Анна Фирсова - Помагифлексим?

Дар зрения и всех остальных чувств вернулся ему в момент, как только его прекратили бить. Спина саднила. Возможно, где-то наставили синяков. Однако, они скоро затянутся. Оскар смачно отрыгнул и приподнял голову, осматриваясь вокруг.

Солнышко плакала в объятиях какого-то мужчины. Видимо, того, кто спас её. По крайней мере, она осталась жива, это уже радует. Девушка заметила его.

– Ты! – слёзы продолжали течь по её щекам, а кровь – капать с руки. – Ты нахал, грубиян и… Дедушка был прав, – голос её приобрёл стальные нотки, она успокоилась. – Хороших вампиров не бывает.

Оскар упал обратно лицом в грязь. Он был унижен, подавлен, разбит. И понял, что потерял её навсегда.

90-е, Безмолвный лес

Хотелось бы сказать, что после этого случая жизнь Оскара вскоре вошла в свою колею, но нет. Он стал беспокойным, не мог сосредоточиться ни на чём. Дома ему были не рады, кладбище уже опостылело, поговорить особо не с кем: Натаниэль после свадьбы с Алисией отрёкся от своей прошлой жизни и не хотел знать ничего, чтобы связывало его с колдовством. А так как кладбище напоминало ему первые неудачные опыты с его другом Эстебаном, то он и ходить туда не желал. Кстати, можно обмолвить пару слов об Эстебане. Сложно в это поверить, но горе-изобретатель женился и у него даже родился сын. Оскар узнал это случайно: колдун гулял с коляской вдоль шоссе.

Так что, у многих жизнь наладилась, но не у Оскара. Но как говорил Иммануил Кант: «Страдание – это побуждение к действию». Парень решил пойти радикальным путём. Да-да, он отправился к сифам. Всё, что он знал про сифов – это то, что они были очень закрытым сообществом, ограничивающим себя во многих вещах, но главное – в употреблении крови. Кровь была равносильна для них смертному греху. Оскар решил, что если он пару лет поживёт в обществе подобных фанатиков, то у него напрочь отобьёт желание кусать кого-либо из смертных даже в полнолуние.

Что ж, шест, костёр, дым, толпа существ в чёрных плащах, кружащихся с горящими свечами вокруг помоста – всё, как полагается. Чёрный плащ, испитие из кубка чести – ритуал посвящения специально для вампиров. И наконец Оскара проводили до его земляного домика.

Пока они шли, за вампиром увязался мальчишка лет тринадцати. Он тоже носил чёрный плащ и очки в квадратной оправе. Оскар с удивлением заметил, что он человек.

– Когда я вырасту, меня примут сюда, как и тебя! – гордо заявил он. – И вообще мечтаю тут быть главным и проводить все эти ритуалы.

Оскар остановился и насмешливо посмотрел на паренька.

– Как тебя зовут, малыш?

– Андрей. И я не малыш!

– Твоё имя слишком человеческое, чтобы тебя приняли за вампира-сифа. Нужно придумать получше.

– Как насчёт Гармена?

– Отлично. Тебе подойдёт. Слушай, а как тебя вообще занесло сюда?

– Это всё из-за мамы. Но она у меня далеко сейчас, на Дельте. Она же королева.

– Серьёзно, что ли? – Оскар с сомнением покосился на него. – А ты, стало быть, принц.

– Нет. Я никто. В королевский дворец Дельты нельзя людям, по правилам. И мы не считаемся королевскими членами семьи.

– Так раз твоя мама – королева, почему не отменит дурацкие правила?

Парень пожал плечами.

– А другие родственники у тебя есть?

– Ага. Сестра. Она где-то в Андеадлинге живёт. У неё своя семья.

– Она тоже человек?

– Нет, она сирена.

– А почему не осталась с тобой, у сифов?

– Ей неинтересна их идеология.

«Что весьма странно. Сирены же тоже любят полакомиться свежатинкой. Видимо, эту девушку такое не смущает».

В 1994 году Гармен провалит вступительные экзамены в финансовый университет и решит полностью посвятить свою жизнь обществу сифов, обратившись в вампира и став участником ритуала посвящения.

Жизнь в общине сифов напоминала день сурка. Да, Оскар не смотрел этот фильм и вообще сурков не любил, но тем не менее, такое существование давало рано или поздно круг. Что они делали? Они работали в полях на благо народа, охотились, собирали ягоды, грибы, дрова. Кто-то мастерил мебель, игрушки. Кто-то шил одежду. Кто-то готовил. Дети резвились, играя на улочках меж земляных домиков. Словом, сифы жили абсолютно обособленно от остального не то, что Андеадлинга, но и вообще всего мира. У них не было каких-либо средств связи. Раз в год кто-то мог совершить вылазку в город, чтобы, например, купить ниток, игл, кухонную утварь, спички или книги. Единственное развлечение тут – ритуалы, которые проводились не так, чтобы часто, но регулярно. И все были посвящены поклонению Великому Скоганде. Оскар был поражён, узнав, что Скоганде, которого все боготворят, это обычное огородное пугало с пшеничного поля, которое просто умеет разговаривать и ходить. Дикари, одним словом.

Оскар в основном общался с Гарменом. Они оба были подростками без близкородственных душ, а посему часто проводили время вместе. Оскар считался здесь ребёнком, поэтому за ним не следили, и он мог убегать в лес или даже в город, поэтому от недостатка развлечений не страдал.

Каждый день он выслушивали лекции от старейшин о вреде крови для организма, иногда совершали «ритуал отказа»: под монотонное бубнение одного из старейшин, они должны были вылить и разбить настоящую кровь или её имитацию – подкрашенную красными чернилами воду или томатный сок. Самым любимым у Оскара был «ритуал искушения». Тебя сажали на стул и связывали верёвками, но несильно. В принципе, даже человек мог бы развязать эти путы. Перед тобой на пенёк, столик или пол ставился стакан со свежевыжатой кровью (чаще всего животного, но редко бывала удача на настоящую человеческую), и тебе нужно было продержаться как можно дольше и не сорваться. Оскар показывал лучшие результаты. Хотя, как он сам признавался, вначале ему давалось это тяжело. Ведь ему не жалко было кроликов и белок, и неприятия организмом не было, а кровь у них вкусненькая.

Он так же продолжал общаться со своими старыми друзьями, ведь никто не запрещал. И вообще он думал, что у сифов всё гораздо строже. Но, видимо, это распространялось только на взрослых.

18 октября 2005, Безмолвный лес

За эти десять с лишним лет Оскар никуда не ушёл. Даже начало нового миллениума он отмечал в обществе сифов.

Гармен возмужал, а в начале нулевых, он, как и хотел, стал главой сифов. Его сестру короновали, и вскоре после этого ему на голову свалилась одна из племянниц, Юлианна, которая была человеком, а посему неугодна королевской семье, как и сам Гармен когда-то. Оскар сразу обратил на девочку внимание.

Она была очень закрытой, и, казалось, даже слегка трусила. Но перед ней можно было не скрывать свою истинную сущность, как перед той же Солнышко, например.