Дмитрий Леонидович - Попавший в некроманта 2. Сэр студент

Неверный свет, который давали огонь из небольшого камина и от нескольких тонких жировых свечей, оставлял комнату почти темной.

Когда мои глаза адаптировались, я обалдел.

Тут собрались почти все жильцы.

Один сидел на ночной вазе. Дело обычное, тут это занятие не считают нужным скрывать.

Второй стоял у камина, задрав нижнюю рубашку до груди. Спущенные до башмаков чулки открывали его волосатые бедра. Перед ним на коленях стоял еще один парень и ублажал своего товарища орально.

Остальные сидели рядом, перед камином, грелись и потягивали горячий глинтвейн из глиняных кружек. Котелок с напитком стоял на каминной полке.

Я на секунду замер, уставившись на происходящее, потом перевел взгляд на свою кровать.

– Вы совсем страх потеряли, овцелюбы! – взбесило меня то, что я там увидел.

Моим тюфяком закрыли проем окна. Не просто закрыли – его прямо насквозь приколотили двумя колышками к рассохшейся щелястой ставне. Теперь тюфяк был безнадежно испорченным – дырявым, промерзшим, еще и мокрым от натекшей через щели на подоконник воды. Одеяло и подушка отсутствовали. Постель небрежно сбросили на пол. А на кровати стоял чей-то сундук.

– Кто?! – я обвел взглядом соседей.

– Я уберу сундук! – испугался один из парней.

– Ты, новичок, веди себя потише, – встал другой, в красном расстегнутом кафтане и голубых шортах с прорезями, через которые видна ярко-лимонная подкладка. – Тут не дворец, твой титул никого не интересует. Мы думали, ты тут всё равно не живешь, а нам тесно и в окно дует, вот и применили с пользой твои вещички.

Его пренебрежительный самоуверенный тон меня окончательно взбесил.

Я, ни слова не говоря, сделал шаг вперед и провел прямой удар ему в челюсть. Тут же добавил правый боковой. Парень удары пропустил, полетел на пол. Они тут все обучены бою с оружием и подсознательно ожидают, что первый удар будет с правой руки, мечом. А я на Земле в детстве боксом занимался, рука у меня была поставлена, и удары получились очень даже неплохо. Вот почему, когда нужно действовать, не раздумывая, из глубин памяти всплывает то, к чему привык в детстве? Хорошо, я в перчатках из мягкой оленьей кожи, а то повредил бы костяшки пальцев, бил я сильно, от души.

Парни испуганно подхватились. Даже тот, который получал оральное удовольствие, отшатнулся и замер в растерянности. Его достоинство стремительно сдувалось.

Жертва моих ударов закопошился на полу, тяжело встал, схватил табурет, набычился. Остальные тоже начали вооружаться тем, что под руку попало.

Я вытащил мизерикорд.

– А теперь замерли, щенки. Вы привыкли считать, что вы лучше других, но пока вы обычные простаки, ваш статус равен статусу мастера или солдата. Титулы вам присвоят только через пять лет. А я уже титулованный рыцарь. Теперь, если тут есть кто-то с мозгами, пусть скажет, что будет, если я кого-то из вас заколю за оскорбление моего достоинства, – я многозначительно покачал четырехгранным острием мизерикорда, длинным, сантиметров двадцать пять от игольчатого конца до небольшой круглой гарды.

– Ничего не будет. А если оскорбление не доказано, то виру в пару серебряных рублей назначат, – парень, перед этим делавший минет, вытер губы и просветил всех в тонкостях права.

– Вот! Вас тут пятеро. Я могу себе позволить потратить десять рублей. А вас, если вы меня убьете, будут пытать, а потом повесят. Так что все встали смирно и опустили табуреты и кувшины.

Студенты послушались. Избитый выплюнул пару зубов и вытирал кровь, льющуюся из носа. Похоже, что-то я ему сломал, слишком много крови.

– А теперь все дружно исправляют то, что натворили. Владелец сундука убирает его с моей кровати. Тот, кто спер мои одеяло и подушку, возвращает их, и возвращает чистыми. Тот, кто придумал мой тюфяк на окно приколотить – рысью бежит к управляющей и выпрашивает у нее новый. И чистую постель.

– Ты пожалеешь, – пробормотал избитый. – Знаешь, кто мой отец?

– Не знаю. И мне это малоинтересно.

Я сделал паузу, потом уже спокойно объяснил:

– Вы привыкли жить в замкнутой среде. В школе вам говорили, что вы особенные, что некроманты лучше других, вы со временем станете некромантами, и значит – вы тоже лучше других. А если ваш отец сидит на хорошей должности, вы и вовсе родились на вершине мира.

Так вот, вам говорили не всю правду. Вы важнее крестьян. Со временем станете важнее горожан и простых солдат. Но это время еще не настало. И вы никогда не встанете на один уровень с аристократами. Потому что у каждого из аристократов кто-то из предков совершил что-то особенное, повел за собой людей, захватил власть и землю, а прямая линия его потомства сохранила свое положение в борьбе с другими претендентами.

Кстати, я, как опекун благородный леди, баронессы Зеленой Долины, временно равен по статусу баронам. Добавлю, что я лично знаком с герцогом и всей его семьей, включая наследника, графа Омского, а графиня Омы мне обязана. Учитывайте это, когда будете жаловаться своим папочкам.

Добро пожаловать во взрослый мир, засранцы!

***

Соседи забегали, приводя в порядок мое спальное место.

– Может, сэр желает расслабиться? – подошел ко мне местный специалист по оральным утехам.

– Нет, не интересует. И в будущем в моем присутствии этим не занимайтесь. Если не терпится – в парк идите или еще куда. Здесь не бордель.

Из-за всей этой суеты времени на отдых почти не осталось.

Я только прилег минут на пятнадцать, чтобы распрямить кости, и уже вечерний колокол брякает – ворота академии закрывают, пора идти на кладбище, к магистру Бонифаксу.

Зато с соседями по комнате познакомился.

***

На улице осенний мелкий дождик перешел в мокрый снег. Под ногами на мощеных дорожках хлюпала вода. Темно, еле видно камни под ногами. Впереди свет свечного фонаря виднеется. Мне туда.

Я надвинул глубже капюшон плаща. Под ним надета круглая вязаная шапочка, сделанная для меня Вилей. Такие шапочки мы продавали дворянам из герцогского дворца по рублю за штуку. Эксклюзив же. И удобно – вот под капюшоном, например, она не мешает. И под шлемом. А тюрбан, намотанный на голову, или берет – мешали бы. Надо бы еще шляпу с полями изобрести, в дождь такая была бы удобнее.

Я подошел к боковой калитке, перекрывающей проход сквозь толстую стену. Кладбище размещалось не во дворе академии, огороженном крепостной стеной, а рядом. Впрочем, оно тоже было огорожено трехметровым кирпичным забором, так что посторонние туда попасть не могли. А результаты экспериментов студентов не смогли бы разбежаться.

У калитки уже ждали магистр Бонифакс с фонарем и несколько студентов из нашей группы. Потом подтянулись остальные.