Маргарита Дюжева - Отбор для неудачницы

– В чем дело? – улыбнулся вестник, приняв состояние Илоны за волнение перед важным шагом. – Смелее.

– Понимаете, – произнес отец слегка осипшим голосом, – она помолвлена.

Барсон тут же выпрямился и выдернул свиток из-под дрожащего пера.

– Это ведь неважно? Мы сегодня же исправим это досадное недоразумение, – папенька заискивающе улыбнулся, заглядывая в глаза седовласому мужчине.

– Исключено, – от ласкового тона не осталось ничего, – правила для всех одинаковы. Никаких помолвок, женихов и прочих обязательств. Девица должна быть абсолютно свободна.

– Я свободна! – с чувством вскрикнула Илона, но тут же стушевалась под внимательным взглядом. – Буду свободна… уже сегодня!

– Мне жаль, – герольд был неумолим.

И я, к своему стыду, испытала приступ злорадства при виде того, как расстроенно вытянулось лицо сестры. А как тут не расстроиться, когда из-за какого-то купца сынок наместника мимо сетей проплывает?!

– Как это ни прискорбно, но ваше семейство не сможет принять участие в таком важном для страны событии.

И вот тут мой выход. Во всей красе.

– Как это не сможет? – шагнула к седовласому мужчине. – А как же я? Чем не невеста?

Покрутилась вокруг своей оси, демонстрируя все свои внушительные прелести.

– Залетных женихов нет. Проблем с законом тоже. Здорова, как лошадь.

– Я вижу, – промямлил он, отступая под моим натиском, – но…

– Есть другие причины, по которым я не могу участвовать? – посмотрела на него в упор, нагло вскинув бровь.

– Н-нет, – он аж заикнулся, – но…

– Давайте перо! – выдрала у него из рук свиток и поставила размашистую подпись напротив слова «согласна». – Все! Ждите! Я приеду. Жениху привет передавайте!

– Он будет рад, – пролепетал обескураженный вестник и попятился. Потом, не сводя с меня подозрительного взгляда, убрал в карман документ, раскланялся и пошел к дверям.

– Может, чайку? – предложила, решив напоследок показать свою гостеприимность.

– Не-не, спасибо, – он испуганно замахал руками, юркнул за дверь и был таков.

В гостиной повисла тишина. Ровно на три минуты. Потом сестра вскочила на ноги и заорала во весь голос:

– Ты! – ткнула в мою сторону аккуратным, розовым пальчиком. – Ты!

– Я, – покорно согласилась и кивнула для пущей убедительности.

– Как ты посмела?! Влезть вместо меня! Это мой отбор! Мой сын наместника! Мой!

– А как же сын купца? – насмешливо напомнила о женихе. – Не ты ли пятнадцать минут назад мечтала выскочить за него замуж?

– Да плевать мне на этих купцов! – от негодования она даже ногами затопала.

Красивый нежный румянец исчез, и вместо него по щекам, шее, декольте пошли бордовые пятна.

– Прости, дорогая, – я смиренно улыбнулась, – но на отбор придется ехать мне.

– Отец! – завопила она. – Скажи ей!

Папенька стоял все там же у окна и сконфуженно потирал лиловый нос.

– Пусть она выходит за этого никчемного купца, а я поеду в Ралесс! – сестрица капризно топнула ногой. – На отбор!

– Милая, – начал он, пытаясь подыскать слова, – боюсь, это невозможно. Ты же слышала, что сказал герольд: никаких брачных обязательств. А мы столько сил потратили на заключение выгодного союза. Теперь поздно идти на попятный.

У нее от обиды затряслись губы, а из глаз побежали крупные злые слезы.

– Тем более Ксанка уже поставила свою подпись…

– Мерзавка! – снова заорала сестрица и бросилась ко мне, намереваясь проучить за наглость. Правда, тут же остановилась, наткнувшись взглядом на мою чумазую одежду. – Ты посмотри на нее! Она нас всех опозорит!

– Хм? Что не так? – Я шагнула к большому зеркалу в старинной оправе и придирчиво осмотрела себя со всех сторон.

По-моему, очень даже ничего! Крепкая такая, добротная девушка. Кровь с молоком. Умыться, причесаться, так вообще цены не будет.

– Что не так?! – Илона зашипела, как рассерженная гусыня. – Где ты и где Ралесс?! Тебе только по полям носиться да в хлеву вилами махать!

Вот это уже обидно.

– Кто-то же должен работать, – прохладно ответила на ее выпад.

– Вот иди и работай! И не лезь туда, где ни черта не понимаешь!

– Девочки, успокойтесь! – взмолился отец.

– Она даже столовую вилку от десертной не отличит! И реверанс сделать не сможет, как подобает леди!

– Уверен, она постарается, – папа повернулся ко мне и с измученной надеждой спросил, – ведь постараешься?

– Изо всех сил.

– Даже если у тебя не получится победить в отборе, попробуй найти жениха при дворе, – сморщившись, словно сушеная слива, он уставился на мои грязные ноги, – какого-нибудь графа…

Илона фыркнула.

– Купца…

Фыркнула еще громче.

– Ну хотя бы повара…

– Ха! Да ее, кроме повара, никто и не прокормит! – припечатала сестра, а я оскорбилась.

Это почему я не смогу победить? И почему это меня только повар прокормит?

– Если очень захочу, я там всех обойду, – насупилась и посмотрела на родственников.

– Ха-ха-ха! Спорим, тебя вернут домой в тот же день? На первом же испытании провалишься! Хотя больше вероятность, что опозоришься еще на подходе к замку! – она сморщила свой хорошенький носик и одарила меня презрительным взглядом. – Там будут настоящие леди, дочери древних семейств, а не крестьянки чумазые.

– Посмотрим.

– Чего смотреть? Ты – неудачница! – победно улыбаясь, указала на меня пальцем.

– Хм, и тем не менее на отбор еду именно я, – услужливо напомнила зарвавшейся сестре, не без злорадства наблюдая за тем, как у нее снова вытянулось лицо. – А теперь простите, мне еще в хлеву вилами помахать надо.

Развернулась на пятках и пошла обратно к черному входу, чувствуя, как две пары глаз прожигают мне спину. Пока натягивала сапоги, слушала, как сестра кричит на весь дом:

– Пап! Ну сделай что-нибудь! На этом отборе должна быть я!

Отец пытался ее утихомирить, но без толку.

– Фигу тебе, а не отбор, – прошипела я под нос и вышла на крыльцо.

Полуденное солнце заливало широкий двор, кругом носились суматошные куры, возле корыта чинно вышагивали жирные гуси, а между ними сновали юркие воробьи, пытаясь стащить что-нибудь съестное.

Мне, конечно, будет не хватать нашей усадьбы, но если все-таки удастся победить – уеду отсюда, не оглядываясь.

Глава 2

– Вы издеваетесь? Да?

Отец невозмутимо смотрел в окно, мать так же невозмутимо вязала пестрый косой шарф. Кстати, вязать она не умела, но не сдавалась, периодически радуя членов семьи обновкой, которую и надеть стыдно, и выбросить жалко.

Никто из них даже бровью не повел в ответ на мое негодование, поэтому я продолжал еще громче:

– Какой отбор?! Какие невесты?! Вы, вообще, о чем?!

– Древняя традиция. Красивая. И незаслуженно забытая, – протянула мелодичным голосом маменька и улыбнулась. Не то ласково, не то со скрытой насмешкой.