Натали Якобсон - Русалка и корсар

Одного раба, которому водоросли, оторвали обе руки по локоть, надзиратели схватили и бросили в жертвенный колодец у храма. Там, очевидно, бедняга и погиб. На других покалеченных рабов налетали стайки пираний и съедали людей заживо.

Дезмонд узнал старого приятеля-пирата, с которым познакомился в кабаке на острове Пион. Пират был высоченным верзилой, которого прозвали Черной Щукой. Даже он попался в рабство к моргенам. Надо же!

Щука тоже заметил Дезмонда, узнал его и на миг отвлекся от работы. Шаловливые водоросли не упустили момент. Они тотчас впились в запястье Щуке, обвились сетью вокруг его ног, живота, плеч, скрутили жгутом шею. Через минуту от Щуки остались лишь окровавленные кусочки. Его буквально раздавили и порвали на части.

– И с тобой будет так же, если еще раз отвлечешься! – скользкие щупальца осьминога скользнули по телу Дезмонда. Они были липкими и противными. Осьминог ощупывал пирата, будто собирался съесть его живьем.

– Оставь его! – Дор подоспел как раз вовремя, когда осьминог чуть не раздавил Дезмонда. – Царевны, наверняка, пожелают сделать его своим наложником. Он очень похож на того пирата, с которым сбежала их сестра. Тоже голубоглазый, тоже блондин. В общем, в королевском вкусе. Он для знатных особ.

– Они же растерзают его уже во время первой игры. Такой смазливый раб пропадет зря, – поворчал осьминог, но всё же неохотно отпустил Дезмонда.

Что за игры у морских царевен? Дезмонд заметил, что осьминоги перепугались и больше не смотрели в его сторону. Разве можно напугать таких громил?

Вот водоросли было не отпугнуть ничем. Они по-прежнему норовили откусить Дезмонду пальцы или хотя бы вырвать ногти.

– Зачем морскому народу столько водорослей? – шипел себе под нос Дезмонд.

– Они плетут из них сети на границе с океаном, – шепнул раб, оказавшийся рядом. Он собирал водоросли на той же стерне, что и Дезмонд.

– Ты тоже тут за пиратство и похищение русалок?

– Нет, за нарушение договора с морским царем. Я купец, хотел утаить от Сеала часть прибыли. Не вышло. Теперь отрабатываю.

– А имя у тебя есть?

– На суше я звался Тилем, в море моего имени уже и не помнят. Тут все равноправные рабы.

– Мое имя Дезмонд.

– Ты провинившийся перед морским царем пират?

– Корсар.

– Ну, корсары это морские разбойники с благородной кровью. Вроде бы должны были чтить договор.

– С каждым случаются накладки.

– Это верно, – Тиль обернулся на надсмотрщиков, которые пока отвлеклись на наказание других рабов. Можно еще немного поболтать, может даже посовещаться о побеге.

– Так ты нарвался на жадности?

– Не совсем, – Тиль покраснел. – Я утаил от морского царя не только прибыль, но и девушку, которую нужно было принести в жертву морю. Просто не смог ее утопить.

– Понятно, – Дезмонд решил перейти к животрепещущей теме. – А отсюда можно сбежать?

– Только если ты волшебник.

– Допустим, – Дезмонд обрадовался, что амулет Кассандры у него не отняли. Амулет наделял его незначительной порцией магической силы. Вдруг этого хватит для побега.

– Нужно снять оковы, они магические, обмануть стражей, а затем уговорить нифилимов нас отпустить.

– Кто такие нифилимы?

– Я так называю крылатые головы на вратах Подводного царства, но сами русалки называют их как-то иначе. Кажется, мевеллины. У русалок изысканная речь и свои термины. Русалки и тритоны это знать подводного мира, а чудища типа этих, – Тиль кивнул на осьминогов, – это чернь.

– Скорее чернь тут мы, ведь работать приходится нам, – Дезмонд ощутил болезненный удар хлыста по спине. Это один из надсмотрщиков подплыл близко и заметил, что он отлынивает.

– За дело, землянин! Немедленно! – множество глаз осьминога полыхнули таким гневом, что Дезмонд счел за лучшее усердно поработать.

Водоросли приходилось вырывать под корень, а затем связывать в причудливые снопы. Вместо сорванных водорослей за долю минуты отрастали новые. Работа на плантациях не иссякала. Тут можно трудиться вечность, а территория так и останется нерасчищенной.

– Будь я проклят, что связался с русалкой! – сквозь зубы ругался Дезмонд, когда наглые водоросли щипали ему пальцы.

Из-за того, что цедил проклятия, Дезмонд становился желанным объектом для наказания. На него так и сыпались удары плеток и хлыстов, от которых на коже расцветали раны и ожоги.

– Капитан пиратов стал рабом. Надо же!

Дезмонд оглянулся на голос и заметил своего давнего недруга. Одноглазый капитан «Пересмешника» буравил его недобрым взглядом. Вот это встреча! Шип стал его заклятым врагом, когда они не поделили выручку на Пионе. А теперь враг был здесь. Они оба рабы на одной плантации. Черная повязка с глаза Шипа исчезла, а в пустой глазнице поселился скорпион. Он так глубо вгрызся в веко, что казался вторым глазом.

Скольких еще врагов с земли можно повстречать в морском царстве! У Дезмонда возникли нехорошие предчувствия. Шип точно заметил его и узнал. Пока что они оба трудятся под кнутами надсмотрщиков. Но едва осьминоги ослабят бдительность, как драки не миновать.

Амулет Кассандры вибрировал на груди Дезмонда, будто второе сердце. Волшебная вещица чутко реагировала на приближающуюся опасность.

Мередиана приплыла посмотреть на работы. Вела она себя до крайности высокомерно. Со стороны могло показаться, что с Дезмондом она вообще не знакома.

– Ничего, я сбегу отсюда, выберусь на землю и раздобуду такой сильный любовный эликсир, что она не сможет без меня жить. Кассандра умеет готовить такие эликсиры, – бубнил себе под нос Дезмонд. Надо же хоть чем-то утешаться.

Кассандра действительно могла приготовить волшебный эликсир, но Кассандра далеко. А приворотное зелье нужно прямо здесь и сейчас. Дезмонд сходил с ума при взгляде на Мередиану. Она послала его работать на плантации водорослей, а сама ездила как надзирательница в фаэтоне из раковин, запряженном гигантскими крабами. Вожжи в ее руках были из пурпурных водорослей. Где только такие водоросли растут? Дезмонд видел бескрайние плантации из синих и зеленых водорослей, иногда белых. Но красных тут не было.

Мередиана погоняла крабов хлыстом. Выходит не он один у нее в рабстве. Дезмонд как раз ощутил удар бича. Надзиратели-монстры заметили, что он опять отвлекся от работы. Не нужно было глазеть на Мередиану, но он не смог удержаться. Если не видишь ее, то и жить не для чего. Он оказался у нее в плену на глубоком ментальном уровне. То, что его тело находится у нее е в физическом рабстве, уже не имело значения. Хуже всего то, что порабощенной осталась душа. Даже если он совершит фантастический подвиг и вырвется из морского царства, его сердце останется в плену у дочери морского царя.