Елена Княжина - Дикая магия. Кукла для профессора

Точнее, сидела только я, поджав колени и откинувшись на мягкую спинку демонического кресла. Карпов стоял с бокалом, притулившись боком к шкафу и искоса поглядывая, как я запускаю пальчики в собственного ламбикура и жмурюсь от удовольствия. Было в этом мероприятии что-то солнечное, летнее, согревающее… Губы сами собой растягивались в мечтательной улыбке.

Неловкость сменилась ехидным спокойствием. Демон меня больше не ругал. Так что я перестала делать вид, что поправляю юбку и разглаживаю складки, и в открытую терзала лохматое пузо в цвете «баклажан»…

– Мисс Дэлориан… Вам пора… – словно из плотного тумана донесся знакомый густой голос.

Мысли уплывали. Куда мне пора? Зачем? Мое место тут. И я хочу остаться.

– Уже три часа ночи, Анна… – обеспокоенно шептал Демон над моим ухом, ласково поглаживая волосы. – Потом…

– Да-да, потом… наиграюсь… – пробормотала я и провалилась в сладкую, пряную темноту.

***

Мне снова мерещился запах полыни, сдобренный букетом прочих полевых трав, нагретых полуденным солнцем. Такой знакомый, такой родной. Чужой и мой одновременно. Осязаемый, объемный… Казалось, его можно пощупать. Прижать к себе. Потереться об него щекой…

Что я и сделала. Потерлась. Мягко. Вкусно.

Слегка приподняла веки. Сквозь занавес ресниц проглядывалась только чернота. Она была повсюду, устланная манящим ароматом, и потому не пугающая, а, напротив, умиротворяющая. Черные шторы, простыни, подушка под головой…

Я лежала на постели Андрея, чтоб к нему Джильберта месяц не прилетала, Владимировича. Прямо посередине. Даже по диагонали, я бы сказала. И, что отчаянно не радовало, совершенно одна.

Ни Мрачного Демона, ни лохматого ламбикура поблизости. Бросили одну-одинешеньку в логове монстра… Я ехидно ухмыльнулась и потянулась. На кровати вполне хватило бы места на троих. Тем более, Арчи очень компактный парень.

В кабинете было пусто и тихо. На рабочем столе Карпова и подоконнике царила феноменальная чистота. Ни книг, ни крошек, ни серебряного подноса с птичьими лакомствами, ни выдерганных перьев… Есть шанс, что Арчи остался в живых и даже был отпущен на волю.

Но уточнить не помешает.

Перед тем, как спуститься на завтрак, забежала в ученическую ванную. В преподавательскую не рискнула, хотя круглый бассейн, украшенный золотой мозаикой, манил. В дверном проеме столкнулась с «пышногрудой Сюзи». Та смерила меня недоуменным взглядом: мол, что «заучка»-дестинка делает на этаже «зазнаек»? Но потом кивнула и молча уступила проход. Даже знать не хочу, что она себе придумала.

Отражение в зеркале мне решительно не понравилось. Было в нем что-то мрачное. Неужели ночь дежурства меня так измотала?

Глаза казались моими и не моими одновременно… Лицо искривилось, на носу появилась чужая горбинка. Я словно начинала меняться под действием каких-то чар. Странное, пугающее чувство.

Но вот я сморгнула – и все в порядке. Снова помятая, бледная Анна собственной персоной. Хлопает заспанными темно-карими глазами и пытается собрать черные волосы, беспокойной копной рассыпавшиеся по плечам.

Вот это – я. А до этого – черт знает что…

Жутковато.

Я тряхнула головой и сосредоточилась на непокорных локонах. В пробудившемся «малиновом желе» каруселью кружились мысли. Отравившиеся ребята не давали покоя. Нет, не к добру все это…

Кому пришло в голову отправить первокурсников в «ядовитую» оранжерею? Дело в теплице или в самих мальчиках? Что это – дурацкая шутка, вроде посвящения в студенческое братство, или намек Карпову, что кто-то в курсе его экспериментов с опасными растениями?

Впрочем, это были просто слухи… Мало ли «страшилок» ходит по Академии про Мрачного Демона? Не удивлюсь, если половину он придумывает сам.

Слыхала я кое-какие россказни через пару дней после приезда. Про девственниц-пятикурсниц, чьи сердца он поедает в ночи, чтобы поддерживать репутацию самого сильного мага столетия. И про темные ритуалы с кровью нерадивых учениц, которые он в подземельях проводит… А потом прикапывает растерзанные тела в своих же оранжереях. Удобрения ради.

То-то глициния буйным цветом разрослась!

Что удивительно, ученицы, действительно, порой пропадали. И именно с его специализаций! Потом, правда, находились в других учебных заведениях. Не выдерживали, бедные, «пристального демонического внимания». До сих пор удивляюсь, как сама не сбежала…

Ах да! Мне же некуда.

Да и не дождется!

Мысли вернулись к отравлению… И какому! Кто мог до черноты стереть память первокурсникам? И что, если ментальная ловушка предназначалась профессору, как предположил Эйвери? Могло ли это быть предупреждением? А то и покушением?

Слишком уж много совпадений! Новая теплица – личные владения Карпова на территории Академии… Кража памяти, которую восстановить может только сильный маг-менталист… И путанный лабиринт, из которого нет выхода… Кто мог разыграть столь пугающе продуманную шахматную партию?

***

Едва я поднесла ко рту вожделенный кусок поджаренного бекона, как с оголтелым хлопком передо мной материализовался морф. Вилка выскочила из дрогнувших пальцев и с предательским звоном упала на тарелку, а самая вкусная часть завтрака улетела под стол. Гадство! И не могут они как-то потише телепортироваться?

Мохнатый почтальон блеснул на меня фиалковыми глазищами, что-то проворчал насчет спины, отзывающейся на погоду, и бросил конверт аккурат перед моим носом. Получение писем не требовало подтверждения именным жезлом, что радовало. С некоторых пор я опасалась протягивать ладошку к шерстяным лапкам вредных существ.

Письмо было от Аманды. Украдкой утащив бекон с тарелки зазевавшейся Дженивьевы – надо было заесть стресс, – я с тревожным чувством распотрошила конверт.

Памятуя о суматошном характере моей тетушки, мы с крестным приняли единогласное решение не посвящать ее в мои рождественские приключения. Иначе, велик шанс, одним опекуном у меня стало бы меньше. Либо Аманду хватил бы удар, либо она сама хватила бы ударом Артура. И, поскольку моя кровожадность так далеко не распространялась, я продолжала слать ей радостные письма. И скрипеть зубами от ее оптимистичных ответов…

Нет, ну это же надо!

«Милая Энни! На мюнхенском показе волшебных мод я познакомилась с обедневшим, но уважаемым семейством Ланге. Элиас, старший сын Аврелии Ланге, хоть и эмп, но очень перспективный юноша. Приятной наружности, спокойного нрава… А главное – в крови мальчика добрая половина Честеров. Сама понимаешь, Энни, принцы на дороге не валяются. А как звучит – Энн и Элиас Ланге…»

Легкомысленная тетушка, связанная убийственной печатью и знавшая о моей роли в грядущем упокоении целого мира, тем не менее, пыталась устроить мою личную жизнь!