Екатерина Котова - История Эверис Фэлс

Тогда я ещё не понимала, что происходит, ведь мне было всего пять. Поместье Ловелграсс было лакомым кусочком с огромным рыбным водохранилищем и черноземом, в то время как с северо–западной стороны горели пастбища и деревни, выжигаемые войной.

Многие, узнав о почившем бароне, пытались воспользоваться трагедией и предлагали матушке разное в обмен на земли: кто себя в качестве супруга, кто исподтишка угрожал и пакостил, распуская слухи и поджигая поля, пугая народ, что слабая леди не сможет справиться с Ловелграссом. Но стойких женщин Фэлс не сломит чёрный дух человеческой алчности и зависти. Матушка всегда не забывала про так называемые связи с общественностью и один из покровителей нашей семьи был граф Риверский, который всегда восхищался красотой и, как он говорил, королевской статью и породой леди Шерлиз. Ей пришлось обратиться за помощью к нему и граф, не будь дураком, проявил благородство и настойчивость.

Первый год после окончания войны матушка ждала возвращения отца, с неохотой принимая ухаживания покровителя. Но через какое–то время, понимая, что одинокой женщине в обнищавшем после войны имении нужна помощь и крепкое плечо, она сменила гнев на милость и через два года надела фату и традиционное белое платье с синей лентой, как символ второго союза.

Энтони всегда по–доброму ко мне относился без желания задавить этикетом мою личность, в отличии от матушки, которая обезличивала всевозможной светской чепухой. В мое воспитание мудрый граф не лез, предпочитая оставаться в стороне. Да и времени, если уж по–честному, у него не было, титул и положение обязывает заниматься делами общественными и государственными.

Мне же претило светское воспитание, салоны и приемы, которые леди Фэлс любила устраивать чуть ли не каждые выходные. А когда мне стукнуло шестнадцать весен, по правилам крови и титула, что носили родители, мне подыскали партию. Тут–то и случился переломный момент.

Женщины рода Фэлс, что огонь, сметают все на своём пути, когда они в ярости. А когда их две – это как примета: «к обновлению» дома и кухонной утвари. Весь вечер мы били фарфор и палили занавески. Хорошо, что Энтони уехал на совет. Уверена, он бы этого терпеть не стал и запер бы нас по подвалам.

После я закрылась в комнате, прорыдала весь вечер, и, недолго мудрствуя, написала бабушке вестника, что меня выдают за придворного прыщавого хлыща. Не прошло и суток, как она прилетела мне на подмогу. Бахнул ещё один скандал и Ноэль забрала меня в Истан.

Выдержав паузу, леди Шерлиз начала осаду. Я же отвечала однозначным отказом. Но матушка не сдавалась. Первые полгода пыталась образумить нерадивую дочь: сначала приезжала на «болота» сама, затем писала письма мне, потом Ноэль. Но и я, и ба были не преклонны до конца. У нас был план: по достижению восемнадцати лет, поступить в магакадемию. А там всеми силами дотянуть до двадцати одного, чтобы самой выбирать свою судьбу. По закону принудить к замужеству родственники уже не смогут. И я со спокойной совестью кину им в лицо свиток совершеннолетия. Осталось всего лишь каких–то полгода!

С этими мыслями я зашла в добротный сруб, и, смекнув, что ни в мокрой одежде, ни голышом ходить по трактиру, набитую мужиками разной степени трезвости, не сподручно, попросила продать мне за несколько медяшек платье. Девица заявила, что есть свободная форма подавальщицы, но за неё надо надбавить ещё три медяка. Подавившись на вздохе и хлюпнув пальцами в сапогах, проглотила приступ жабы и добавила ещё два, попросив обувку.

Через пяток минут я стала обладателем простецкого бежевого платья со шнуровкой на груди, правда на более пышногрудую деву. Вырез откровенно сказать был более чем. Таких я с роду не носила, а леди Фэлс хватил бы удар, увидь она меня в подобном. От фартука как от «аксессуара», по понятным причинам я отказалась. А обувка пришлась в пору.

Развесив дорожное платье, разложив вещи и подсушив полотенцем голову, бодрой рысцой отправилась в сторону харчевни.

Толкнула массивную дверь, зал взорвался разговорами, смехом, терпким запахом грога и кислого пива вперемешку с копченостями. А музыканты в углу наигрывали разухабистый мотивчик, который придавал месту особый колорит и желание пуститься в пляс или в драку.

Есть хотелось неимоверно, ещё по дороге живот стал затягивать такие рулады, что мне в пору было неловко перед «курятницей». К слову, женщину я увидела аккурат рядом с группой северян, что сидели за большим общим столом, вокруг которого образовалась аномальная пустота, учитывая, что в таверне было не протолкнуться.

Война прошла, правитель и политика уже другие, а страх и некое презрение остались. За четырнадцать лет ещё свежи в памяти людей ожесточённые схватки и запах гари, плоти и крови. А там и чего похуже.

Зато клювастая попутчица в клети как ни в чем не бывало клевала, рассыпанное щедрой рукой пшено, не боясь, что очередной пьянчуга пнет несчастную квочку, а близость к светловолосым осквернит память ее пернатых предков. Заглядевшись на хохлатку под ногами, очень четко споткнулась об угол, криво стоящей скамьи и плечистого северянина, что быстро встал и ловко перехватил меня за локоток, галантно не давая даме расквасить нос. И эта самая часть по инерции неуклюже клюнула иноверца в плечо.

– Аккуратнее. – льдистые глаза смеялись вместе с обаятельными ямочками на щеках, что совершенно не вязались с абсолютно суровой северной внешностью.

На секунду, на самую малость мгновения мелькнуло чувство благодарности и мысль, что этот мужчина наверняка благородный герой и покоритель женских сердец. Но через секунду этот сверенный «олень» выдал:

– Красавица, повтори грога моим товарищам. – в приказной, но заигрывающей манере, промурлыкал «марал» без акцента, обводя широким жестом стол соплеменников.

Мужчины заулыбались, поднимая кружки, задорно чокаясь и выкрикивая что–то явно одобрительное на дэрнском, с интересом на меня посматривая, оценив униформу заведения по достоинству. Но достоинства то были мои и они не нуждались в оценке маралов! Вся эта ситуация резко престала быть благородной, а мужчина показался заносчивым спесивым болваном, рисующимся перед единоземцами.

– Не подавальщица я! – резко вырвала локоть и прошла к свободному месту бухнувшись рядом с теткой, что держала куру в клети, изрядно возмутившись моему пришествию громким квохом. К слову, ещё с десяток стояло у стены, добавляя колорит месту, словно ты не в трактире, а курятне. А казалось, приличное заведение. Не представляю, чем грозилась женщина, если ее пустили с несушками прямо в зал.

Через пятнадцать минут я уже и думать забыла о недоразумении, поглощая ароматную наваристую мясную похлёбку. Хоть Духи и не одобряли этого. Ведь чтобы общаться в их мире, необходимо было держать определенного рода диету «а ля Святым Духом» питаться. Держится она с месяц на определенного рода растениях. Тогда и ритуал сильным получится и связь крепче. Легче в тонкий мир попасть. Но сейчас я была абсолютна не настроена ни на какое общение ни с этим миром, ни с тем и с удовольствием уминала мягчайшее мясцо. Да и, по правде, без Ноэль редко пользовалась даром. Но аппетит мне сегодня вознамерились все же испортить, очередное недоразумение подвалило, пьяно навалившись на стол, подвинув хмурую тетку о чем–то разговаривавшую с пожилым мужичком слева от неё.