Анна Летняя - Янина, школа для маленькой ведьмы

– Ответь, красавица, на мой вопрос. – Не проникся моей просьбой дед, и даже не понизил голос, спрашивая меня опять.

– Да жарко мне! Только помолчи! – стараясь не тревожить покрытые снежным покровом ветки, я чуть раздвинула их и принялась высматривать берсеркера.

– Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная, – не унимался старик, постукивая своей палкой.

Проверив, где там мой поддельный флаг, ответила ему:

– Сказала же, что жарко!

С неба стали срываться первые снежинки, вдалеке потрескивали стволы деревьев и ветви от мороза.

– Тепло ли тебе, девица? – не сдавался дедок, стуча своим посохом с замысловатым набалдашником.

– Очень тепло, дедушка, – расстегнув куртку, я стянула ее с себя и с трудом повязала на талии. Свитер с высоким горлом был уже мокрый, но и дальше потеть я не хотела.

– Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?

«Вот же приставучий старик попался.» – подумала я, промокнула лоб рукавом и потрогала пылающие щеки.

– Угу. Сможете дать снега, а то мне не дотянуться? – попросила я его, надеясь хоть с помощью плотного снежка напиться воды и остыть хоть немного.

– Зачем? – спросил обескураженный дед.

Он даже забыл в очередной раз задать свой вечный вопрос, и только нахмурил кустистые белые брови, приподняв шикарные усы. Он, да и его вопрос, мне что- то напоминали, но я все время отвлекалась проверить, не появился ли мой противник, и не хотела сейчас вспоминать ответ.

– Есть его буду, а то запарилась так, что пить хочется, силы нет.

Дед неуверенно протянул мне пригоршню снега и наблюдал, как я его не спеша жевала. Также молча протянул еще одну горсть, а я, благодарно кивнув, обтерла им красное лицо.

– Тебе все еще тепло, девица- красавица? – усмехаясь, снова спросил он, постучав посохом еще пару раз по земле.

С неба падали пушистые хлопья, и вскоре я могу промокнуть уже от них, если не одену куртку обратно.

– Конечно, дедушка! – ответила я и взяла его холодную ладонь, прижав к своим пылающим щекам. – Чувствуете?

– Да. – Отобрав свою руку, он по- доброму усмехнулся. – Уважила ты старика. Повеселила, как никто давно не веселил. И дар для тебя особенный будет значит.

– Дар? А моим друзьям можно тоже? И мне много не нужно, можно всем одинаковые подарки подарить. – Навострила я ушки, решив обнаглеть и разменять один особенный дар, на парочку обычных, но для всех моих друзей.

– И не жалко тебе делиться моими дарами с другими детьми? – улыбнулся он в свои усы и пригладил бороду.

– Так они же мои друзья! Мне для них ничего не жалко, правда. – Искренне ответила я и кивнула пару раз головой.

– Хорошо, держи.

Стукнул дед посохом о землю и исчез, а на его месте появились десять сундуков, причем каждый из них был мне по колено.

– Не поняла. Это что? Это был Дед Мороз? – от удивления вслух заговорила я, рассматривая подарки и роняя в снег куртку и палку.

На тропинке послышалась знакомая ругань, а я, забыв об игре, крикнула:

– Хромай сюда, болезный, помощь твоя нужна.

«Болезный» сперва не поверил своим ушам, а потом подошел к елкам, с подозрением рассматривая мой силуэт за пышными иголками.

– Что ты там делаешь? Флаг прячешь?

– Типа пряталась от тебя. Твой флаг уже, наверное, у судьи, объявившем о нашей победе. Но это уже не важно.

Одев куртку, я попробовала вытолкать из- под елки первый сундук, но сил не хватило даже сдвинуть его с места.

– Есть два варианта. Либо ты поворачиваешься и хромаешь за учителями, и чем больше приведешь, тем лучше, либо ждешь меня тут сам, охраняя мой подарок.

– Какой еще подарок? – разведя колючие ветки руками и увидев сундуки, он завис. – Откуда все это?

– От Деда Мороза, – пожала я плечами и затараторила, размахивая руками: – Я от тебя спряталась тут, а он появился и давай приставать, тепло ли мне. Все спрашивал и спрашивал, а я же столько бежала, конечно мне ужас как жарко было. Он пообещал подарок мне, а я и друзьям попросила. Но я имела ввиду только Киру, Илью, Машку, Лерку и Ромку, а он на всех отсыпал, кажется.

– Ну ты даешь, – только и смог ответить шокированный парень. Он снова скрылся с той стороны тропинки и похромал за помощью.

Я пожала плечами и заглянула в первый сундук. Как и было сказано в старой легенде, изначальная нечисть, в народе известная как Дед Мороз, одаривала только драгоценными каменьями.

– Вот и подарочек привалил. С праздником тебя, Янина, видимо вела себя ты очень хорошо, раз столько привалило разом. Правильной дорогой идем, товарищи! – просыпая через пальцы камни, проговорила я.

Через час, вместе со взрослыми, мы дотащили до общего зала дары Деда Мороза. После, переодевшись в сухое и чистое, за чаем решали, как будем делить на всех, без малого 800 детей и 100 взрослых, камни. Как виновнице такого новогоднего взгрева, мне полагалась двойная доля. А ведь каждый из сундуков, весил более 100 килограмм.

Меня не особо волновало, сколько из этого богатства я получу лично. Возложив дележку и распоряжение «добычей» на плечи моего куратора Алевтины Рысак, я ушла есть пирог и запивать его чаем. Было немного грустно, что победа нашей команды как- то стерлась из радостных новостей, а ведь это была прекрасная комбинация, разыгранная нами, как по нотам. Устав от привалившей мне популярности, я ушла вместе с друзьями в свою комнату, где парочка старших соседей принялась учить нас играть в карты. А вся эта суматоха с сундуками, только испортила наш новый год.

Янина и новый друг. 3 года спустя.

Все это время я училась общим предметам, познавала оба мира по книгам и дневникам нечисти, испытавшей на своих шкурах тяготы прошлого. А вот пользоваться силами бабушки, мой куратор мне запретила строго настрого. Алевтина Рысак вообще была строгой, но не просто так. Она боялась выгорания, которое редко, но наступало у ведьм, замахнувшихся на что- то глобальное. Даже если они делали это не специально, а изменяя сразу несколько десятков судеб одним пожеланием.

Теперь- то я узнала, каково это, на собственной шкурке, чуть не померев.

А случилось все глупо. Я сидела под деревом у озера, читая книгу, когда услышала приглушенные всхлипы. Это удивило меня, ведь в школе все были добрыми и заботливыми. Любой старший, увидевший, что находящийся рядом малыш в затруднении, оказывал помощь в учебе или быту. А тут раздавался настоящий плач.

Отложив книгу, я пошла на звук и наткнулась на маленького херувимчика со светлыми кудряшками, ясными голубыми глазками, пухлыми щечками и размазанными по лицу слезами.

Устроившись рядом, я протянула ему свой платок, и молча рассмотрела сущность слабенького оборотня. Такой, как он, не может оборачиваться. Максимум, что он может – использовать нюх, острое зрение и инстинкты в обычной жизни. Не знаю, как его родители опознали в нем нечисть, но таких редко забирали из семей.