Майкл Мартис - Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы

– Для меня это огромная честь ваше величество, – Алан вновь опустился на колено, превозмогая жгучую боль в ноге.

– Ступайте, – произнес Милат.

Алан поднялся, и, прихрамывая на правую ногу, удалился из кабинета короля.

Милат завернул письмо, скрепив его своей печатью.

– Немедленно отправляйтесь к Вагрелу и вручите ему это, – король протянул пергамент гонцу.

Тот низко поклонился и удалился.

– Ваше величество, – заговорил Валмер. – Прикажете созвать совет?

– Нет. В этом нет никакой необходимости. Я и без совета могу справиться.

– Какие будут приказания?

– Никаких. Можешь идти.

Поздним вечером, когда весь город готовился ко сну, гонец Вагрела выехал из Ландрсмита. Он мчался во весь дух, стараясь как можно быстрее доставить господину королевское послание, от которого мог зависеть исход войны. Он даже не мог предполагать, что ровно через пятнадцать минут вслед за ним выехал всадник. Он тоже нещадно гнал лошадь, стараясь как можно быстрее догнать гонца.

После заседания Верховного совета, проходившее во дворце короля по случаю тревожных вестей из крепости Пирс, Трэйтор был в самом плохом расположении духа. И было из-за чего. По мнению Трэйтора, Милат уж слишком резко высказался в адрес членов совета и, более того, король, по его мнению, вел себя неуважительно и нахально. Ведь это уму непостижимо, чтобы с ним, с благородным человеком, который трудится на благо страны не покладая рук, разговаривали подобным тоном.

Своими переживаниями Трэйтор поделился с младшим братом Генри, который приехал к нему сразу же после окончания заседания. Генри был полной противоположностью брата. Трэйтор – высокий красивый мужчина с острой треугольной бородкой и темными, коротко постриженными волосами. А крючковатый нос придавал более мужественный вид владельцу. Генри же, напротив, среднего роста, с короткими зачесанными каштановыми волосами с некрасивым рябым лицом, которое венчал огромный нос, делавший владельца еще уродливее.

Генри поинтересовался у брата о том, что случилось, и тот ему охотно рассказал про надвигающуюся войну с братнийцами и с особым жаром пожаловался на короля. Генри внимательно все выслушал и, прищурив черные, как смоль, хитрые глазенки, сказал:

– Похоже, Милат что-то задумал. Уж не хочет ли он распустить совет?

– Ах, мой дорогой брат. Клянусь тебе, что та же самая мысль посетила меня буквально перед твоим приездом, – заметил Трэйтор. – Времена, когда совет что-то значил в этой стране, прошли, – горько подытожил он. – К тому же Валлаход на заседании высказал такую же мысль. Он думал, что нас сегодня всех созвали как раз для того чтобы распустить. Многие не верят в это. Думают, у Милата не хватит духу сделать что-нибудь подобное.

– Милат захотел править сам, – скрестил на груди руки Генри. – Похоже, мальчик вырос и набрался смелости. Это очень безрассудно с его стороны. Не думал, что он настолько глуп.

– Он вовсе не глуп, мой дорогой брат. Распустив совет, он сосредоточит в своих руках всю власть. Какая же тут глупость?

– Но ведь члены совета могут поднять против него бунт, – с пылом произнес Генри. – Он должен понимать, какой политический вес имеет совет в стране.

– Уверяю тебя, никаких бунтов против короля никто поднимать не станет. Надвигается война, и ни один член совета не выступит против монарха в такое тяжелое время. А когда война закончится победой, то никто не посмеет упрекнуть короля в том, что он распустил совет и одолел врага. Думаешь, Милат этого не понимает? Как бы ни так, Генри. Король давно зуб точит на нас. Последние несколько лет на каждом заседании он очень резко высказывается в наш адрес. Я полагаю, он в скором времени решится и положит конец существованию Верховного совета.

Наступило молчание. Трэйтор сидел в кресле и нервно вертел в руках кубок с вином, а Генри, прислонившись к стене, стоял со скрещенными на груди руками. В комнате стало так тихо, что если бы захотела пробежать мышь, то она была бы тут же обнаружена.

– У меня есть идея! – воскликнул Генри.

Трэйтор перестал вертеть кубок в руках и поднял взгляд на брата.

– Ты сказал, что ни один член совета не посмеет поднять бунт против короля во время войны, – в темных глазах Генри блеснул недобрый огонек.

– Так, – подтвердил Трэйтор.

– Мы можем на этом сыграть.

– Как?! – нетерпеливо, почти выкрикнул Трэйтор.

– Что если мы докажем совету, что король бездарный и не может вести войну? Покажем им, что он своими безумными идеями ведет страну к гибели.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – Трэйтор вдруг весь загорелся, да так, что его щеки покраснели. – Эта отличная идея. Если мы покажем, что король не может вести войну, то совет обязательно выступит против короля.

– И поддержит тебя.

– И тогда власть будет в наших руках, – Трэйтор настолько воодушевился, что уже даже представил себя на королевском троне.

– Только есть одна проблема, – эти слова вырвали Трэйтора из прекрасного королевского дворца и вернули к себе в кабинет. – Как мы все это проделаем?

Вполне справедливый вопрос. Ведь представить себя во дворце еще не означало оказаться там на самом деле. Нужно было что-то сделать, чтобы мечты стали реальностью. И в том-то и была вся загвоздка, что ни Генри, ни Трэйтор не знали, с чего необходимо начать. Ведь для того, чтобы провернуть такой нелегкий замысел, нужно знать, как складывается обстановка на войне и какие решения принимаются во дворце. А это невозможно. Трэйтор, и тем более его брат, не мог просто так явиться во дворец без приглашения короля. А вероятность того, что Милат пригласит хоть одного из братьев, ничтожна. То же самое ограничение касалось и всех остальных членов совета. Никто не мог прийти во дворец без приглашения монарха. Подкупить кого-то из придворных так же нереально, как и снег в жаркий летний день. Дело в том, что король мало кому доверял во дворце. Единственный человек, который мог быть в курсе всего, что происходит там, Валмер. Но и этот вариант тоже никуда не годился, так как Валмер предан королю так же, как и верный пес Гуно. Стоит Трэйтору только заикнуться о своих планах, как об этом тут же узнает король. Получалась какая-то неразрешимая задача. Выходило, что Милат скрыт со всех сторон, и к нему никак не подобраться. Весь план заговорщиков терпел фиаско в зародыше. Братья весь вечер пытались что-то придумать, но ничего не выходило. Генри решил ехать домой, когда часы давно перевалили за полночь. Уговоры Трэйтора остаться он игнорировал, но пообещал, что как только что-то придумает, то сразу же сообщит. Генри уехал к себе, оставив брата еще более раздраженным, чем в самом начале встречи.