Кэй Гласс - Арлет. Черное дерево

На стене висели большие часы. Пожелтевшие от времени – они громко тикали, неумолимо унося с собой каждую оставшуюся минуту, и это было единственным, что нарушало гнетущую тишину в этой обветшалой, пропитанной сыростью аудитории. Бесцветные, местами облезлые стены прибавляли этому унылому помещению лишь больше холода, гася тем самым любую искру уюта. А на потолке, хоть и висел старый, видавший виды светильник, никто и никогда не видел, чтоб его, покрытого слоем многолетней пыли и паутины, хоть когда-нибудь включали. Единственным источником света служили высокие деревянные окна, тянущиеся нестройным рядом вдоль правой стены.

Целый день за этими окнами без остановки лил дождь. Серое небо – оно, словно неисчерпаемый источник, поило землю своими водами, не позволяя ей передохнуть ни минуты. То и дело оно разверзалось потоками зловещего грома и молний, а ветер завывал настолько громко, что казалось, надвигается всесокрушающий ураган. Оконные стекла опасно подрагивали под его порывами, каждый раз грозясь вылететь из рам и разбиться вдребезги.

Обычный человек, окажись он в подобной обстановке, наверняка чувствовал бы себя неуютно. Но для двух десятков учеников, сидевших за выцветшими партами, подобный расклад дел был уже более, чем привычным. Все томились над своими работами, время от времени закусывая губу или почесывая затылок, а согнувшийся над столом учитель внимательно читал какую-то, кажется, очень занимательную книгу – он, так же, как и его подопечные не обращал никакого внимания на бушевавшую непогоду. Сегодня проходил важный тест, и отвлекаться на картину, которую видели учащиеся и работающие в этой школе едва ли не каждый день, не было никакого смысла. За окном словно и не происходило ничего, и все работали в поте лица, пытаясь успеть за убегающим временем.

И все же, было в этом дне и нечто такое, что застало всех присутствующих, так привыкших к своим унылым будням, врасплох. И это нечто появилось на сегодняшнем занятии в облике девочки. Новенькая – сегодня она присутствовала в этой аудитории впервые.

Парта, за которой она сидела, находилась в самом центре помещения, поэтому любому было хорошо ее видно. Несмотря на то, что занятие подбегало к концу, перед девочкой все еще лежал нетронутый лист бумаги, а ручка, как и была поставлена на краешек парты по прибытию, так там и осталась. Новенькая сидела неестественно ровно, и, кажется, даже не шевельнулась за прошедший час. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, прямо вглубь проливного дождя – казалось, девочка находится не здесь, а где-то далеко за пределами этой бесцветной реальности. И то, что все вокруг нее усердно работают, ничуть ее не заботило.

Несмотря на поджимавшее время, каждый из учеников время от времени приподнимал голову, и поглядывал на сию неподвижную фигуру. И вовсе не потому, что прежде они никогда ее видели, нет. Было в этой девочке нечто загадочное, нечто манящее, нечто, что заставляло смотреть и не позволяло отрываться. Знаете, ощущение, словно всматриваешься в глаза змеи, и не можешь понять, что она замышляет – бездействовать, или все же укусить?

Девочка напоминала одинокую статую, гордо возвышающуюся над толпой горбатых спин. Будто между ней, и окружавшими ее людьми была построена невидимая преграда. Девочка была другой, не такой как все – казалось, в жилах ее течет нечеловеческая кровь, и она вовсе не принадлежит этому, столь суетному миру.

Да, она была странной, весьма странной. Такое обычно отталкивает, не правда ли? И все же каждый, кто заглядывал в ее стеклянные глаза, чувствовал некое притяжение – сильное, оно заставляло забывать обо всем, даже о стыде, и смотреть дальше. Это притяжение угнетало смотревших, делало их беспомощными. Но никто не мог – или не желал? – сопротивляться. И они лишь послушно уступали этой необъяснимой тяге, даже не задумываясь о том, что же все-таки могло служить тому причиной.

Арлет сидела за партой и смотрела в окно, изо всех сил пытаясь ни о чем не думать. Обычно она прекрасно умела абстрагироваться от происходящего вокруг, и полностью очищать разум от ненужных мыслей, но сегодня это удавалось ей с большим трудом. Она сидела без движения, но в голову то и дело лезли непрошеные мысли. Утром она даже подумывала остаться дома, подозревая, что толку в учебном процессе с нее будет мало, и все же пропускать первый день в новой школе, особенно, когда этот день выпадает на середину учебного года, было не лучшей идеей. По крайней мере, так считал ее новый директор.

Проигнорировав порывы сомнения, настигшие ее, как только она проснулась, Арлет последовала совету директора – и вот она здесь, старательно пытается сохранить свою привычную отрешенность от мира в этой сырой, странно пахнущей аудитории. Пытается несмотря на то, что выходит весьма скудно. А эти немигающие глаза, взиравшие на нее чуть ли с каждого угла, сводили столь усердные старания почти до нуля.

Арлет то и дело ловила на себе взгляды близ сидящих учеников – время от времени каждый из них несмотря на то, что контрольная была в самом разгаре, устремлял на нее любопытный взор. И если при таком взгляде человек обычно пытается не привлекать внимание выбранного им объекта, то сейчас все происходило в точности наоборот. Вместо осторожности, глазеющие на Арлет делали это чуть-ли не с вызовом, абсолютно не пытаясь скрыть своего интереса, а некоторые даже умудрялись сверлить ее глазами по несколько минут.

Старательно не обращая внимания на мальчишку, чья рыжая голова обернулась к ней из-за соседней парты уже в четвертый раз, Арлет тихонько вздохнула. И почему она подумала, что этот день подойдет для первого выхода в свет? Возможно, где-то в глубине души она надеялась, что здесь все будет иначе? И это «иначе» поможет ей пережить первый день декабря легче, чем обычно? Глядя на лениво ползущую стрелку часов, никак не позволявшую этому занятию закончиться, Арлет все отчетливей понимала, что ошиблась.

За многие годы она смирилась с тем фактом, что люди испытывают чрезмерный интерес к ее личности, и научилась правильно на это не реагировать. Более того, в большинстве случаев она просто не обращала на них внимания. С бесстрастным выражением лица она пропускала взгляды сквозь себя, и больше никогда о них не вспоминала. Именно поэтому никто, кому посчастливилось встретить на своем пути Арлет Ноктиар, никогда не мог знать наверняка, о чем думает это девочка, и думает ли она вообще.

Да, так оно обычно и случалось, но только не сегодня. Только не в этот холодный, декабрьский день, который, кроме как оповещения о начале зимы, так же являлся для Арлет самым тяжелым и самым болезненным днем в году. Сегодня все эти люди, которые в обычный день казались ей лишь размытыми тенями, снующими за пределами ее внимания, вызывали в ней сильнейшее раздражение. Словив на себе очередной взгляд – на этот раз длинноволосой девочки, сидящей впереди нее – Арлет стала невольно задумываться о том, сколько еще ей суждено продержаться. До окончания урока оставалось целых пятнадцать минут.