Алексей Наумов - Сновидец

Солнце приветливо улыбалось путнику, и сердце юноши пело, а на его груди, в такт шагам, на тонком кожаном ремешке покачивалось крохотное медное колечко, и отчего-то Нандору было приятно ощущать его робкую прохладу.

Глава 3

Прошло три года. Нандор успел много повидать за это время. Он уже не был тем скромным и робким деревенским мальчиком, который с разинутым ртом рассматривал большие дома в городах и показывал пальцем вслед богато украшенной карете. Он стал более сдержанным и уверенным в себе юношей, который не разучился мечтать и видеть в окружающем мире красоту. И уж конечно он был абсолютно уверен, что он знает всё на свете и никто не сможет его облапошить…

Юноша был хорошим и честным работником, однако мало где задерживался, поскольку никак не мог уснуть в одной комнате с другими людьми, отчаянно мучаясь своими навязчивыми видениями. Юноша рыл колодцы, чинил кровлю, был конюхом и помощником кузнеца, торговал тканями и зерном, а один раз даже немного послужил в цирке, и всё же, он по-прежнему всюду был чужим, и оттого он вновь и вновь пускался в странствия, пытаясь найти тот краешек земли, где ему будут рады.

«А есть ли такой край? – размышлял он порой, шагая по очередной дороге навстречу новым приключениям. – Быть может, такого края вовсе и нет… Быть может, я всю жизнь буду скитаться с места на место… Что толку от свободы, когда ты всем чужой и на тебя косятся, узнав, что ты как дикий зверь предпочитаешь спать один, в лесу… Э-хе-хех… Стоило ли ради этого покидать отчий дом?..»

Но всё же, где-то в глубине души, Нандор верил в то, что он найдёт своё место под солнцем. Какая-то его часть непрерывно нашёптывала ему, что всё будет хорошо и что ему следует верить своему сердцу и продолжать идти выбранной им дорогой. И юноша верил и шёл вперёд, невзирая на голод, усталость и плохую погоду. Шёл, ведомый своими мечтами, и новые города и лица мелькали перед его глазами.

К тому времени Нандор уже догадался, что его недуг как-то связан со спящими людьми. Теперь он старался найти работу в деревнях или на окраинах городов, чтобы после трудового дня ночевать в стогу сена или в лесу. Юноша даже рассчитал расстояние, на которое ему нужно было удалиться, чтобы видения не беспокоили его. Оно равнялось примерно 500 шагам. Сделав их, он мог быть уверен, что сможет уснуть и ничто не потревожит его покой. Ещё он выяснил, что время года также имело значение. Нандор обратил внимание, что весной и летом его видения становятся ярче и красочней, тогда как зимой и осенью они обычно были серыми и печальными.

Временами он обращался к различным лекарям и знахарям в надежде исцелиться, но как вскоре он убедился, всё это было лишь напрасной тратой денег и времени. Все эти шарлатаны в один голос убеждали юношу, что помогут ему, но ни один не справлялся с задачей, хоть и пичкали его всякой гадостью круглые сутки. Крысиные хвосты, крылья летучих мышей, тропические жуки, горькие коренья и кислые ягоды, вонючие настойки и отвратительные мази, что только не перепробовал Нандор и, в конце концов, решил никогда больше не поддаваться на их уговоры.

«Лучше спать в лесу, чем мазаться слоновьим потом, ставить на макушку горчичники с кайенским перцем и пять раз в день пить настойку из шкуры бородавочника! – думал он. – Нет уж, спасибо! Я лучше буду болеть, чем так лечиться…»

Кто знает, возможно, необразованный юноша проскитался бы всю жизнь, так и не догадавшись, какой дар скрывается в нём, если бы судьбе не было угодно свести его с великим аферистом и прохиндеем Сальвадором Манчини, известным во многих странах под дюжиной различных имён и прозвищ. Эта встреча изменила всё.

