Дарья Фэйр - Вольные маги

– Как думаешь, – спросила я, – а её Феррия вызывает? Летит и молниями мечет, ветрами дует?

Возлюбленный засмеялся и покачал головой, даже Ниамо тряхнул гривой.

– Нет конечно! Если бы Феррия все грозы на планете устраивала, её бы по небу так распластало, что клочками по всему миру бы собирали! Да, бывают грозы, когда богиня бушует, я даже видел такие. Но чаще всего гроза – это просто гроза. Так же, как и любой костёр не Архикат лично устроил и не каждую косулю Белеран зачал.

Мы оба резко замолчали, смущённо фыркая. Зная нрав рогатого бога, он бы, может, и не обиделся на такую шутку, но всё же неприлично так-то уж панибратски с богами. К тому же детское любопытство меня уже заставило проверить в библиотеке, но нигде я так и не нашла подтверждений, что покровитель животных когда бы то ни было грешил скотоложством. Во всяком случае, в образе народича.

Развилка была почти незаметной. Дорога, шедшая на Выферень, белела истёртыми камешками, а поворот на Болотину зарос травой между двумя колеями. Сразу ясно, что в Выферень чаще пешие и всадники направляются, а вот Болотина интерес представляет другой.

– В Болотину? – уточнила я, когда мы замерли на развилке.

– Хочешь – пойдём в Выферень? – опять спросил Эстэриол. – А вообще на ближайшие два дня нам разницы-то особой и нет: если до Болотины, то деревень больше не будет по пути. Так, если пара хуторов на отшибе. А если прямо пойдём, так там уже тот маг был, который старосту местного взволновал. Так что работы и там не будет.

– А ты думаешь – тот маг в Выферень поехал?

– А куда ещё? Он, судя по мыслям старосты, не больно-то работать хотел, скорее просто в силу традиций Ордена, так что не вольный точно. А что не вольному делать в Болотине? Комаров сачками на зелья ловить?

– А ты видел его? В мыслях.

– Нет, – тряхнул головой жених, – народичи не всегда тщательно лица запомнить стараются, а у старосты мысли слишком эмоциями фонили. Что со смазанного образа возьмёшь?

Я махнула рукой и первая шагнула на северо-запад. Чего стоять-то – впереди два дня пути.

Мы прошли немножко, чтобы размяться, а потом оба залезли на Ниамо, только в этот раз не гнали, а ехали мягкой рысью. Мы же не спешим? Так зачем зверя мучить зазря? Пусть он и маговыращенный и ему нагрузки вдвое легче даются, но смысла проверять его выносливость мы не видели. Мы же гуляем – вот и будем гулять, как вольные маги.

Я всегда любила степи. Впрочем, как и горы. Но в степях был какой-то особый простор. Поля сменились лесами, те в свою очередь рощицами, а к полудню мы уже ехали посреди широких полян, лишь на горизонте и по бокам очерченных тёмно-зелёными штрихами молодого леса. Воздух завивался волнами, поднимаясь от дороги, и пах одуряюще. Точно гроза будет! Травы будто поили ароматами лёгкие порывы ветерка, оседая на коже и волосах. Казалось, что мы настолько пропитались этим запахом, что он ещё неделю будет выветриваться, как хорошие духи, что оставались в номерах гостиницы после того, как благородные эо съезжали.

Хотелось выкупаться, но рек не попадалось, а одно-единственное крошечное озерцо было настолько мелким, что лягушки, обитающие в нём, казалось, сами готовы на нас наброситься, лишь бы мы не лезли в их скромную обитель. Мы проехали мимо, даже не спешиваясь. Кузнечики стрекотали так, что в ушах звенело, редкие стаи птиц лениво провожали нас взглядами, даже не пугаясь звуков смеха, когда мы обсуждали очередные приключения, что довелось переживать компании друзей на практике.

Эстэриол держался хорошо, пару раз всего грустно вздохнул, вспоминая экспедицию, но потом переводил взгляд на меня, сидящую боком и положившую голову ему на плечо, и синь вновь возвращалась в посеревшие глаза.

– Мы по этой дороге шли. К вечеру на хутор набредём, – улыбнулся жених. – Мы там не останавливались – слишком много народу было, но нас двоих, может, и примут. Не все же такие бедные-несчастные, как позавчера?

От смеха уже живот болел, хотя вдруг стало как-то неуютно. А вот не был бы Эстэриол магом, что бы было? Как шла маленькая Инори сама в Светоч? Вряд ли эта сердобольная хозяюшка пожалела бы сироту, которой нечего было дать.

– Не думай о плохом, Ая, – мягко приобнял меня Эст. – В мире много всякого, но нам повезло, что мы есть друг у друга. А если встретим кого – поступим по совести. И чем больше будет таких, как мы, тем лучше станет мир, правда?

– Начнём с себя, как говорил профессор Лилевин?

– Ага.

– Ага, – согласилась я.

На обед мы остановились прямо у дороги, перекусили, немного полежали, давая Ниамо отдохнуть, и поехали дальше. Нисходящее солнце, которое уже норовило начать слепить глаза, заволокли тучи, поднимаясь огромной, белеющей кверху, наковальней. Будет гроза. Эх, накаркала! Так-то в теории не страшно, но куда нам в степи-то теперь деваться?

Первый порыв ветра взвил гриву Ниамо на закате, бросив белые локоны мне в лицо, второй мы уже предчувствовали и прижались теснее, пряча лица от подхваченного дорожного мусора и пыли. Эстэриол сосредоточенно оглядывался.

– Не успеем до хутора, – с сожалением признал он. – Надо укрытие искать.

– Там лес недалеко, может, успеем? – спросила я, указывая левее плавного изгиба дороги, где в сумерках темнела опушка.

– Давай попробуем, – кивнул Эст и с сожалением пробормотал: – уж прости, Ниамо…

Я пересела по-мужски, обхватив ногами бока коня, и мы сорвались в галоп, несясь навстречу уже надвигающейся стене дождя.

Не успели. Промокли до нитки ещё до того, как скрылись под ветвями, но когда таки добрались до леса, поняли, что толку от этого никакого. Ливню, похоже, было совершенно плевать, есть ли между нами препятствие или нет, и он простреливал холодными каплями сквозь кроны, метко попадая за шиворот. Ну хоть лягушки в том озерке теперь наквакаются от счастья!

– Гляди! – крикнул Эст, показывая пальцами куда-то вдаль.

– Чего? – я подслеповато сощурилась, но ничего не разглядела.

– Там крыша. Похоже, крепость. Поехали! Если действующая, то мага там примут с распростёртыми объятьями!

Но крепость оказалась заброшенной. Ещё издалека в сгустившейся вечерней тьме стало понятно, что никого там нет – ни проблеска в окошках. Она, как сгнивший гриб, торчала огарком из земли, без каких бы то ни было признаков жизни. Когда мы подъехали ближе, стало ясно, что заброшена она уже столетие точно. Вспышки молний, как картины, выхватывали разваленную защитную стену, сгущали тьму в зияющей дыре провала обвалившегося бока круглой башни, мерцали отблесками в лужах, покрывающих широкий заросший двор. Но делать нечего. Крыша, какая-никакая, была нужна.

– А оно не обвалится? – стуча зубами, спросила я, когда мы заехали во двор и спрятались под небольшим навесом. Наверное, там кузница была когда-то?