Любовь Черникова - Академия Великой Матери – 1

Пролог

– Оэльрио! Оэльрио! Где ты, детка?

Я отлично слышала взволнованный голос нянюшки и в душе злилась: «Чего так орет? Спугнет же!»

– Хорошая киса, иди ко мне, – повторила шепотом, привлекая внимание животного.

Настойчиво вытянула вперед развернутую ладонью вверх руку. Еще один мысленный посыл: «Подойди!»

Горячее дыхание зверя обдало кожу, и я зажмурилась в предвкушении. Вот-вот смогу потрогать огромный, бархатный, чуть влажный нос!

Я даже задрожала от нетерпения – так хотелось поскорее запустить пальцы в серебристую, покрытую округлыми пятнами, мягкую и густую шерсть.

Вот только бы нянюшка перестала кричать!

«Ну, пожалуйста, Нисси!» – взмолилась я про себя, подкрепив просьбу мысленным требованием покориться.

Только вот с няней такие фокусы никогда не проходили. Эх…

Зато скрыться от нее в густом кустарнике мне ничего не стоило. Колючие ветки всегда расступались, открывая потайные ходы и тропинки, достаточно только пожелать. Это сводило с ума приставленных ко мне слуг, а тем паче отца, который жутко сердился, в очередной раз узнав, что я сбежала за пределы поместья.

– Леди Оэльрио! – раздалось ближе и строже.

Похоже, няня теряла терпение. Огромный зверь от меня отвернулся и настороженно поднял уши. Принюхался. В глубине его горла уже рождалось рокочущее рычание.

– Тише, киса, тише, – попыталась я его успокоить, подкрепив слова ментальным касанием.

Вздыбленная шерсть на загривке прилегла, расширенные зрачки немного сузились, и я залюбовалась поразительным оттенком светлых, голубых, прямо как мое новенькое атласное платье, глаз.

– Киса, я люблю тебя! – вырвались искренние слова прямо из глубины души.

Сейчас мне казалось, что нет никого ближе и прекраснее, чем эта огромная кошка, величиной с папину лошадь.

– Ну, пожалуйста, Великая Мать, дай мне еще немного времени, чтобы побыть с ней! – шепнула я.

Зверь словно распознал это мое желание. Темно-серый, с синеватым отливом, мокрый нос наконец ткнулся в ладошку и шумно выдохнул, заставив хихикнуть.

– Щекотно!

Еле сдержав визг восторга, я смелее запустила пальцы в нежную шерсть под подбородком и почесала, будто это обычная ловчая кошка. Раздалось мурчание, похожее на рокот далекого водопада, который как-то показал мне папочка.

Не сдержав восторга, обняла могучую шею и чихнула, когда в нос попали шерстинки.

– Ты такая мягкая! Мне нравится, как ты пахнешь. Хорошая киса, будем дружить? – шептала я, продолжая гладить и чесать густой мех, радуясь, что моя нехитрая ласка зверю приятна.

– Оэльрио! – позади раздался треск кустов и невнятное ругательство, в котором мое чуткое ухо уловило собственное имя. – Оэль… Великая мать! – закончила Нисси севшим до едва слышного шепота голосом.

Я почувствовала, как напряглись мышцы под мягкой шкурой, басовитое мурчанье превратилось в угрожающий горловой рокот. Усы встопорщились. Острые клыки, почти с мою руку длиной, обнажились. Огромная дикая кошка зашипела, демонстрируя внушительный оскал. Медленно попятилась назад, пригибая к земле мощную голову, хлестнула по бокам хвостом.

Та связь, что едва возникла между нами, неумолимо рушилась. Испугавшись, я выпустила могучую шею зверя и свалилась на землю. Поднялась, отряхивая с испачканного зеленым травяным соком подола налипшие сухие листья, и притопнула ногой от разочарования.

Напротив, на границе небольшой, скрытой в тени раскидистых ветвей, поляны, стояла белая как полотно Ханиссия – моя нянюшка.

– Нисси, – я строго нахмурилась, наблюдая, как женщина, не отводя перепуганного взгляда от зверя, судорожно пытается нашарить карман передника. – Нисси! Если ты это сделаешь, я прикажу кисе тебя сожра…

И все же нянюшке удалось. Отец несколько дней назад выдал ей амулет вызова, как раз на случай, если я снова что-нибудь «эдакое вытворю».

Мгновение, и мой любимый, но очень грозный папочка возник рядом с нами прямо из центра сгустившихся на глазах теней. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Один взгляд в нашу с кисой сторону, и тени уплотнились, а в руке отца соткался черный хлыст. Грозный лорд Яррант щелкнул им в воздухе, и выкрикнул:

– Арр'тхэллэ тирсет!

Кошка медленно отступала, продолжая скалиться, а затем, резко развернувшись, прыгнула в заросли. Но прежде, чем меня окутала пелена папиной теневой защиты, мощный хвост зверя хлестнул по ногам. Не устояв, я снова свалилась на землю.

– Оэльрио Сатем Дариа Яррант!

Оэльрио, это собственно – я. Сатем и Дариа – имена папы и мамы. Я аристократка, поэтому называют оба. Но главное, мое полное имя в такой ситуации не предвещало ничего хорошего.

Отец говорил негромко, но угрожающе, и я невольно покосилась на хлыст в его руке. А что? Ведь не раз обещал выдрать. Мало ли?

Лорд Яррант проследил мой взгляд и, поморщившись, легким взмахом развеял свое грозное оружие.

Фух! И на этот пронесло. Поднялась, отряхивая подол своего нового… Хм… Похоже, теперь уже старого атласного голубенького платья.

– Здравствуй, папочка! – с радостной улыбкой побежала навстречу, раскинув руки.

Мой отец самый могущественный маг империи Эрессолд, и Нисси, да и прочие слуги, всегда робеют в его присутствии. Но только не я. Ведь папа меня очень любит, и я его тоже. А потому мне нечего бояться, даже когда вокруг его ног стелется эта жуткая черная дымка.

Пока бегу, успеваю заметить, как Нисси поспешно поднимается с земли, придерживаясь за ствол дерева – видать, с перепугу свалилась. Отодвигается в сторону, опасливо поглядывая на тени отца. Те пытают дотянуться до нее тонкими щупальцами, но тут же возвращается к ногам лорда Ярранта, подчиняясь его воле. Без страха я делаю последние шаги прямо по туманному мареву, чувствуя легкий ласковый холодок, щекочущий голые, исцарапанные и испачканные коленки.

Сильные руки подхватывают меня, а я продолжаю ослепительно улыбаться, но по строгому взгляду понимаю, избежать наказания и на этот раз тоже не выйдет.

– Киса, да? – спрашиваю серьезно, будто еще совсем маленькая, и чувствую, как в груди отца клокочет гнев вперемешку со страхом. Это он что, за меня так испугался? – Папочка, киса хорошая! Она бы меня ни за что не тронула, – мне уже восемь, но я знаю, когда Лорд Яррант сердится, лучше притвориться малышкой, так папочка быстрее меня простит.

– Оэльрио, ты хоть понимаешь, насколько опасен Арр'тхэллэ?

Так. Похоже, дела и правда плохи. Все еще Оэльрио. Не Элья и не Льяра – значит, отец на меня зол по-настоящему.

Чернильная дымка продолжала ворочаться подле его ног. Черные длинные волосы едва заметно шевелились, будто живые. Попыталась успокоить их мысленным приказом, но наткнулась на полный негодования взгляд отца. Вот и нянюшка шажок за шажком, продолжала отступать, в надежде скрыться среди деревьев. Ха-ха!