Светлана Коломникова - Ёж Люсьен в городе странных людей

– Они здесь, да? – тихо полюбопытствовал Артём у зверька.

– А где же… – ответил ёж и обвел глазами комнату. – Давайте, подайте нам знак или…

Договорить Люсьену не удалось: громогласное «Ккак-кой?» ураганом пронеслось по спальне, сотрясая стены и мебель. Пыль со шкафа и с верхней полки стола взметнулась, повисла в воздухе. Плафон потолочного светильника закружился, как пропеллер. Рисунки с монстрами, собранные кучей у стены, разлетелись по комнате. Ежа отбросило в стену, как шайбу в ворота. Плюхнувшись на пол, он распластался. Зажмурившиеся дети, прикрыв уши ладошками, отшатнулись в центр комнаты и врезались спинами.

Шквал оставил после себя беспорядок и тошнотворный запах кошачьих консервов. Похоже, «ароматы» из ртов Фокса и Матвея усилились наравне с голосами.

Люсьен поднялся.

– Ну вот, теперь все в порядке, – проговорил он, ковыряя коготками в ушах. – А теперь вам пора. Поспешите. И не забывайте про молчание! – наказал он в воздух, не имея понятия, куда смотреть.

«Ххоорош-шо. Ввып-ппусститте ннас» – раздалось у самой двери. Эти слова прозвучали чуть тише и затронули только кровать. Простыня и пододеяльник на ней воспарили на секунду, как парус, поймавший попутный ветер, а подушка спрыгнула с постели к Дашкиным ногам.

– Сейчас выпущу! – выкрикнул Тёмка, открыв глаза. – Только не говорите больше ничего!

– Агга, – согласился громоподобный голос, заставив затрепетать листки с рисунками, валявшиеся везде.

Артём открыл дверь и помчался вниз.

– Я не думала, что настолько громко будет, – произнесла Даша, убрав руки от ушей. – И как только коты сами не оглохли?

– Кажется, я немного ошибся в сравнении, – признался ёж. – А оглохнуть они не могут. Им их голоса кажутся нормальными.

Артём вернулся и, с чувством выпалив: «Все, ушли!», кинулся собирать с пола рисунки.

–Ну что ж, будем ждать. Надеюсь, они не натворят чего, – сказал ёж.

Глава 6. Шерстяные полтергейсты

Несносная человеческая особа живет недалеко, на Теневой улице, проходящей параллельно проулку Неожиданности. Полосатый с листком во рту и серый перелезли через дощатый забор позади двора и поспешили по заросшему сорняками огороду вредного старика Василия. Осталось пересечь его участок, перебежать дорогу – и все, они на месте.

Василия Ильича Фокс и Матвей считали сумасбродом из-за его беспричинной ненависти к представителям семейства кошачьих. К тому же, не так давно у старика появилась аллергия на кошачью шерсть, за все семьдесят пять лет жизни никак себя не проявляющая. У деда начинал дико зудеть нос, стоило ему всего-навсего заметить на своей земле мурлыку. Старик бранился и чихал без передышки, выплескивая сопли. Снимал сапог с ноги и бросал в животное. Потом гнался за ним до самого забора, преодолеваемого последним со скоростью межконтинентальной ракеты. Как только недруг оказывался за пределами дедовой земли, все признаки аллергии волшебным образом исчезали, и Василий с видом победителя топал домой в одном сапоге. Не в том был настроении, чтобы в крапиве второй разыскивать.

Сталкиваться со стариком Фоксу и Матвею приходилось часто, и все благодаря их дружбе со Стрелкой – собакой старика, метисом немецкой овчарки и дворняжки. Дед взял ее из приюта для животных в прошлом году.

Доставалось от деда и Стрелке, поскольку она любила котов и кошек всей душой, обижать и прогонять не желала. «Чтобы ни один кот паршивый на мою землю не ступал! – гремел Ильич на нее хриплым старческим голосом, но все впустую. Оттого старик регулярно питомицу «воспитывал» – запирал ее в кладовке и морил голодом. Серый и полосатый, зная про «воспитание», старались лишний раз не показываться деду на глаза и не подставлять подружку. Однако спрятаться от Василия Ильича с сидящей на цепи собакой было невозможно.

Когда коты протрусили мимо двухсотлитровой железной бочки с зеленой застоявшейся водой, Фокс загорелся желанием подшутить над Стрелкой. Покидаться в нее травой или подвигать ее миску. Что будет смешно, кот был уверен. Но, пробравшись через грядки покусанной бабочками-лимонницами молодой капусты, кот увидел, что разыграть некого – будка пуста, цепь валяется на земле.

«Опять сумасшедший ее запер», – переглянувшись, подумали одновременно пушистые братья – друг друга они могли видеть. Матвей поспешил приложить лапку ко рту, напоминая брату о молчании. Фокс согласно качнул мордочкой. Затем полосатый указал в сторону улицы и решительно направился туда. «Еще вернемся» – загадал серый и двинулся за братом.

Коты перелезли через облезлую деревянную ограду деда и пошли по обочине. Их опередила похоронная процессия из пары десятков теток и дядек различных комплекций. Возглавлял траурное шествие неспешно едущий автобус с кислотного цвета надписью на боковой панели:

ДОСТОЙНЫЕ ПОХОРОНЫ – ПРОЩЕ ПРОСТОГО

На мужчинке, идущем один из последних, было надето сразу трое штанов: белые кальсоны, брюки и джинсы сверху, а на ногах – зимние сапоги. Он жаловался ковыляющему рядом на зябкость ног и на каждом шагу подтягивал все свои штаны.

Следуя за братом по пятам, серый вернулся к свербящему душу вопросу: откуда Матвею известно, где живет та человеческая особа? Они всегда гуляют вместе, а коли Мотька знает, где она обитает, то и ему, Фоксу, тоже должно быть известно. Но это не так. Кот твердо настроился расспросить брата, но потом, когда домой вернутся.

Метров через двести коты дошагали до нужного дома. Перешли на другую сторону дороги, пролезли между железными планками ограды к обложенному белым кирпичом строению.

В это же время через щель в боковом заборе в Настин двор забралась небольшая кошечка ангельской наружности. Белая, короткохвостая, с серебристой бабочкой на ошейнике. Фокс, увидев ее, ощерился в глуповатой улыбке, Матвей же стал мрачнее тучи. Кошка прохаживалась по травке, наслаждаясь солнышком. Но, стоило ей, поворачиваясь, заметить серого с полосатым, как настроение ее переменилось. Угрожающе рыча, кошка зашагала прямо на братиков. Серый не шевельнулся, казалось, разум оставил его; полосатый, сжав сильнее держащие важную записку челюсти, попятился и скользнул под калину.

– Мусенька, мусенька! Мусь-мусь! – вдруг раздался женский голос за забором.

Ангел со зловещими глазами свирепо фыркнула и, спеша на зов, скрылась в дыре ограждения. Полосатый вылез, подошел сзади к брату и ткнул его лапкой в спинку. Фокс встрепенулся, будто очнувшись ото сна, обернулся.

Пушистые вернулись к заданию. Пробежали по выложенной камнем дорожке вглубь двора, осматриваясь, думая, где же листок оставить. Никакого подходящего места им на глаза не попалось, а в дом пришелец запретил заходить. Что же делать? Где положить записку? Коты жестами условились не торопиться, обмозговать все получше. А чтобы легче соображалось, возвратились в палисадник и улеглись на мягкой травке под окном, из которого как раз доносился разговор.