Сальвадор рос обычным мальчиком, сыном пекаря. Хоть его семья и не голодала, как многие вокруг, денег у них вечно было в обрез, так что мальчик донашивал лохмотья своих братьев, а о паре ботинок даже и не мечтал. В двенадцать лет он сбежал из дому и скитался по городам, добывая себе пропитание воровством. В четырнадцать он в первый раз попал в тюрьму, а в семнадцать оказался на каторге. Однако, несмотря на все свои прегрешения, в душе Сальвадор не был преступником. Скорее, он был артистом, который, правда, был не прочь выманить тугой кошелёк у своего доверчивого зрителя… Но однажды, увидев, как какой-то богач щедро расплачивается золотыми монетами в дорогом магазине за корзину фруктов, которая на рынке стоила бы всего несколько грошей, Сальвадора осенило.

– Какой смысл красть пару медяков в толпе на ярмарке, если можно дурачить богатеев, отбирая у них золото мешками? – спросил он себя. – Наказание всё равно будет одинаковым, так стоит ли мелочиться? Ты был дураком, Сальвадор Манчини, но ты будешь полным идиотом, если не сделаешь должных выводов. Решено, отныне я ни трону ни единой медной или серебряной монеты, даже если их будут горстями сыпать прямо мне под ноги. Теперь только золото и драгоценные камни будут наполнять мои карманы. И не просто наполнять! Глупые богачи будут сами класть их туда, да ещё выстраиваться в очередь, чтобы поскорее сделать это. О да!…

Сказано – сделано. Используя свой поразительный дар красноречия и те сведения, что он подчерпнул у своих товарищей по каторге, Сальвадор стал богатеть не по дням, а по часам. Он представал перед богатой публикой в самых различных нарядах и масках, под звучными именами и титулами, и практически неизменно пользовался невероятным успехом. Он дурил лордов и пэров, баронов и герцогов, принцев и шахов, богатых купцов и бывших пиратов, банкиров и менее удачливых авантюристов, словом всех, всех, всех, у кого водилось золото и драгоценности. В последние годы Манчини представлялся Лунным Прорицателем из Мадраса. Он представал перед своей публикой в самой таинственной обстановке, облачённый во всё чёрное, и уверял праздных богатеев, что умеет читать мысли при помощи магического шара и отгадывать значение снов. При помощи гипноза, мелкого мошенничества и дара убеждения он с лёгкостью заставлял их расставаться со своими богатствами и всегда успевал исчезнуть прежде, чем его обман был раскрыт. Единственное, чего никак не удавалось Манчини, так это обмануть какого-нибудь короля, но мошенник не отчаивался, уверенный, что однажды покорит и эту недосягаемую высоту.

– Это просто вопрос времени, Сальвадор, – говорил он себе каждый день. – Просто вопрос времени и всё. Мне обязательно представится такая возможность, и уж я-то своего не упущу…»

В тот момент знаменитый аферист путешествовал «инкогнито», так как после его последнего «сеанса» толкования снов в Лондоне, за ним по пятам шли частные сыщики, нанятые одной высокопоставленной особой, желавшей получить обратно свои фамильные драгоценности… Чтобы сбить преследователей с толку и пустить их по ложному следу, Манчини нанял актёра, весьма похожего на него, и велел тому взять самую быструю карету и мчаться на ней что есть духу через всю Европу к Босфору, а оттуда в Персию. По пути актёр должен был швыряться деньгами и вообще вести себя весьма экстравагантно и вызывающе, дабы привлекать к себе как можно больше внимания. Тем временем сам Манчини, одевшись как можно проще и неприметнее, неспешно двинулся окольным путём в Марсель, совершая небольшие дневные переходы, питаясь в скверных тавернах и ночуя в самых дешёвых трактирах. Никому и в голову не могло прийти, что в потрёпанном дорожном саквояже какого-то небритого бродяги лежит целая гора драгоценностей.