Мэри Лэй - Кассандра и Блэр в объятиях снежной бури

– Знаешь, когда я нашел комнату в доме Аваруса, посвященную тебе, то всей душой возненавидел. Он любил тебя, пытался узнать, охранял при своем правлении в Филориуме. Мне от отеческой любви остались только упоминания о тебе! Все это время я жаждал твоей смерти, но сейчас…

Голос юноши дрогнул. Я уже готов был нарушить эту слащавую исповедь и разорвать на куски Ривера, но он достал из кармана маленькую склянку и вылил ее содержимое на раны Блэр. На наших глазах порезы начали затягиваться, а кожа становиться вновь гладкой и манящей.

Сотворив исцеление, Ривер поспешил убраться из комнаты сестры через черный ход. Тут-то я и набросился на него с вершины балкона, повалив на землю, кусая конечно подонка. Ривер не стал терпеть происходящее и применил заклинание, откинувшее меня на пару метров от противника.

– Совсем рехнулся? Сначала угробил Блэр, а теперь взялся за меня? – заорал Ривер, переводя дух от недавней схватки.

Его фраза чем-то напомнила мне острые и колкие фразочки Блэр. Только сейчас я уловил между ними схожесть, которая привела еще в большее бешенство.

– Я не трогал Блэр! – рассеяно произнес, погруженный в свои мысли.

– Правда? Я сейчас излечивал не раны от твоих когтей? – Ривер являлся анимагом, поэтому мы без труда общались на языке животных.

– Мной завладел отец. Он против наших отношений…

– Ох уж эта проблема отцов и детей! Я устал пожинать ее плоды, – вздохнул Ривер, словно посчитав меня за обретенного соратника.

– Я видел, как ты был ласков с Блэр. Почему не можешь всегда оставаться не козлом? – серьезно спросил я, раз уж мы вышли на товарищеский разговор.

– Ну, кто-то же должен им быть, – усмехнулся Ривер, но я прочитал в его глазах страх выглядеть слабым перед обществом, если уличат в проявлении добрых чувств.

Анимаг в секунду превратился в ворона и упорхнул в неизвестном направлении. Мне осталось лишь еще больше известись завистью: я не только не способен коснуться Блэр, но и стал отрицательным персонажем в ее жизни, поменявшись ролями с Ривером.

Урсула

Моя жизнь в Долине теней заключалась в вечном ожидании Роланда. Но, когда он возвращался, едва удостаивал меня внимания, а большую часть времени проводил с соратниками. Нумибус виделся с ними редко, только, чтобы раздать поручения. Я знала, что Роланд страшно злится: он надеялся на особые привилегии в статусе преемника, но колдун приравнял его к рядовым и не выделял среди остальных. Мне тоже это казалось несправедливостью.

Я чистила одежду в своей комнате, когда дверь в нее открылась. Обычно ко мне никто не заходил, и обрадовалась, что вернулся Роланд. Но на пороге стоял Нумибус в длинном черном одеянии с широкими рукавами и вышитыми на них серебряными узорами. Этот человек всегда заполнял своей аурой все пространство, но я не испытывала перед ним страха, скорее, благоговение.

– Господин, простите, я не ждала вашего прихода, – я вскочила и поспешила поклониться.

– Оставь это раболепство! – махнул рукой колдун, – В этом замке достаточно слуг.

Выпрямилась, выполняя его приказ. Чувствовала себя провинившейся, что не угадала желания хозяина дома, в котором живу.

– Роланд еще не вернулся, – оповестила я.

– Знаю. Я искал тебя.

Мое тело покрылось мурашками от страха неизвестности. Стала перебирать в уме, чем могла вызвать ярость Нумибуса, и, кажется догадалась.

– Вы хотите вернуть амулет? – я начала снимать украшение с шеи.

– Конечно, нет. Это подарок, и я не забираю их обратно, если только не заключаю сделку, – усмехнулся старец.

Я не понимала, что еще могу предложить колдуну, поэтому стояла в молчании. Нумибус осмотрел нашу комнату, затем на несколько мгновений остановился на мне. Казалось, он видит меня насквозь, даже стало зябко от его проницательного взгляда.

– Идем! – позвал меня чародей, взмахнув длинным рукавом, – Будем обучаться магии. Как тебя зовут?

– Урсула.

– Я сделаю тебя сильнее, Урсула.

Не могла поверить, что со мной занимается сам Нумибус, колдун, взращивающий в себе магию сотни лет. Чем я заслужила подобную благосклонность? Мы вышли на каменистый пустырь, вокруг завывали духи, вечные пленники Долины теней. Нумибус поднял с земли небольшой камень, подкинул его и поймал обратно.

– Какой твой любимый фрукт? – задал вопрос маг.

– У меня? – растерялась я, – Клубничные груши.

– Мне они тоже нравятся, – ухмыльнулся Нумибус. Затем снова подкинул камень, а поймал, вместо него, уже клубничную грушу, – лови!

Фрукт полетел в мою сторону. Я не отличалась ловкостью, поэтому не среагировала вовремя, и груша упала рядом со мной. Наверное, теперь выгляжу в глазах Нумибуса еще более безмозглой, что даже не сумела поймать предмет. Я наклонилась, чтобы поднять грушу, и по ее весу поняла, что это по-прежнему камень, только внешне выглядит, как фрукт.

– Магия иллюзий, – пояснил старик, – изменения видят только наши глаза, на самом деле их нет.

– Вряд ли я смогу обучиться подобной магии. У меня нет таких способностей. Простите, – честно призналась я, чтобы не отнимать время колдуна.

– Меня не интересуют твои страхи. Я вижу в тебе гораздо больше, чем ты.

Перечить великому магу я не смела, поэтому послушно выполняла все его указания. Как и ожидала, урок прошел безрезультатно. Мне было стыдно, что разочаровала Нумибуса, хотя он и не подал вида.

– На сегодня закончим, – сказал чародей, – тебя уже заждались.

Я посмотрела позади себя и заметила Роланда. Со счастливой улыбкой побежала к нему, безумно соскучившись. Мы никогда не обнимались при встрече, поэтому, приблизившись, просто остановилась, в душе мечтая коснуться юноши, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

– Что он от тебя хотел? – нахмурившись, спросил Роланд, глядя туда, где мы только что стояли с Нумибусом.

– Он обучал меня магии иллюзий, – рассказала я, не желая что-то утаивать от любимого.

– И с чего такая честь? – резко озлобился Роланд, – И на него распространяется твое пресмыкательство? Решила ублажить кого повесомее?

– Зачем ты говоришь такое? – от обиды глаза наполнились слезами, – Знаешь же, как я люблю тебя.

– Вероломство не чуждо всякому. Не жди меня сегодня, мы пойдем праздновать удачное завершение похода, – отчеканил Роланд и оставил меня одну.

Мне было горестно от его непристойных намеков, и даже мерзко. Но тут я вспомнила, что Роланд видит Нумибуса иначе, чем я: не старцем, а статным мужчиной, единственное, что объединяет наши образы, – шрам, рассекающий бровь.

Заснула я в одиночестве в холодной постели, погрузившись в очередной чужой сон.

Оказалась в маленьком поселении с крошечными хижинами. Во дворе играли дети, катаясь на деревянной бочке. В один момент их крики стали особенно громкими, и они толкнули сосуд в сторону темноволосого мальчика, лет шести. От неожиданности бедолага не успел отойти в сторону, и бочка повалила его с ног. Дети заливались смехом, а мальчик спокойно поднялся, отряхнул запачканные пылью порты, и сделал шаг навстречу обидчикам. Улыбки с их лиц исчезли, а в глазах появился страх.