буквально вбрасывает Берки в строй за наши спины мне в объятия. Остальные боевики тут же смыкаются, готовясь отразить удар.

Придерживаю Люсиль, помогая ей устоять на ногах. Чувствую, как блондинку сотрясает мелкая дрожь и невольно кошусь на монстров, которые тяжелыми прыжками приближаются к нам. Двух оставшихся, похожих на раздутых жаб, чудовищ боевики за мгновение превращают в прах. Действуют парни слаженно. Вроде бы пока им и не нужна наша помощь. Только лягушки-переростки далеко не единственная наша проблема. И то, что эта проблема пока далеко – хорошо. А вот то, что она не единственная, и скоро будет близко, не очень…

Сглатываю слюну, вглядываясь в происходящее у подножия холма. Туда в низину ломанулось стадо овец, убегающее от волков. Но теперь от него почти ничего не осталось. Пропали белые облачка на четырех ножках. Да и пейзаж вокруг больше не умиротворяет…

Холмы уже не радовали веселой зеленью, а небо приветливой голубизной. Даже трава куда-то исчезла, оставив под ногами черную, словно выжженную землю. Сумерки превратились в ночь, а сквозь затянувшие небо мрачные облака зловеще проглянули три луны.

Белые как снег овечки, которых мы только что жалели, как оказалось, вовсе не погибли. Они посерели, многократно размножились, превратившись в жутких монстров и, теперь с аппетитом доедали волков…

Не выдержав такого непотребства, один из обглоданных наполовину хищников психанул, поднялся на костлявые ноги и расшвырял пирующих его плотью. Задрав к небу морду, он издал такой душераздирающий вой, что резко захотелось посетить уборную. Так. На всякий случай. Во избежание конфуза-с.

– Их стало вдвое больше! – в ужасе просипела Люсиль, снова хватая меня за руку. Ирис! – Ты это видела? Он завыл, и они размножились!

Действительно, всю низину заполнили чудовища. И все точно по команде устремились к нам, точно лавина. Если бы только лавины были способны подниматься по склонам вверх!

– Ох, ты ж! Мать-перемать… – нестройные ругательства разной степени тяжести донеслись со всех сторон.

Я бы тоже с удовольствием выругалась, да только слова застряли в пересохшем от творящегося кошмара горле, а все красноречие отрубило напрочь.

Вездесущий, это все неправда! Не по-настоящему! Такого просто не может быть!

То ли действие «спокухи» внезапно закончилось, то ли она не в силах была мне помочь справиться с обуявшим ужасом при виде такого количества тварей, я не знаю, но уже не чувствую себя такой замороженной, как раньше. Оторопело осматриваюсь по сторонам, понимая, что для нашего маленького отряда лютых клыкастых баранов слишком много. Они нас захлестнут и погребут под своими телами.

На лицах адептов царит растерянность. Похоже, никто не ожидал ничего подобного. В реальности такого просто не могло произойти. Это же полный бред! Чья-то больная фантазия! Иллюзия!

Но отчего же это знание совсем не помогает мне успокоиться? Гляжу на товарищей по несчастью, и понимаю, что никто из нас толком не представляет, что делать дальше. Нас такому не учили. Нам даже не рассказывали про подобное!

На несколько тягостных мгновений отряд накрывает покрывалом безысходности.

Молчавший до этого Ридрих Ронн, погруженный в подобие транса, открывает глаза и негромко командует:

– Пробиваемся к деревне! Там будет легче держать оборону!

Боевики приходят в себя первыми, выстраиваются жидким полукругом между нами и надвигающимся противником. Их всего-то четырнадцать… Еще несколько минут назад, мне казалось, что это слишком много, а теперь я бы от усиления не отказалась.