Натали Р. - Надежда Черного Круга

А потом спирт и кислота были слиты воедино в многострадальном чайнике, и спустя некоторое время в сосуд-приемник упали первые капли отогнанного эфира.

Ночной зефир

Струит эфир, –

напевала Вита себе под нос, подчищая коркой зачерствевшего хлеба банку варенья. В эти минуты она была химиком, радующимся успешному синтезу, она даже забыла о Флифе, о вредной Фае, о мерзком Сергее… о том, для чего, собственно, этот синтез затеивался.

Небо на востоке начинало светлеть, когда Вита вышла обратно к замку со своей добычей: в руках она тащила два бидона диэтилового эфира, а за спиной – скрученный и прилаженный ремнями чехол от «Москвича».

Аррхх дремал под навесом с южной стороны замка. С противным ощущением, что она совершает гадость, Вита поставила оба бидона перед его огромными ноздрями и открыла их. Змей шумно вздохнул и пошевелился во сне. Вита развернула чехол и осторожно, боясь кашлянуть, накрыла его голову вместе с бидонами.

Спи спокойно, Аррхх. Надеюсь, это не причинит тебе вреда.

Она залезла по веревке в свою комнату и подождала, пока не появился из-за пелены дождя черный Флиф и не скрылся в Бетреморогской башне. Потом она спустилась в столовую залу. Никого еще не было: даже колдуньям надо спать. Вита быстро перекусила, завернула в пакет десяток бутербродов и, бросив их в сумку вместе с бутылкой минералки, выскользнула из замка Хешшираман.

Дня и ночи ей должно хватить. На шоссе она видела брошенный экскаватор. Даже если бак у него пуст, в дачном поселке можно достать несколько канистр топлива.

Дождь кончился на рассвете, и выглянуло Солнце, чуть прикрытое туманом. От земли, превращенной ливнем в жидкую кашу, шел пар. Виту радовала грязь: ее легче копать, чем твердую высушенную почву. Она пригнала экскаватор к намеченной позиции, съехала с мокрого шоссе в непролазную возюку и начала работу, поминая добрым словом своего отца – экскаваторщика, дававшего ей в детстве «порулить». Увы, в седьмом классе мама решительно положила конец неуместному для девочки баловству, но кое-что осталось в памяти.

Время от времени она выходила из машины и укрепляла стены своего микротоннеля сушняком, большими камнями и железными прутьями из дачных оград. Она ободрала себе руки до мяса, запыхалась, вывозилась в грязи и чуть не надорвалась. Но она знала, что должна выбраться, чего бы ей это ни стоило.

В полдень она передохнула. Съела пяток бутербродов, запила водой. Солнце шпарило вовсю, лужи на шоссе высыхали. Она скинула ветровку. Немного прищурилась, поглядев в сторону замка – никакого шевеления. Аррхх спит, ее замысел еще не раскрыли. Что ж, отлично. Она с удвоенными силами продолжила работу.

День приближался к концу. Вдруг среди комьев глины в ковше экскаватора что-то блеснуло в закатном луче. Вита остановила машину. Может быть, это и не стоило ее внимания, может быть, разумнее было бы не терять времени и копать дальше. Но все-таки Вита, несмотря на грязное лицо, ободранные ладони, рабочую одежду и свое странное занятие, была девушкой восемнадцати лет. Блеск привлек ее, точно сороку. А вдруг это золото, подумала она.

Она подбежала к ковшу, сунула руку и выудила оттуда прямоугольный предмет. Аккуратно очистила его от грязи рукавом… и приоткрыла рот от изумления. Это была золотая шкатулка – несомненно, золотая, Вита даже попробовала ее на зуб. Она была расписана замысловатым чернением, и Вита загляделась. Чудесные животные, растения, красивые девушки и сильные мужчины покрывали всю поверхность шкатулки. А что же внутри? Вита откинула крышку и ахнула: у нее глаза разбежались от чудн ых украшений, колец, кулонов, браслетов… Она взяла перстень с камнем густого синего цвета, слегка прозрачным, так что в глубине этой потрясающей синевы угадывалось какое-то мерцание. Вита щелкнула языком от восхищения и надела перстень на свой изуродованный палец. Боже, какая красота! Не в силах устоять, она вдела в уши синие серьги в золотой оправе и стала выбирать, что бы еще надеть…

И тут сзади надвинулся ледяной холод. Вита задрожала, почувствовав за спиной чье-то нехорошее присутствие. Она быстро обернулась к экскаватору, и успела лишь увидеть, как он проваливается вниз. Земля дрогнула у нее под ногами. Стены так старательно прорытого ею подземного хода с грохотом обрушились.

– Нет, – простонала она.

К ней, злобно клубясь, полз огромный неумолимый Флиф. И рядом не было Аррхха, чтобы спрятать ее.

– Нет, еще не полнолуние! – вырвался у нее страдальческий крик.

Но чудовищу было все равно. Она хотела бежать, но ноги подкосились, она упала, хватаясь руками за сырую землю, стараясь вжаться в нее под напором Тьмы. Флиф приближался. Вита почувствовала, что становится трудно дышать, словно горло перетягивают ледяным жгутом.

Чернота нависла над ней. Отчаянным жестом перепуганного ребенка она прикрыла голову руками.

И вдруг ее словно отпустило. Вернулась легкость дыхания, пропал озноб. Вита осторожно раздвинула пальцы и поглядела через них одним глазком. Черная громада Флифа замерла над нею в неоконченном движении, как каменное изваяние, подобно половине разведенного моста.

Пошатываясь, она поднялась. Под ногами в свете Луны сверкнула шкатулка. Вита нагнулась и бережно положила ее в сумку.

Флиф застыл и не подавал признаков жизни. Неуверенно хмыкнув, Вита огляделась… и не поверила своим глазам! Барьера не было. То есть он был, он сиял голубым огнем и слева, и справа, и сзади, но прямо перед нею и Флифом поверхность искривлялась вниз, словно чаша превратилась в ковш, носик которого свисает до самой земли. Сияние в этом месте бледнело и исчезало. Выход! Вита схватила ветровку и ринулась туда. Сумка колотила ее по спине.

Вырвавшись за край барьера, она почувствовала себя в безопасности. Вокруг были леса и пустыри, в получасе ходьбы – окраинные многоэтажки, во дворах которых ночами собирались не самые приятные компании. Но это Виту не волновало. После ужаса, перенесенного ею наедине с жутким чудовищем, грабители в ее представлении казались милейшими людьми, а насильники – просто душками. Возможно, кое-кто с нею не согласился бы – кто не видел Флифа. Вита шла по лесной тропе, освещенной Луной, беззаботно насвистывая.

На холме она обернулась, чтобы помахать ручкой этому проклятому месту… и сердце ее заныло. Через брешь в барьере перетекала Тьма. Флиф ожил!

Вот последние вихри миновали носик ковша, Тьма сгустилась, угрожающе заклубившись. Брешь начала затягиваться. Вита смотрела, не шевелясь, на то, как вновь формируется барьер. Боже! Барьер, преодолеть который бессильна Фаирата, поставившая его, подвластен Флифу! Эта тварь еще опаснее, чем казалось вначале, хотя и час назад вряд ли Вита считала что-то более опасным.