Людмила Ударцева - Дневник Маленькой Королевы

Согласовывать действительно было что. В длинном списке лекций значились: история зарубежных стран, история Эльфирина, общеэльфийская литература и философия, логика, политическая экономия и финансы, статистика, энциклопедия законоведения, гражданское, государственное и международное право, стратегия и тактика администрирования, а также практические занятия по языкам и культуре народов Элинии.

– Ух, ты! Это программа первого курса академии для королевы? – поразилась я, просматривая список.

– Ваши занятия на следующие восемь недель, – леди осталась серьёзной. – Далее Ваш супруг допускает снижение учебной нагрузки, чтобы вернуть практикумы по магическим искусствам.

– Спасибо ему за заботу, – понятно, он решил загрузить меня учёбой, как гарантией, что натворить бед времени не останется. Порадовало только то, что не прописаны уроки этикета и танцев. Думаю, не потому, что в этом плане меня сочли идеальной, скорее всего за сии два пункта женской образованности теперь в ответе Этрисса. А я была уверена, что повелителю плевать на большинство моих недостатков. – Пришлите мне готовое расписание занятий. Я ничего не имею против, если время выберут сами преподаватели. Но занятия по магическим искусствам должны быть назначены уже завтра после ужина, а не с девятой недели.

– Так как Его Светлейшество в отъезде, я доведу Ваши пожелания до его сведения в послании, которое он ожидает к вечеру…

– К каждому вечеру? – перебила встревожено.

– Доклады предполагаются только во время Его Светлейшего отсутствия, – подтвердила она, не скрывая факт оговорённого за мной контроля. – Благодарю, Ваше Величество, за то, что уделили мне время.

– Не стоит благодарности. Это Вам спасибо, – откланялась, в полной мере представив горку растущей проблемы. Я поспешила вернуться в гостиную, надеясь застать там Дорис и Лавилия, без которых увидеться с Ви и решить только что обозначившуюся, дневниковую заморочку не представлялось возможным.

– А как же ваш дом? Вы не из-за меня его оставили? – мы разговаривали втроём, и беседа вновь наполнилась уютом и теплом, как это было во время нашей первой встречи.

– Мы же вернёмся домой к вечеру, – легко отклонил мои опасения Лавилий. – Ничего страшного не случиться… – Тут мы одновременно вспомнили о Ви, и он тоже засомневался, – надеюсь.

– Нет ничего лучше, чем быть нужными своим детям, – продолжила упущенную мужем мысль Дорис.

– Боюсь, что с моим появлением, вам это успеет надоесть, – призналась я со стыдом, а они повеселели ещё больше.

– Милая девочка, ты, как огонёк во тьме скучных дней этого дворца. С тех пор, как Томилина увезла детей, мы редко здесь бывали.

Я не стала углубляться в причины, почему сноха лишила этот дом детских голосов, хотя уже успела подивиться быту эльфийского двора в этом отношении. Я-то думала, детей устроили где-то на другом этаже. Хотя, кто бы мог остановить нашу «банду», к примеру? Мы были везде. Неугомонные и шумные очень боялись попадаться в папином крыле, но далеко не редко наведывались и туда.

– Мне кажется, я опозорюсь в первый же вечер, как меня пустят в общество, – перевела разговор от обсуждения семейных распрей, и очередной раз развеселила старшую чету Легестель.

Но следующие слова Королевы Дорис прозвучали вполне обнадёживающе:

– С авторитетом твоего мужа, все, что бы ты ни сделала, будет восприниматься, как должное. Присесть в реверансе, правильно взять чашку чая ты давно умеешь, впрочем, как и многое другое. Нужные примеры были перед тобой с ранних лет. Достоинство, с которым ты носишь простые наряды, вызывает уважение. И не стоит бояться того, что ты молода. Это не самый долгий повод для пересудов. У тебя есть время всему научиться, для этого я согласилась вернуться к некоторым обязанностям… – она хотела о них рассказать подробней, но решила оставить эту тему на потом и продолжила: – Кроме того Томилина с удовольствием продолжит играть роль первой леди в обществе, она не была для неё в тягость с тех пор, как после коронации Даромир её об этом попросил.

– Томилина взвалила на себя самую трудную работу. Перетирать всем кости и не запутаться в переменчивых мнениях полусотни дам – настоящее искусство, – неоднозначный комплемент свёкра остался без внимания, Королева-Мать продолжила свою напутственную речь, и это было куда важнее шуток.

– Другое дело ваши отношения с Даромиром. Тут многое зависит и от тебя. Он часто бывает невыносим. В общении между вами это будет проявляться в большой степени, потому что он непомерно к тебе требователен. Поэтому будь терпеливой. В моменты, когда чувствуешь сильную неприязнь, не начинай важных разговоров. Публичные ссоры – это единственное, что может тебе навредить, как королеве и жене. Моя мама в этом вопросе говорила проще: «Не задирай голову выше супруга, и корона не свалится».

«Оригинальный совет», – я задумалась, и вслух на всякий случай уточнила, правильно ли поняла: – Это же не просто про убор на голове?

– Разумеется. Это про интриги и государственные перевороты. Женщина должна иметь своё мнение, но если оно идёт в разрез с мнением супруга, то приводит к полнейшему взаимному непониманию. Научись слушать и слышать и тогда научишься договариваться.

– А доверие? Повелитель сказал, что оно поможет…

– Он прав. Если ты будешь доверять ему, причин для споров будет меньше. Мне кажется, ты сможешь побороть свой страх перед ним.

– Не знаю…, – призналась я и опять задумалась. Он вроде и не страшный, пока его не видишь. А учитывая, что после ритуала он живёт моими чувствами, мне точно следует быть милосердней. Живо представила главнокомандующего, который моими «стараниями» боится самого себя. Кстати, как раз настал очередной момент, когда пора немного осмелеть. – Ваши Величества, – обратилась я к королевской чете, чем, кажется, удивила обоих.

– Виделись с утра, – поправила меня королева Дорис.

Я понимала, что такое обращение в течение дня не обязательно, но, как ещё снохе можно к ним обратиться. Называть родителей повелителя господином и леди теперь было неприлично.

– Сейчас для нас всех будет не простой момент, – предупредила Королева-Мать. – Нам попросить, тебе сделать. Но после будет так, как нужно, – пообещала и продолжила после паузы, видимо, собравшись с духом, – Ты скажешь мне «мама», а «папа» Лавилий разрешает тебе сказать, когда сама захочешь.

Я захлопала глазами и растерялась. Наша невестка называла моих родителей мамой и папой, но я даже представить себе не могла, что эти слова я буду произносить не им. И я молчала. Не вредничала. Нет. Я не смогла бы, так поступить. Просто, мне было невыносимо трудно сказать такое дорогое слово применительно не к маме, а другой женщине, пусть даже очень доброй и самой достойной. Отметая в мыслях одну причину этого не делать за другой, не стала уточнять, как к ним обращается Томилина, стараясь себя пересилить и сказать простое слово из двух одинаковых слогов. Они называли меня дочерью, имели право потребовать желаемого обращения, но вместо этого не потребовали, а просили.