Андрей Васильев - Карусель теней

– Так, обрывки тех самых легенд, – умрун жестом дал мне понять, что наш текущий разговор лишен всякого смысла. – О реке, которую не всякому дано преодолеть, о туманах, которые поглотят любого, будь он человек, нелюдь или нежить, о курганах, в которых можно найти все, включая смысл жизни, о том, что там, в Нави, спят боги, которых все забыли. Не скажу, что я расцениваю эти россказни как выдумку. Нет. Но и на веру в полной мере подобное принять нельзя.

– Туманы, – повторил я. – Интересно. А ты не слышал, случайно, кто в этих туманах живет, а? Просто…

– Светать скоро начнет, – оборвал меня Хозяин Кладбища. – Ночи нынче коротки, Ходящий близ Смерти, потому перенесем-ка мы эту беседу на потом. Ясно?

– Ясно, – улыбнулся я, поняв, что не хочет мой друг продолжать разговор о Нави, хотя знать что-то знает. – Тогда пойду по аллеям погуляю.

– Погуляй, – разрешил умрун. – И не забудь про долг! Я как-никак за тебя поручился.

– Я же говорю – цены у нас ниже, – сообщила мне Жанна. – Не везде, но в ряде мест.

Девушка вольготно расположилась в кресле, причем теперь она делала это на законных основаниях, отстояв его во второй, решающей битве с Родькой. Сам я при данном эпохальном событии не присутствовал, так как Жанна вернулась домой уже после моего отъезда на кладбище, но сам факт того, что мой слуга недовольно ворчал, глядя на девушку, при этом не предпринимая никаких попыток спихнуть ее с предмета меблировки, обо всем красноречиво свидетельствовал.

Собственно, так всегда и получалось. Ни разу еще Родька не выигрывал в длительном противостоянии с Жанной, всякий раз она брала над ним верх. Где упорством, где хитростью, а где и шутливым словцом. Родькина слабость в том, что он очень серьезно к себе относится, потому любая колкость, на которую он не в состоянии ответить, моментально выводит его из равновесия. Жанна же крайне остра на язык и в нужные моменты легко оборачивает слабость Родьки в свою пользу, заставляя того отступать с занятых позиций. После мой слуга всегда пару дней бесится, ворчит, кряхтит, называет девушку-призрака «нежитью холодной» и «мертвятиной», но при этом поражение свое признает, закрепляя право Жанны на то, что выступало предметом спора.

Вот и сейчас, разбирая коробки с имуществом, которое с полчаса назад доставили служащие DHL, Родион мрачно бубнит себе под нос какие-то ругательства, всем своим видом давая нам понять, насколько он недоволен происходящим.

– А где сковорода? – уперев руки в бока, уставился слуга на меня своими глазами-пуговками. – Сковорода где, хозяин? Та, которую я в Гамбурге купил?

– Во-первых, не купил, а выпросил, – поправил его я, вскрывая очередную коробку. – Во-вторых, понятия не имею. И в-третьих, лучше меня не зли, Родион. Я, если ты не заметил, спал всего три часа, а потому…

– Сам куда-то убрал, – перебил меня Родька. – В смысле, я убрал. Паковались-то в спешке, вот и… Короче, найдется сковородка. Куда она денется?

– А вдруг она там осталась, в доме? – ехидно поддела его Жанна, перекинув призрачные ножки через подлокотник кресла. – Лежит себе в шкафчике, думает: «Где же мой Роденька? Где же мой мохнатенький?» Грустно ей. Одиноко. А потом как придет какая-нибудь тетка, как схватит ее за ручку, кааааак ножом начнет царапать по антипригарному покрытию!

– Хозяин! – заорал Родька в голос. – Ну скажи ей!

– И откуда у меня такая хреновина? – задумчиво произнес я, вынув из коробки тяжеленный старинный медный компас. По сути своей он, похоже, являлся карманным, но не представляю себе карман, который он не оттянет. Или не оторвет. – Никто не помнит?

– Я – нет, – тут же откликнулась Жанна. – Эй, муфта на ножках, ты не знаешь?

– Ненавижу тебя, зараза прозрачная, – буркнул Родька, поняв, что я в их свару не полезу. – Тьфу!

Надо же, как человек может обрасти имуществом за довольно короткий срок. Что я там прожил, в Венгрии? Меньше года. А до того вообще странствовал по миру с одним-единственным чемоданом и рюкзаком за плечами. Однако же вот сколько хлама скопилось. Ладно травы, оборудование для варки зелий, книги, купленные на букинистических развалах Берлина и Праги, прочие полезные профессиональные мелочи. Но одежды-то откуда столько? И главное, зачем мне она в таких количествах?

Все Жозефина виновата. «Алекс, купи то», «Алекс, я дарю тебе вот эту сорочку, она замечательно оттеняет твои глаза. И эти три тоже», «Погляди на плащ? Он тебе дивно идет. Мы его берем».

– Все в шкаф не влезет, – скептически заявила Жанна. – Нет-нет, даже не пытайся. Саша, тебе нужен новый, без вариантов. Купе. Если сейчас заказать, то в понедельник уже привезут.

И эта туда же, а? Верно Родька сказал. Тьфу!

– И это… – слуга шмыгнул носом. – Надо бы интернет проплатить. Не работает же.

– Перебьешься. – Я бросил компас на кровать и пнул пустую коробку ногой. – Интернет-зависимость не лечится, так что без Сети поживешь пока.

– Ну, хозяин, – засуетился Родька. – Ну как же так? Я же не о себе думаю, а о тебе. Вдруг надо будет какие травки заказать или еще чего? А интернета нету!

– Да не убивайся ты так. У меня он в телефоне есть, – успокоил его я под злорадный смех Жанны. – Так что все нормально.

– Нууу… – задумался слуга, отыскивая иные приемлемые аргументы. – А вот ежели, к примеру…

– Родь, тут не проплачивать надо, – осек я его. – Тут, может, придется по новой с провайдером договор заключать. На это нужно время, а его у меня не то чтобы много, я еще хочу сегодня до родителей добраться. Да и желание с кем-то посторонним общаться у меня отсутствует. И потом, сразу после того, как я вернусь, мы все вместе и дружно отправимся в Лозовку, к Антипу. Если ты не забыл, то он два года там один кукует.

– Вот за кого за кого, а за него можно не переживать, – насупился Родион. – Он и еще десять годков в одиночку проживет. И будет счастлив. Ему так лучше и проще. Тишина, покой, сам себе хозяин.

– Как и ты через десять минут, – подытожил я. – Значит, так. Я уехал, на тебе дальнейшие работы по разбору багажа. И я хочу онеметь от восторга, когда вернусь и войду в квартиру. Даже не так. Я должен восторженно сказать: «Вот это да! Как тут все чисто! А как аккуратно разложены вещи! И коробки кто-то подготовил к выбросу! Кто же это такой молодец?»

– Не получится, – подала голос с кресла Жанна. – Слишком ты высоко планку задрал, не справится он.

– Я? – Родька даже подпрыгнул от возмущения. – Я не справлюсь? Да чтобы у тебя язык отсох!

– Мой язык давно в пепел превратился, – сообщила ему девушка. – В печи крематория. Так что считай, что твое желание уже исполнилось. Саш, а я еду с тобой?

– Не-а, – качнул головой я. – Остаешься тут. Поможешь товарищу с раскладыванием вещей.