Антон Шумилов - Визардус. Любовь и Война

Глаза лазуритовые с кошачьими зрачками, носик прямой и пухленькие губки на приятном лице с чётким контуром. Кожа имела не то чтобы отблеск, но очень лёгкое, тусклое, голубоватое свечение. Взгляд её был цепкий, оценивающий, возможно, это из-за «кошачьего взора», смотрела исключительно в глаза, иной раз это заставляло собеседника поёжиться. Бёльк безумно в неё влюблён, но Инира ещё никому не ответила взаимностью, а о влиятельности её семьи можно и не упоминать. Но это всё завтра, все тревоги, волнения и заботы, радость от достигнутого и грусть от упущенного, а сейчас ночь, и не только в Тенистых Заводях, а и на всём Визардусе. Бёльк спал в своей комнате и видел очень дивный сон, несмотря на то что весь шквал забот вновь принесёт новый день, через несколько часов, но сейчас тишь. Как и во сне тишь, лишь алые вихревые маки своими круглыми бутонами покачивались в такт ветру, словно текущая багряная вода в безграничном озере, и испускали в воздух алую дымку. Он стоял на одном из покатых пригорочков Полей Последней Тишины, спокойствие, безмятежность. Цветение этих красных просторов только начиналось, это происходило трижды в год. Маки выстреливают споры, которые клубятся над полями несколько дней, это не сдуваемое облако, и всегда несёт в себе какую-то визуальную материализацию. Когда споры заряжаются, они притягиваются к земле, с силой втискиваются в грунт и прорастают. Молодёжь со всех окрестных краёв приходит во время цветения, чтобы развлечься, и с большим интересом стремится к полям, чтобы увидеть, какая причудливая материализация создана природой на этот раз. Бёльк посмотрел по сторонам и увидел безупречную гладь двух прудов, и лишь чернь, затхлость склепа и тревога роковой минуты гибели, что темнотой загробной тени, надвисая с севера, тревожила и заставляла повернуться. Это опять сон, и опять, как вот уже несколько недель до этого, Бёльк, прежде чем проснуться, увидел свет и зажмурился от ярчайшей вспышки на севере. Она застилала взгляд, разрасталась с невероятной скоростью, пожирала спокойствие и тревожила волнение, которое взвыло шквалистым ветром, вздымающим волны, и он проснулся. Сегодня в своей комнате, во владениях их Семьи в городе Тенистые Заводи, что в Стране Прудов в далёком времени Вечной Войны. Бёльк любил Иниру, они вместе росли и учились и, конечно же, были друзьями и только. Бёльк понимал, насколько сильная будет конкуренция и сколь жёсткий будет отбор, ведь её отец лично одобрял соискателей в спецподразделение дочери. Поэтому тренировки, которым подверг себя Бёльк, были крайне суровые, бескомпромиссные, направленные и рассматривающие лишь результат, за ценой он не стоял. Миньоны его матери находили его вымотавшегося и свалившегося с ног, на полигонах и посреди тренировочных площадок и треков. Но результаты, конечно же, того стоили, и поэтому он сегодня шёл с уверенностью и надеждой. Чтобы не смущать сына, мать предпочла не показываться на глаза, ведь, если его одобрят и он будет принят, а она в обратном и не сомневалась, они сегодня же отправятся на фронт. Она боялась что не сдержит слёз, ведь однажды уже потеряла мужа, дом, покой и уют своего очага. И вот её старший сын Бёльк идёт по стопам отца, которого не помнил (в чём не сознавался) и знаком был лишь по нескольким весточкам с фронта. Существует традиция, оружие куётся в пламени, рифх – это оружие, и для сплочённости просто необходимо как можно быстрее отправиться в пожарище войны. Привычный полумрак встретил Бёлька на улице, он собрал для себя кое-какие вещи и спрятал их в талисмане, уголок дома. Небесный Трон висел в небе близ Короны Визардуса сколько все себя помнили, ещё со времён Первой Войны. Невзрачные силуэты в скромных убранствах появлялись на улицах города, кто-то ручейком бесшумно оказывался у своих ворот, кто-то светящейся вспышкой материализовался подле голой стены, самых «скромных» приносили жабы-хранители, миньоны Основателей Семьи, хранители тайны зачарования запрета, без них ни войти ни выйти. Кого-то провожали родители, обстановка была смиренно выжидательная, повлиять на отца Иниры в вопросе личного состава для его дочери просто невозможно, поэтому никто не знал наперёд, кто же «победил». Большинство, конечно, из одной возрастной группы. К тому же многие были друзьями, поэтому приветствовали друг друга не только как принято в обществе – мягкой лазурной вспышкой Ока Воплощения, а договаривались об особенных знаках. Но тем не менее ни смеха, ни шуток не было, всё предельно серьёзно, ведь формирование рифхов происходит не совсем в праздничной обстановке. Путь воина – смерть во всех отношениях, воин несёт смерть, и воин её принимает, всегда происходит что-то из двух, и, чтобы все сразу понимали, что есть реальность, на службу принимаются в мемориальных комплексах Обители Плача, туда и направились несколько десятков юношей и девушек, создавая волшебными палочками огоньки разноцветного света, которые выхватывали из тьмы пятачки улицы, освещая дорогу. Семья Бёлька жила в Восточном районе – идти до комплекса недалеко. Обитель Плача, как и Академия воинского искусства, находились в густой лесной чаще, которая называлась Тенистая Роща. Над центральными улицами и общественными районам «в небе» парили светящиеся шары – люстры, которые и давали свет. Тишина, только звук лёгких шагов, которые и привели молодых визардцев к Мемориалу. Вошедший вмиг оказывался как будто в другом месте, что, конечно же, не так, здесь было светло и настоящее небо. Над Обителью Плача всегда шёл лёгкий моросящий дождик. В центре видимой площади, выхваченной из непроглядного ливня, парила над землёй Сапфировая Слеза с множеством граней, на которых начертаны имена Героев. Несомненно, понятен смысл, что это стенания и слёзы по павшим, но внутри этой драгоценной слезы пылает огонёк жизни, сияющий светом разума. Как знак применять войска только для защиты, обдуманно, и только во спасение жизней от угроз, исходящих не от визардцев в первую очередь, но старые смыслы забыты, каждое поколение готово истолковывать даже старые смыслы по-новому. Над землёй в паре десятков метров, словно на облаках, стояли визардки и визардцы, молодые и в возрасте, погибшие и отличившиеся в боях. Они молча взирают с высоты вниз. Огонь, таящийся в слезе, проецирует имена с граней на облачка, в ногах Героев отображая тем самым имя. Выглядело всё чарующе и даже великолепно, но и грустно, очень. Как бы хотели они никогда не иметь ни таких памятников, ни подобных комплексов. Ведь гибель их не прихоть стихии, не думающей и всё сметающей. Площадь вокруг парящей сапфировой слезы имела овальную форму и золотую окантовку. На этой площади все и собирались, перед довольно обширным пьедесталом награждения, к которому вели ступеньки, здесь же и причисляли к героям. На трибуне, на возвышении была она, Инира, ну, конечно, ещё её отец, его адъютанты и несколько офицеров высшего командного состава, её дяди и тёти. Бёльк буквально залюбовался ею, но это неизбежно и ударило болью по сердцу, он вспомнил, неизбежно вспомнил, как впервые увидел её, ему тогда вообще не хотелось здесь жить, но она стала лучом надежды, лазурного света жизни.Читать дальше