Андрей Васильев - Карусель теней

Сегодня я обратился к Хозяину Кладбища так, будто мы ровня друг другу, и не сомневаюсь, что он это отметил и запомнил. Раньше или позже мне будет предъявлен счет за подобную вольность, и от того, смогу ли я его оплатить, зависят наши будущие отношения.

Конечно, куда проще было бы жить так, как и раньше, но подобный путь никуда не ведет. А я хочу большего, чем имею сейчас, значит, надо раз за разом делать шаги вперед. По-другому никак не получится.

– Заматерел, – оглядев меня, не дошедшего до плиты-трона всего пару шагов, проворчал умрун. – Не внешне, душой. Что, поломали тебя дальние пути-дороги?

– Не то чтобы… – Я скинул рюкзак с плеч. – Хотя всякое случалось.

– А еще кровь на тебе чую, – продолжил Костяной Царь. – Убивал, стало быть?

– Бывало, – подтвердил я. – Мир за оградой, с тех пор как ты его покинул навсегда, добрее не стал.

Ну да, убивал, чего скрывать? Жизнь штука такая – либо ты, либо тебя, потому есть на моих руках упомянутая кровь. И мне не стыдно за сделанное ни капельки. Да и с чего бы? Что чернокожие вудуисты из Парижа, что жрецы – хранители тайн пражских подземелий, что чокнутые парни из Бухареста с татуировками дракона на правом плече ничего хорошего мне не желали. Напротив, они хотели меня сожрать, принести в жертву или запытать до смерти. А я, разумеется, ничего такого для себя не желал, потому выбор был крайне несложным. Какой? Пусть они умрут сегодня, а я завтра. А еще лучше – лет через сто.

– В этом даже не сомневаюсь, – мрачно подтвердил умрун. – Более того, склонен думать, что он стал куда хуже, чем раньше. Такие, знаешь ли, экземпляры ко мне иногда попадают, что начинаешь задумываться о том, что живые окончательно обезумели.

– Да и прах с ними всеми. – Я достал из рюкзака матерчатый мешок и, приблизившись к умруну, протянул его ему. – Вот привез тебе подарок из-за семи морей. Надеюсь, угодил.

– А ну-ка, – проворчал тот и запустил лапу в мешок. – Что здесь?

Уже через пару минут мне стало ясно – угодил. Точно угодил. Костяной Царь один за другим вскрывал небольшие узелки с могильной землей из разных уголков Европы, растирал ее своими нечеловечески длинными пальцами, а после то и дело подносил их к капюшону, к той точке, где у смертных, как правило, находится нос.

Вот интересно, откуда Генриетта знала, что стоит подарить этому существу? Перед расставанием, о котором я догадывался, а она почти наверняка знала, мы отправились в Лозанну, где провели прекрасную неделю, полную безделья и любовных утех. Так вот, там я поделился с ней своими измышлениями на данный счет и получил ответ, результат которого сейчас созерцаю. Нет, о возвращении домой тогда речь не шла, просто мы с ней говорили на самые разные темы, и всякий раз я поражался тому, насколько много моя новая любовница знает о том, что творится и творилось под Луной. Я не успел сказать, что не знаю, каким заграничным подарком можно порадовать Хозяина Кладбища, а она уже ответила – землей с разных кладбищ. Желательно старых, таких, которые помнят Темные Века.

Вот как так? Откуда она это знала? Без понятия. Как, собственно, для меня осталось загадкой и то, кто Генриетта вообще такая есть. Когда мы встретились с ней впервые, то я принял ее за ведьму, по всем ухваткам она принадлежала к этому племени. Но тем же вечером я понял, что все не так. Наоборот, она как раз охотилась на одну немецкую ведьму, которая что-то там украла у ее брата. Брат, насколько я понял, тоже был из наших, и он махнул на произошедшее рукой, дескать, пропади ты пропадом, пусть тебя жизнь накажет.

Не знаю точно, что именно двигало Генриеттой – то ли так сильно родственника своего любила, что не собиралась спускать его обиду нахальной ведьме ни при каких условиях, то ли просто решила развлечься охотой, но факт остается фактом – она гоняла оступившуюся ведьму по всей Западной Европе, пока наконец не настигла в Праге, где в результате и выпотрошила на дальней окраине города, посреди развалин какого-то то ли замка, то ли просто большого старого дома. В буквальном смысле выпотрошила. Причем на моих глазах. Ну, вот так вышло, что я оказался замешан в это страшненькое и кровавое дело.

После я думал, что она чародейка, но и это оказалось неправдой. Умей она какие-то магические штуки-дрюки, не натерпелся бы я страха в подземельях Старого города. Впрочем, дырку в боку, что я там заработал, она мне залечила на редкость умело и качественно, шрам почти не виден. Но это была не магия, а что-то другое. Что именно – понятия не имею.

Так что Генриетта осталась одной из немногих неразгаданных загадок, что попались мне на долгом пути из Москвы в Москву. И если совсем честно, я рад, что наш роман состоялся. Но еще больше рад тому, что он оказался недолгим.

А лучше всего то, что мы расстались с ней друзьями. Потому что кого-кого, а ее своим врагом я точно не хотел бы видеть. Уверен, что сто человек из ста назовут эту трогательную, всегда чуть сонную девушку с голубыми глазами, наивно распахнутыми навстречу миру, безобиднейшим существом. И это будет огромная ошибка. Фатальная. И возможно, для кого-то последняя. Лично я предпочту по новой сцепиться с Кащеевичем, чем с ней. Так шансов уцелеть больше.

– Порадовал, – проурчал Хозяин Кладбища, собирая узелки в мешок. – Ой, порадовал, ведьмак!

– Старался, – застенчиво ответил я. – Для милого дружка и сережку из ушка! Ну, в хорошем смысле, разумеется.

– А в каком еще?

– Ну, по нынешним временам даже в безобидных поговорках можно найти второе дно.

У меня за спиной раздалось несколько смешков, кто-то из недавних покойников уловил смысл сказанного.

– Не понимаю я тебя иногда, ведьмак, – отмахнулся умрун. – Может, оно и к лучшему.

– Определенно, – подтвердил я. – А как вообще дела? Никто больше не тревожил покой твоих владений? Телевизионщики, журналисты?

– Приходят иногда разные, – филином ухнул Костяной Царь. – Какие целы остаются, потому как днем бродят. Ну а какие ночью норовят наведаться, с этими по-разному случается.

– Всегда был уверен в том, что погоня за сенсациями до добра никогда никого не доводит, – усмехнулся я. – И вот оказался прав.

– Иные даже до меня добрались, – в голосе умруна мне послышалась недобрая ирония. – Представляешь? Правда, эти не из зевак, эти знали, к кому и зачем идут.

– И зачем же? – насторожился я.

– Верно мыслишь, ведьмак. – Хозяин Кладбища, несомненно, получал удовольствие от происходящего. – Тобой они интересовались.

– Ишь ты. Чего узнать хотели, если не секрет? И, сразу уж, чтобы не тянуть, – кто «они»?

– Где ты есть, хотели выведать, – ответил умрун. – Отчего-то полагали, что я более других знаю. Называли меня твоим наставником, дуралеи. Какой ты мне ученик? С чего бы? Только не хватало.