Анна Минаева - Вторая тайна академии Грискор

– Назови род, – потребовала Табита, сжав руки в кулаки и с трудом поднявшись с табурета. – Имя моего рода. Тех, кто обладал даром видеть магию. Кто ваш создатель?

– Приказ запрещает это делать.

– Но вы ведь его уже нарушили, – качнула головой Табита. – Ты сама сказала.

– Я не могу говорить то, что подвергнет тебя опасности.

Студентка Ваерс покачнулась, не в состоянии выдержать груз истины, который рухнул ей на плечи. А потом просто кивнула. Приняла правду с достоинством, которому научилась у Гвин Умильтен.

Шагнула вперед и крепко обняла голема, что заменил ей мать.

– Я благодарна за все, – произнесла она, отдалившись. – Вы справились со своей задачей. И не нарушили приказа.

Марта мгновение смотрела на дочь ее создателей, а потом просто кивнула. И жестом указала на дверь.

Табита развернулась, забрала бесполезный для големов мешочек с деньгами и поспешила на улицу. Дверь за ее спиной хлопнула так же громко, как и в прошлый раз.

Но в этот раз что-то изменилось.

Наверное то, что сегодня она узнала и третью вещь: все, что было до этого, – сплошная ложь.

– Я… я вас поздравляю, – голос оцарапал горло. А сама Милред с трудом удержала себя на месте.

Столько мыслей! Ужасных мыслей! От которых хотелось сбежать как можно дальше. Спрятаться. Обнять синего игрушечного пегаса, которого она забыла под подушкой в общежитии.

И чтобы этот пегас наконец превратился в настоящего. Стал тем, кто в силах унести ее в самый светлый край на земле.

« Я больше не нужна отцу », – подумала она. – « Теперь у него будет ребенок. От настоящей жены. Зачем ему я? Грязное дитя, которое он признал. Признал и принял на себя стыд случившегося! »

– Спасибо, – Лола ван Темпф рук от живота не убрала, будто боялась.

И у Милред, к ее ужасу, возникла та же мысль. Она ведь могла просто собрать пальцы в кулак. Просто шепнуть заклинание. И не осталось бы и следа от беременности.

Лола ван Темпф больше двадцати лет пыталась понести ребенка. И потеря этого гарантировала бы, что у нее больше не получится понести.

В душе дочери графа проснулись демоны. Они шептали ей на ухо, что никто ничего не докажет. Что это самый лучший выход. И этой женщине не дано стать матерью.

Разве сможет она вырастить ребенка в любви, если ее сердце чернее ночи и тверже камня?

Не сможет!

И Милред может спасти своего еще нерожденного брата или сестру. Одним движением кисти. Одним проклятием. Разве кто-то сумеет доказать, что сама дочь графа ван Темпф приложила руку к выкидышу?

А Лоле… да ей никто не поверит. Она всегда недолюбливала внебрачную дочь своего супруга. Это будет клевета.

– Милред, – Лола ван Темпф с ужасом смотрела на то, как девушка поднимает руку. – Милред…

– Да? – она встрепенулась и с ужасом посмотрела на свою ладонь. Испуганно отпрянула и спрятала руку за спину, стыдясь того, что поддалась слабости, страху и жажде мести.

– Спасибо, – неожиданная благодарность, слетевшая с губ графини, обескураживала. – Я… благодарна тебе.

Казалось, Лола ван Темпф тоже прекрасно понимала, что могла сделать Милред. И как легко бы ей это далось. Пусть и не получившей полного образования.

– Присядешь? – женщина жестом пригласила девушку занять место напротив. А потом обратилась к своей служанке: – Подай чай.

– Конечно, ваша светлость.

Милред вздрогнула от голоса за спиной. Она забыла о том, что в комнате находится еще один человек. Свидетель. И если бы девушка в самом деле послушала своих демонов, то скрыть это не вышло бы. Если только…

Мили тряхнула головой, стараясь избавиться от страшных и кровавых подробностей того, что могло бы произойти, не остановись она вовремя.

– Я прошу прощения, – ее голос дрогнул, когда она обратилась к супруге своего отца.

И с запозданием отметила, что больше не испытывает перед ней страха. Милред ван Темпф больше не боялась мачехи.

« Но почему? » – ошарашенно подумала она.

Это ведь Лола ван Темпф уничтожала ее каждый день ее жизни здесь. Это Лола ван Темпф наказывала ее так, как не наказывали даже детей в приютах. Это именно Лола ван Темпф раз за разом запугивала малышку тем, что ее отец в любой момент может умереть. И постоянно повторяла, что это произойдет из-за Мили и ее ослушания.

Это из-за Лолы ван Темпф в ее душе поселились те демоны, что пугали девушку не хуже настоящих страхов.

« Я изменилась », – неожиданно для самой себя поняла она. – « Всего за год я изменилась так сильно, что Лола ван Темпф мне больше не страшна ».

Так ли это было на самом деле? Изменили ли ее новые друзья и обстоятельства? Милред не знала. Но понимала, что стала другой. И это к лучшему.

– Кто тебе сказал? – графиня устроилась в кресле напротив и собрала руки на выпирающем животе.

– Мне никто не говорил, что вы в положении, – не солгала Милред. – Лишь попросили поговорить с вами до возвращения отца.

Женщина кивнула и прямо посмотрела на девушку:

– Ты станешь вредить мне и своему брату?

– Нет.

И настолько кристально чисто прозвучал ответ, что никто бы не засомневался в его искренности.

А Милред встрепенулась и поспешно добавила:

– Обещаю.

Женщина напротив только кивнула, принимая эту немагическую клятву.

– Вы уже уверены, что будет мальчик?

– Да.

– Я вас поздравляю, – слова прозвучали сухо, насколько бы сильно ни пыталась Мили добавить им жизни. – Правда.

– А я должна перед тобой извиниться, – стойко произнесла Лола ван Темпф, продолжая прямо смотреть на падчерицу. – Я много зла тебе принесла. И сейчас я это понимаю.

– Хорошо, что хоть сейчас.

Милред сама не узнала своего тона. Таким могла ответить Гвин. Может, даже Табита. Но не она. Это были не ее слова.

Неужели, подруги так сильно ее поменяли?

– Ты выросла, – Лола поправила подушку под поясницей. – И теперь сможешь меня понять. Я не оправдываюсь, нет. Но ты слишком сильно похожа на свою мать. И это было для меня невыносимо.

Мать… Она похожа не свою мать.

Она была слишком мала, когда та умерла. Воспоминания с годами стирались и выгорали. И лишь одно из них Милред бережно хранила, стараясь переживать раз за разом. Восстанавливать все детали. Даже те, которые, казалось бы, совершенно не важны.

– Пой! – требовала девочка, которая толком и говорить еще не умела. Да и ходить только-только начала.

Но так любила звучание маминого голоса.

И эти рыжие кудряшки, по которым плясали солнечные лучики, будто пытались играть друг с другом в догонялки.

В воздухе пахло свежей выпечкой, молоком и мятой.

Мама улыбалась. Широко и лучисто. Заливисто смеялась, подхватывая дочь на руки. И пела.