Мария Фир - Солнечный страж

– От кого это ты сбежать хочешь? Мне лекарь нужен, а не проблемы. Проблем и без тебя по горло. Серебром заплачу, если вылечишь нашего дружка. Ну? Идёшь?

– Иду, – сказала я и поспешно сбежала по деревянным ступеням.

Каждому из незнакомцев я была по плечо, такими рослыми и крепкими ребятами они были. Мужчина в плаще оказался старше того, что был с кинжалами, он бросил на меня короткий взгляд и быстро повёл нас по гулкой ночной улице. Я почти бежала, едва поспевая за ними. Ни о чём не думая, даже, кажется, никуда не глядя – только видела, как из моего полураскрытого рта вырываются облачка пара и тут же исчезают в стылом осеннем воздухе. Когда мы свернули с улицы, на которой я жила и работала, до нас донёсся вопль разъярённой кухарки:

– Сония! Сония! Ты где, мерзавка?!

Бородатый фыркнул и обратился ко мне:

– Мать или мачеха?

Я помотала головой, прибавляя шагу и обгоняя мужчин, словно за мной уже гнались с собаками. Больше меня ни о чём не спрашивали. Мы шли по направлению к городским воротам, которые, как я знала, были крепко заперты на ночь. На самой окраине провожатые свернули в узкий переулок, где проходил водосточный канал. В нос ударил тошнотворный запах гнилья и нечистот. Я прижала рукав к носу, стараясь ступать осторожно: мне совсем не улыбалось оступиться и оказаться по колено в вонючей жиже. Мужчина в плаще ухватил меня за локоть и направил перед собой:

– Следующий поворот, смотри под ноги.

О ужас! Я придерживала юбку, чтобы не перепачкать единственных своих башмаков, но теперь, помимо грязи и плывущего дерьма, нас окружали упитанные тела крыс. При нашем появлении зверьки бросились врассыпную, прячась среди сваленного в кучу хлама и старых хозяйственных корзин. Неожиданно мы оказались перед утопленной в стене дверью какой-то хижины, и бородатый обернулся ко мне:

– Ты только не верещи. Наш приятель немного… не такой, как мы.

Меня взяли за плечо и повели в пахнущую сыростью и плесенью темноту. Откуда-то из глубины хижины доносился сдавленный стон, и у меня перехватило дыхание. Я перестала чувствовать, как разливается от сердца, бежит к пальцам и голове волшебный дар – моё наследство от безвременно ушедших родителей, которых я не помнила. Мне вдруг стало страшно. Тот, кто метался в лихорадке среди наспех наваленных покрывал и подушек, не был человеком. Милая, добрая Ниира! Неужели это зверь или – здесь я похолодела до самых костей – оборотень?

– Не вой, – скомандовал старший и сбросил плащ на лавку у стены. Прибавил огня в прогоревшем масляном светильнике и посмотрел в мою сторону. – Мы нашли лекарку.

Существо на низкой лежанке внезапно затихло, и я набралась смелости подойти поближе. Мне поднесли свет, и я ахнула: на вдавленном соломенном тюфяке лежал бледный юноша, совсем ещё мальчишка. Пепельно-серые волосы приклеились к его мокрому лбу, белые губы были плотно стиснуты, но парень изо всех сил терпел и косился на меня странными большими глазами цвета болотной тины. Но самое невероятное было то, что его уши – вне всяких сомнений – были эльфийскими!

– Он… эльф? – прошептала я.

– Ну да, вроде как, – проворчал бородатый, опускаясь на корточки и откидывая одеяло.

Нога эльфа была обмотана грязноватой тряпицей под коленом, и он дёрнулся, когда повязку удалили, а под ней обнаружился распухший змеиный укус. Скрипнув зубами, укушенный вновь застонал. Взгляд его затуманился:

– Гаэлас убьёт меня… он убьёт меня…

– Да ты и сам сдохнешь! – ругнулся на него старший.

Теперь все смотрели на меня, а я стояла на коленях возле лежанки и понятия не имела, с чего начать. Матушка Евраксия много рассказывала нам о целебных травах, об известных ядах и противоядиях, которые добывают из растений и животных, но сейчас страх перед эльфом не давал мне сосредоточиться и вспомнить хоть что-нибудь из церковных трактатов о врачевании. Как им удалось провести парня в город незамеченным? Что если он тоже разбойник или, что ещё страшнее, вражеский шпион, который пробрался в город, узнав о прибытии зимних войск? Трясущимися руками я ощупывала пылающую голень, уже понимая чутьём, что яд распространился по всему организму и вскоре мальчишке придёт конец.

– Даже если я сдохну, – почти плача просипел эльф, – он всё равно найдёт меня. Ему мертвецы нравятся ещё больше, чем живые…

– Не мог бы ты перестать ныть, – попросила я, и мужчины, стоявшие за моей спиной, заржали. – Лучше вспомни, что это была за змея.

– Чёрная гадюка! – уверенно отозвался бородатый и развёл руки приблизительно на три фута. – Вот такенная, здоровая и жирная зараза. Искрошить бы её в куски, да пока Лейс валялся на земле и орал, она шнырь – и под камень ушла.

Я припомнила, что однажды в церковь приходила женщина, укушенная змеёй в плечо. Упав на колени и горько причитая, она рассказывала матушке Евраксии о том, как была неверна своему мужу и как боги наказали её, когда на свидании с милым на лесной поляне змея вцепилась в её руку. Матушка внимательно осмотрела больную, а потом дала ей отвара травы гармалы, велела лечь и как следует выспаться. «В тебе много жизни, – сказала она тогда, – твой организм выведет яд сам, а ты ему не мешай». В эльфийском парне жизни оставалось немного, и единственное, что пришло мне в голову, – попытаться передать ему сколько-нибудь сил, чтобы у него хватило здоровья на борьбу с ядом. Это простенькое заклинание мы разучивали ещё в младшем возрасте, едва у некоторых сирот пробудились первые признаки магического дара. Мы вставали в круг и брали друг дружку за руки, а старшая из девочек – сейчас она, должно быть, уже оканчивала Вестенскую академию – при помощи дара распределяла нашу энергию поровну. А иначе, приговаривала она, поглаживая нас по головам, кое-кого здесь разорвёт в клочки.

***

Эльф судорожно сжимал мои руки, пока я осторожно направляла магические ручейки в его ладони и чувствовала, как постепенно лихорадочный озноб сходит на нет, а лицо мальчишки приобретает живой цвет вместо землисто-серого. Он всё ещё держался в зыбком состоянии между могильным холодом и нестерпимым жаром, но его зелёные глаза уже блестели в свете огня, губы налились розовым.

– Кажется, ему лучше, – я обернулась к двум моим спутникам, и тут у меня закружилась голова.

– Эй, Лейс, мы сможем выдвигаться завтра? – спросил старший, нарезая на низком столике копчёное мясо и ломти хлеба.

– Мы возьмём её с собой, Роб? – всё ещё слабым голосом поинтересовался эльф. – Сам видишь, что случается на прогулках без мага.

– Ах, без мага! – Роб со злостью хлопнул ладонью по столу, да так, что единственное глиняное блюдо подпрыгнуло, а початая бутыль с самогоном завалилась на бок и исторгла из горлышка глоток огненного пойла. – Ты, кажется, забыл о том, что без мага мы остались по твоей вине, паршивец!