Кира Снежная - Алиса в Академии Голодранцев

– Не злись на него, – снисходительно произнес он, косясь на надутого, сердитого эльфа. – Он же эльф! А эльфы – вредные, подозрительные и недоверчивые существа. Он не со зла, просто иначе не может.

Успокоив меня и устроив на спине загрустившей улитки, он обернулся к эльфу.

– Эйв, – примирительно позвал он. – Едем! Улитку наверняка кормят в башне. Там же у нее и логово, наверное. Она чувствует себя там в безопасности. Туда и поползет. И нас отвезет за одним.

Эльф обернулся к нам. На его лице было запечатлено самое отвратительное, самое упрямое и самое сладенькое до тошноты выражение, от вида которого мне захотелось обозвать этого паршивца как— нибудь пообиднее! Чтобы он перестал так противно улыбаться!

Но я смолчала, отвернувшись от зловредного эльфа, хотя во мне все кипело. Не хватало нам еще рассориться и не достигнуть из— за этого нашей цели.

«Ничего, – думала я, пока мальчишки устраивались на спине улитки. – Мне бы только расколдовать Академию! Эльф и правда полезен в этом деле. А потом мы с ним окажемся на разных факультетах, и все!»

***

Интересно, знал ли Кит, что на улитке мы действительно доедем быстрее, чем дойдем своим ходом, плутая в лабиринте? Правда ли он так боится всяких тварей, как говорит? Не знаю.

Но на улитке мы разместились все, а эльф, взяв поводья в руки и понукая ее, заставил ее весьма бодро двигаться. Она поползла по дорожке, хныча и жалуясь на своем улиточьем языке, и очень быстро. А еще в нужную сторону, весьма уверенно преодолевая лабиринт. Башня за зелеными стенами перемещалась то влево, то вправо, но однозначно становилась все ближе.

Видимо, улитка ориентировалась по своему собственному запаху, а может, просто хорошо выучила дорогу. Но к башне мы добрались очень быстро.

– Снова открыто? – недовольным тоном произнес Эйвинд, рассматривая приоткрытые двери ан входе в Башню. – Не нравится мне это.

– Зато не придется возиться с замком, – ответил Кит беспечно, привязывая нашу улитку к перилам лестницы, ведущей в Башню. Эйв снова покосился на него в своей обычной манере:

– Странно слышать это от карманника и воришки, – произнес он едко. – По— моему, лучше возиться четверть часа с замком, чем неизвестно сколько неизвестно с чем, стерегущим Башню.

– А ее точно стерегут? – в тон ему ответил Кит. – Я вот слышал, что тут просто невозможно что— то найти, и поэтому Башню смысла нет запирать. Как, кстати, ты рассчитываешь найти клятву своего деда? Есть какой— то верный способ?

Этот вопрос ввел меня в ступор, и я знала, что ответить. Стояла, как дурочка, открывая рот и хлопала глазами.

Признаться, об этом я не подумала. И дел ничего не подсказал мне! Он старался выполнить клятву, данную черт знает кому, даже жертвуя мной. Честь? Доблесть? Или жестокость по отношению ко мне? Как все тесно сплетено…

Между тем Эйвинд покачал головой, всем своим видом выражая неодобрение моих умственным способностей.

– Но ты же еще даже не на первом курсе, – проворчал он. – Что с тебя взять… Откуда тебе знать, как ищут клятвы!

– А ты, стало быть, знаешь? – насмешливо уточнила я.

Это были первые слова, обращенные мной к Эйву после нашей ссоры. И он посмотрел на меня, тоже впервые с того мига, как мы разругались.

Меня снова словно окунули в ледяную прорубь. Взгляд эльфа, обращенный ко мне, был недружелюбен и холоден. Губы упрямо и крепко сжаты. Моя монетка, медный грошик – он вертел ее в своих пальцах, отполировав ее бока до блеска.

Вот зачем она ему, эта монетка?! Зачем ему вообще быть со мной связанным, из вредности? Мозолить мне глаза?! Дразнить? Мстительный засранец!

Чувствуя, как негодование снова закипает у меня в груди, я шумно выдохнула, стараясь успокоиться. Эльф, почуяв мою нервозность, чуть усмехнулся, и снова демонстративно подбросил монетку.

– Знаю, конечно, – ответил он очень вежливо и сладко, услужливым и ласковым тоном. – На входе должны быть ловушки клятв. Это как фонарь. Берешь клятву, вставляешь ее вместо свечи и видишь, та она или не та.

– Но там же сотни тысяч клятв! – ахнул Кит.

– Другого способа нет, – отрезал Эйвинд.

– Но мы можем никогда, никогда ее не найти! Состариться тут, но не найти!

– Но у нас есть крошечный шанс, – ответила ему я. – Кит, Эйв, вы можете вернуться обратно. Я не в праве заставлять вас со мной тут… стариться.

– Я не могу, – сказал зловредный эльф, снова подкинув монетку на ладони. Он решительно двинул наверх, по лестнице к входу в башню, еще раз глянув на меня с нескрываемым вредным злорадством, и мне оставалось только еще раз раскаяться в своем необдуманном найме.

– А я не оставлю тебя одну, – сказал Кит и двинул за Эйвом. – Идем, поищем нужную клятву.

Ловушки для клятв выглядели ну точно как обычные фонари, только очень старые и ржавые. Их стекла были толстые и мутные, не протирались сто лет. Вооружившись ими, мы поднялись на четвертый этаж по винтовой лестнице, опоясывающей Башню. Тут хранились клятвы, данные в этом столетии.

Эйв толкнул двери, ведущие в комнату, расположенную в сердцевине башни, и под ноги нам хлынул целый поток из радужных шаров. И желтые, и красные, и изумрудно— зеленые…

– Ничего себе! – воскликнул Кит, отпрыгнув от лавины клятв. – И как тут найти нужное?..

– Для начала нужно б узнать, какого цвета клятва, – ответил строгий, как учитель арифметики, Эйв. – Алиса, бери шарик любого цвета и вставляй в свою ловушку. А потом думай про своего деда, про Академию, про то, что с этим всем связано.

Я подчинилась.

Набрав с пола всяких разных шариков, я по одному вставляла их в фонарь и думала, думала о зачарованной академии, о кукольном домике, куда так хотелось попасть нам всем троим, но фонарь не зажигался.

Но когда я воткнула в фонарь оранжевый шар, он вспыхнул теплым красивым светом.

– Клятва родовой чести, – выдохнул Эйвинд. – Это же хорошо! Таких клятв меньше всего! Значит, нам нужны только оранжевые шары! Кит, проверяй только оранжевые!

Мы забрались в комнату, утопая по колено в шариках, и принялись за дело.

Но клятв оранжевого цвета было все равно много; если тут, в этой комнате, было сто тысяч и ли миллион шаров разного цвета, то по крайней мере десять тысяч из них были оранжевые.

Мы вставляли шары в фонари, ждали, да и выкидывали их за порог комнаты, чтоб не спутать с еще не проверенными. Погружали руки в звенящую разноцветную массу, выбирали, снова проверяли, и так снова и снова.

Занятые своей работой и перестуком тысяч красивых шариков, мы бы не услышали крадущихся шагов на лестнице. Кто— то шел вниз с верхних площадок, явно желая остаться незамеченным. Но накиданные нами оранжевые клятвы сыграли с неизвестным злую шутку. Видимо, он наступил на один из шаров и с грохотом растянулся на лестнице.