Анастасия Родзевич - Светлолесье

Наемник отпрянул, как от пощечины, свирепо развернулся и побрел по отмели валким шагом.

Фед взобрался на мое плечо и устало проронил:

– Лесёна… Ну зачем.

– А что? – зашипела я. – Откуда мне знать, как налетела буря?

Я поплелась следом за Минтом. На душе было скверно. Сны-видения вдруг стали настолько сокровенны, что казалось неправильным говорить о них вот так. Да и признаваться в подобном – все равно что выйти на люди без одежды. Неправильно, неловко, да и Фед с Минтом наверняка сочтут меня безумицей.

Я хотела было бросить вслед Минту просьбу о примирении, но он с таким усердием собирал по берегу вещи, что было понятно: одними словами тут не отделаться.

– Знаешь, Лесёна, Минт вчера спас тебя от большой беды, – прошептал Фед. – Кто знает, чем все кончилось бы, не настигни нас буря?

– Он отдает тебе долг, разве непонятно? Вот затем он и идет с нами. И еще… Ты же слышал тогда. В Асканию с Ладой его бы не пустили. Вот он и решил поискать славы в Светлолесье! Минт просто хочет утереть нос Старейшинам.

Наставник тяжело вздохнул.

– Я видел вчера кое-что странное. Алый Ворон сидел над железными таблицами, и на таблицах тех были выбиты руны. Драург без конца бормотал себе под нос что-то на языке, который я никогда прежде не слышал.

Я выпрямилась. Чтобы Фед не знал про какой-то язык? Но самое удивительное было еще впереди.

– Приходила мунис-c-cа, убеждала его наказать тебя, но Драург просто выгнал ее. Я уже хотел уползти, но тут вдруг покои затянул густой дым… И в нем появилась тень мужчины в царском венце! Драург побелел, прошептал: «Не может быть!» – и все озарилось зеленью. Вскоре началась буря.

Могло ли быть такое, что Драург и сам был колдуном? Или он пользовался какими-то колдовскими уловками, чтобы удержать власть, помыкать людьми? Я вспомнила длинные руки, рвавшиеся ко мне и царевне через стол. Да, мог.

И многое бы поменялось, знай люди правду об Ардонии и ее кровавом наместнике! Я с досадой швырнула свою промокшую суму обратно в песок. Фед молчал, но угадать его мысли было не сложно. Как бы ни был лют и хитер старый враг, теперь его кости глодали рыбы, и правду, открывшуюся нам случайно, тоже унесло море.

– Вы слышите?

Минт махнул нам рукой, указывая на чахлую рощицу вдали. Сквозь шум волн до нас долетали какие-то голоса.

– Червенцы?

Наемник не ответил. Он забросил на спину плотно набитую суму и припустил к деревьям.

– Фед, он бежит не в ту сторону, – простонала я сквозь зубы. – Надо бежать от людей, а не к ним!

– Следуй за Минтом.

Я из последних сил поплелась по следам за наемником.

– Ненавижу, когда он так делает…

– Это не червенцы, – сказал Фед. – Я слышу песню!

Вскоре мелькнула полоса дороги. По ней двигались повозки, затянутые цветастыми покрывалами. Самой первой правил мужик в зелено-красных одеждах и с черной окладистой бородой. Я запнулась и скатилась в овраг к затаившемуся Минту. Завидев меня, возница резко натянул поводья и оборвал песню. Караван остановился, и из мельтешения цветов и узоров вынырнули любопытные лица смуглокожих мужчин, женщин и детей.

– Вакханы, – сказал Фед и перебрался ко мне на макушку.

Вакханы когда-то перекочевали в Светлолесье из Аскании. Ныне они странствовали по городам и так же, как мы с наставником, давали представления.

– Тп-п-пру! – Мужчина широко улыбнулся. – Наконец-то.

Мы с Минтом переглянулись.

– Садитесь в последнюю повозку, там наша Айрике, – сказал вакхан. – Она поможет.

Во всех смыслах путешествие становилось все более странным.

– Добрый господин, а разве мы встречались ранее? – спросила я.

Бородач покачал головой, потер переносицу, а затем снова обратился к нам:

– Был знак, что сегодня нам встретятся три путника, которым нужна помощь. Сам Странник говорил с нашей лекаркой. Где третий?

Я молча указала пальцем на привставшего на задние лапки Феда у себя на голове.

– О-о-о, – протянул с округлившимися глазами вакхан. – Священная загадка!

– Лесёна, – едва слышно процедил Минт. – Это точно не ваши штучки?

Я отцепила от волос Феда и пересадила его за плечо. Похоже, кто-то или что-то очень хочет, чтобы мы быстрее добрались до Линдозера. Крылатая? Иной древний бог? Я погладила оберег и спрятала его под одежду.

– Разве есть дурное в вещих снах?

Минт прищурился, а Фед произнес:

– Только если они пророчат беду. Вот знавал я как-то одну песню…

– Эй, ну долго еще вас дожидаться? Садитесь к Айрике, она вас ждет, – с ласковой улыбкой повторил бородач. – А меня Милошем звать.

Минта явно сбивало с толку неожиданное везение. Сдвинув брови, он пристально обшаривал взглядом караван, но не находил подвоха.

– Мы держим путь в Березань. – Милош осадил нетерпеливо переступающую лошадь. – А вам куда?

Я вновь обменялась с Минтом взглядами. За ссорами мы забыли обсудить наш следующий шаг.

– До ближайшего города, – с нажимом сказал наемник. Я не стала спорить.

– Чуть погодя будет развилка на Выторг. Пойдет?

Минт направился к повозке, а я, поколебавшись, за ним.

– Айрике хоть и плохо знает ваш язык, худого не сделает! – крикнул Милош вдогонку.

Внутри сидели женщины и ребятня разного возраста. Нас встретила седовласая вакханка. Она улыбнулась Минту, когда тот поприветствовал ее знаком Странника, но прохладно скользнула взглядом по остаткам моей жреческой рубахи.

Повозка тронулась. Дети и женщины говорили между собой на быстром птичьем языке, смеси асканийского и какого-то незнакомого мне наречия. Вакханки с детьми, не смущаясь, разглядывали нас, а затем сунули мне в руки какую-то плоскую жареную лепешку, и я начала жевать, почти не чувствуя вкуса.

На веревках у самого потолка раскачивались платки, густо пахло травами и землей. Женщина – видимо, та самая Айрике – вытащила из вороха одежд сундук и распахнула крышку.

В повозку ворвались неприятные запахи, и дети, как один, сморщили носы.

Поверх одежд в сундуке лежали старые карты. Я подумала о том, чтобы спросить, не знают ли вакханы, где находится Линдозеро, но осадила себя. В минувшие дни одно лишь упоминание этого места навлекло на нас беды. Проще всего добраться до Выторга и поискать там карту.

Айрике, покопавшись в куче цветастой одежды, вручила нам по комку тряпиц. Фед переполз от меня к Минту, женщины отгродили нас друг от друга, и мы переоделись.

Мне достался наряд цвета небесной синевы с перламутровыми бусинами. Когда-то он, должно быть, был в разы темнее, и бусины эти выделялись на нем словно звезды на ночном небе. Но цвет поблек, шитье истрепалось, а перламутр облупился и кое-где осыпался. Одна только вязь, покрывающая высокий ворот, все еще мерцала серебряной нитью и издали походила на звезду. Это не святоборийский наряд. Многослойность, цвета и покрой говорили, что раньше эти вещи принадлежали девице из Аскании.