Елена Княжина - Дикая магия. Невеста темного принца

Августус в кошмарном воспоминании погиб как-то странно. Будто бы не насовсем. Я чувствовала, как внутри меня-Авроры теплилась надежда… Глупая девчонка! Она точно знала, что делает, запечатывая его душу и передавая по наследству свою кровь!

Аврора спасала свой мир, тратя последние силы и принимая трудные решения. Но убить свою любовь по-настоящему так и не смогла.

А еще в моем сне был Роджер и, судя по его возмущению, прекрасно понимал, что творит юная графиня. Не мешало бы найти да расспросить бестелесного дурня. С пристрастием.

***

Нарядившись в форменные юбку и блузку и сунув ноги в удобные разношенные туфельки (на случай, если снова придется убегать от тигриц, арканов и полных песцов), я спустилась вниз. В фойе ничто не напоминало о произошедшей битве. Да и в преддверии экзаменов все быстро позабыли о случившемся.

Арканы о себе тоже ничем не напоминали. То ли зализывали раны, то ли спешно пополняли ряды, то ли ждали решения Верховного Совета, с которым неустанно боролся крестный, обосновавшись временно в Эстер-Хазе. А может, просто затаились, выискивая момент, когда миротворцы расслабятся. Эйвери прав: вряд ли Братство откажется от своих затей.

Но Ихти, последнее звено кровавого ритуала, сидел на дне и не показывался. И меня это полностью устраивало. Пока он перебирает камешки, вплетает водоросли в золотые косички, расчесывает ракушками бороду и красуется перед Присс, никто не узнает о нашем опасном постояльце.

Была и еще одна неприятная новость… Младшему Раскову удалось сбежать из-под охраны в лечебнице Эстер-Хаза. Поскольку на момент нападения он, по магическим законам, считался несовершеннолетним, а травмы получил весьма серьезные, его условия оказались более щадящими. Палата на три уровня ниже тюремного отделения, два пожилых мага-охранника, общих на весь этаж… На своих двоих Расков бы, конечно, не ушел. А значит, ему помогли «сочувствующие арканству».

Но и на этом проблемы не заканчивались. Ведь моя учеба с некоторых пор превратилась в Ад. Самый настоящий – с пеклом, духотой и маревом перед глазами.

Мало того, что конец апреля «радовал» феноменально высокой температурой, рекордной для Санкт-Петербурга. Так еще, стоило увидеть на лекции Андрея, меня бросало в такой жар, что щеки мгновенно пунцовели, а поварешки, жезлы и склянки с ингредиентами валились из рук. Перед глазами мельтешили то голубые вензельки, то деревянный потолок австрийского домика с одиноким букетом лаванды, то литые мышцы, прятавшиеся под покрытой испариной теплой кожей…

Вот и на сегодняшнем занятии все с первых минут пошло кувырком. К счастью, оно было теоретическим – десятком разбитых колбочек меньше.

Карпов с кафедры рассказывал о свойствах шерсти и клыков гвархов чернобурых, и от густоты его голоса все внутри вибрировало, а мурашки на затылке и вовсе пускались в пляс. Я старательно записывала, самозабвенно покусывая кончик пера и нервно теребя верхнюю пуговицу на блузке.

На Демона глаз я старалась не подымать, хотя он то и дело забавно сбивался и замолкал на несколько секунд посередине фразы. Затем рассеянно продолжал, словно встряхиваясь ото сна. Впервые такое за ним замечала. За пятнадцать минут он сбился уже трижды.

Жара становилась нестерпимой. То ли кто-то открыл окна и впустил духоту в каменные стены аудитории. То ли у меня снова началась индивидуальная непереносимость демонических дисциплин. А ведь думала, что давно выработался иммунитет!

– Ну и пекло… – протянула Рашель, изнывая за столом передо мной.

Я невольно оторвала глаза от листа и… вляпалась в полный тьмы завороженный взгляд. Нервно сглотнув, я все-таки расстегнула чертову пуговицу – совсем дышать невозможно! Губы тут же пересохли, жарко стало даже пяткам. Дыхание отяжелело. Аудиторию наполнило еле заметное марево: воздух грелся сам по себе.

– Сто тринадцатая страница! – рявкнул вдруг Демон и размашисто хлопнул ладонью по кафедре, заставив половину учеников подскочить с мест, а прочих наградив затяжной икотой.

Сам же тихо выругался и черным вороном вылетел из кабинета. Впрочем, на его уроках царила такая дисциплина, что никто и не думал шелохнуться. Все послушно зашуршали учебниками. Я же обреченно опустила лоб на тетрадь и несколько раз стукнулась об нее от души, надеясь этим нехитрым методом стряхнуть с затылка надоедливых мурашек.

***

К концу занятия Карпов так и не объявился. У меня скрутило живот от волнения: а не решил ли он искупнуться посреди дня? Стряхнуть, так сказать, полуденный зной, охладиться, смыть пыль и пот с демонического тела?

В зловещей тишине ученики робко собирали учебники и тетради и похоронной процессией тянулись к двери. Ведь профессор с лекции никого не отпустил, а значит, все как один могли вечером отправиться «протирать склянки». Беда в том, что следующим шел урок Карамзиной, и приходилось выбирать из двух зол. Опоздать на «Практическую магию» тоже никто не жаждал.

Я вышла последней. Мысли, беснующиеся в голове, заставляли то нервно вздрагивать, то глупо хихикать. Я то до дрожи в коленях переживала за Ихти. То мечтала поменяться местами с Атариной и поглядеть на Демона, резкими, мощными гребками разрезающего сияющую гладь.

Живот снова скрутило. Но уже не от волнения.

– Мисс Дэлориан! На минуту… – прорычали вдруг в мое ухо, крепко ухватив сзади за локоток и потащив спиной в неизвестном направлении.

Не успела я ахнуть, как меня уже затолкали в темную, пропахшую мелом и лекарственными травами подсобку. В ней хранился всяческий хлам, не уместившийся в кабинет зельеварения. Я обо что-то запнулась, раздался странный древесный хруст… И я бы непременно полетела на пол, если бы пространство передо мной не закончилось вдруг чьей-то твердой грудью.

– Ой… – прошептала, потирая ушибленный нос. Зачарованная атмосферой тотальной секретности, я старалась не шуметь.

Глаза привыкли к мраку, и я разглядела Карпова. Совершенно, между прочим, сухого. И чем-то, как водится, недовольного.

Он стоял так близко, что обжигал щеки неровным дыханием. Стало совсем не по себе. Катастрофически. В силу обстоятельств после возвращения Андрея мы ни разу не оказывались наедине. Тем более в темноте. Тем более в замкнутом и небольшом (очень замкнутом и совсем крошечном!) пространстве.

Вензельки… Потолок… Горячая, влажная кожа…

Я задышала часто-часто, сердце припустило галопом.

Тролль меня укуси!

– Анна! – вырвал меня из жарких воспоминаний Демон.

– Что? – прошептала в воздух, разделявший нас. Теплый, плотный, густой.

– Не делай так больше, – черный взгляд гневно уперся в расстегнутую пуговицу. Пальцы его при этом самовольно потянулись ко второй, застегнутой. – Или мне придется прерывать занятия и вызывать учеников в кабинет индивидуально. Теле-маго-граммами.