Нина Малкина - Ментор черного паука

Я скривилась от упоминания о смерти отца, но снова прошептала тихое «спасибо». С громким хрустом откусила сладкий корнеплод и взглянула назад.

Мой маленький дом был ещё виден, но всё быстрее удалялся, скрываясь за придорожными деревьями. Вспомнилось, как мы с отцом строили вокруг него дощатый забор, как ходили за грибами и ягодами в лес. Как он учил меня плести рыбные ловушки и стрелять из лука. Как вечерами, лёжа на берегу, я смотрела на звезды и загадывала простые желания. Всё это сейчас отдалялось от меня вместе с моим домом. Неужели я никогда не вернусь сюда? А может, прямо сейчас, пока ещё заметен забор и малинник за ним? Я даже привстала со скамейки и оценила возможность прыжка – не сломаю ли ноги, если сигану из телеги в куст попушистее?

– Хороший был Кем, – от голоса господина Полна я всё же подпрыгнула, но осталась в дилижансе.

К счастью, ответа от меня никто не требовал. Вместо него я вгрызлась в крепкий оранжевый бок морковки, глотая крупные куски вместе с солёными слезами.

Городок Фарелби встретил нас утренней прохладой и непривычной тишиной. Покосившиеся лачуги ближе к центру сменились добротными бревенчатыми избами, а кое-где и настоящими каменными домами. Обычно в это время на улицах уже появлялись сонные жители, спешащие по своим делам, но сейчас было тихо. После Ночи Красной Луны горожане ещё спали, и только редкие дворники с мётлами сгребали в мелкие кучки огарки свечей.

Я ловко спрыгнула с телеги и огляделась. Коричневые низенькие дома ютились, прижавшись друг к дружке и чередуясь с мелкими лавочками. На главной улице находились все достопримечательности маленького поселения: булочная, аптекарская, дом главы городка и таверна. Они соседствовали с дощатыми заборами жилых домов, на которых висели горшки и сушилось бельё.

Первым желанием было сразу пойти знакомым маршрутом – на местный базар, куда я сдавала рыбу. Но сейчас, как правильно заметил Миллу, рыбы у меня с собой не было, поэтому я немного растерялась.

Чтобы добраться до Кроуница, предстояло ещё посетить Нуотолинис – большой портовый город на Галиофских Утёсах. Там было ближайшее консульство, в котором я могла получить фамильный пергамент. Но дилижанс до Нуотолиниса ходил по строгому расписанию и отправлялся нескоро, так что времени у меня оставалось предостаточно.

Тогда я решила навестить дом своего друга Лонима. Его отец всегда тепло меня принимал, несмотря на наши с Лонимом хулиганские выходки.

Однажды мы высыпали целое ведро желтопузиков, выловленных мной в озере, прямо в сад старосты Фарелби. Внешне желтопузики напоминают змей, хотя, на самом деле, это обычные ящерицы. Беззубые, безвредные, даже полезные: уничтожают насекомых, которые портят посевы и урожаи. Но жена старосты этого не знала, поэтому её визг слышал весь Фарелби. Она кричала, что завистники наполнили её сад ядовитыми змеями, и выбежала на улицу в одних панталонах. Староста потом приходил к отцу Лонима и требовал строгого наказания для нас обоих. Даже угрожал жалобами в Преторий, но вкрадчивый и любезный господин Рилекс заверил его, что наша расплата будет жестокой и поучительной. Немного остывший староста ушёл, гневно сверкая прищуренными глазами. А отец Лонима мягко пожурил нас, предупредив, что в следующий раз нам стоит подумать о маскировке.

Поэтому, когда в следующий раз мы решили проучить торговца фруктами, который недоплачивал фермерам и требовал огромные деньги с покупателей, нам пришлось приобрести у местной портнихи пару женских чулок и сделать в них прорези для глаз и рта. Мы едва сдерживали смех, но маскировка – дело серьёзное.

Лоним к тому времени уже выбрал свою стихийную магию – природную магию огня, и заколдовал наконечники моих стрел маленькой искрой. Когда я попадала в какой-нибудь фрукт на прилавке жадного торговца, он разлетался вдребезги, забрызгивая соком всё вокруг. О том, что это могло быть опасно, мы в тот момент не думали. Нас вдохновлял неизменный девиз: «Опасности нужно смеяться в лицо!»

К сожалению, маскировка не помогла. Всё же в Фарелби было очень мало подростков, занимавшихся мелким вредительством. И ещё меньше – хороших лучников, способных попасть хотя бы в дыню, не говоря уже о более мелких фруктах. Как только торговца в очередной раз окропляли брызги сока, он выдавал порцию крепких ругательств в адрес Лонима Рилекса и Юны Горст. И «мелкие засранцы» было самым благопристойным. Помню, я даже заслушалась.

С этими приятными воспоминаниями я и подошла к дому с ржавой вывеской в виде циферблата. Надпись гласила: «Часовая мастерская Ганса Рилекса».

Дом был приземистый, сложенный из камня, с тяжёлой массивной дверью. Я взялась за ручку-кольцо и постучала. Внутри зашумели, затем послышались привычные шаркающие шаги господина Рилекса.

– О, малышка Юна! – обрадовался часовщик. – А я тебя ждал. Всё надеялся, что ты заглянешь ко мне перед отбытием. И ты не подвела.

– Здравствуйте, господин Рилекс.

Я зашла в знакомое прохладное помещение – настоящее царство времени. Часы здесь были повсюду: на стенах, столах, тумбочках и стульях. Самые разные, большие и маленькие, разноцветные, с надписями и без них, с ажурными стрелками и причудливыми корпусами. Объединяло их только то, что все они стройным хором издавали один и тот же звук: тик-так.

Впервые попав в эту мастерскую, я долго не могла оторваться от изучения тикающей коллекции. Я и представить не могла, что такое сокровище может храниться в Фарелби. Ганс Рилекс был увлечённым коллекционером и знатоком своего дела. Когда-то он много путешествовал, охотясь за редкими экземплярами часов или их механизмов, теперь же ему больше нравилось создавать часы самому. У него были седые, но ещё вполне густые волосы и тонкие, длинные пальцы, которые казались непропорциональными относительно его небольших рук. Одет господин Рилекс был в клетчатый камзол, застёгнутый только на одну пуговицу, и серые штаны. В кармане камзола он всегда носил пенсне на длинной цепочке и имел привычку пользоваться им, даже когда это было совершенно не нужно. Иногда он смущал собеседников, пристально рассматривая их через свой окуляр, но, казалось, этого не замечал. Вот и сейчас он поднёс пенсне к глазу, словно хотел убедиться, что перед ним действительно Юна.

– Когда в свою восемнадцатую Красную Луну Лоним уехал в академию, я сказал ему, что он выглядит совсем взрослым. И это правда было так. Я бы хотел сказать тебе, что теперь ты тоже взрослая, но передо мной стоит всё та же маленькая Юна с двумя каштановыми косичками и смелым взглядом. Эх-хе, – вздохнул Ганс и сменил тему: – Я хочу передать Лониму кое-какие детали. Кажется, он всерьёз увлёкся магией механизмов, хотя сам настойчиво называет это «наукой». Нахватался в своей академии. Не откажешь старику в небольшой услуге?