Владимир Косарев - Путь Киартаны

Поодаль кусты зашевелились, и между деревьев Киартана заметила волков. Она сосредоточилась из последних сил и почувствовала, что её окружили. Дикие звери обступали со всех сторон. Киартана вновь приготовилась драться насмерть, но сил бороться уже не осталось.

Они не приближались, а лишь наблюдали. Киартана сделала робкий шаг, и волки перед ней расступились. Она оторопела, но уже не хотела думать из-за голода, глубоко вздохнула и пошла дальше, не обращая внимания на волков.

Тропа привела её к небольшой опушке. Стая во главе с огромной волчицей задрала оленя и ждала её. Молодые волки оскалились, но не их мать. Та лишь твёрдо смотрела. Киартана остановилась в паре шагов.

– Мне нужно поесть… – обратилась Киартана к волчице.

Та с минуту смотрела ей в глаза, а затем опустила взгляд, соглашаясь с её правом, и позвала за собой почти по-человечьи. Остальные волки отступили. Задранный олень лежал в алой луже среди истоптанной травы, из-под шкуры проступали рёбра, нутро источало мерзкий запах свежего мяса, голова держалась лишь на надорванной коже и паре мышц, и смотрела на неё мёртвыми белёсыми глазами. Киартана испугалась этого взгляда, но опустилась над ещё тёплой тушей. Она впервые видела убитое животное, а ей предстояло сесть его плоть.

Волки позволили ей вкусить первой. Обнажённое сердце уже не трепыхалось. Киартана бросила палку на чистую траву, кинулась к мясу и долго не могла оторвать шмат. Заклинание огня впервые далось ей с трудом, руки дрожали. Слабый огонь лишь опалял и немного поджаривал верхние слои, жир возле сердца растопился и закипел, но аромат жареного мяса оказался настолько желанным и аппетитным, что перебил все другие запахи – псины, крови и травы. Она, не дождавшись, накинулась на ещё сырое мясо.

Вдоволь наевшись, Киартана как смогла, обтёрла с лица кровь. Волков поблизости не оказалось, но она решила не испытывать их терпение и поскорее уйти.

Туча быстро надвигалась, не оставляя Киартане шансов. Мясо придало ей сил, и она тут же кинулась искать убежище.

Всюду стояли не сосны с берёзами, а возвышались Великие дубы, клёны, ели, секвойи, туча почти скрылась за кронами. Но тропинка вела её всё дальше вглубь Великого леса.

Крупные капли забарабанили по верхушкам деревьев, гроза уже била вокруг, покрывая лес чёрными когтистыми лапами.

Впереди возник огромный древний Вечный дуб с дуплом у основания. Она помнила его, хоть прежде и ни разу не видела. Странное чувство выросло в груди и не позволяло сердцу успокоиться.

Могучее дерево когда-то давно расщепило молнией, а затем оно долго заживляло рану. Дуб выглядел мрачно, пугающе, но времени выбирать не осталось, и Киартана, не раздумывая, кинулась внутрь, положила палку на колени, а через минуту полил дождь.

Молнии сверкали одна за другой, постоянно озаряя причудливые формы деревьев. Гром следовал почти сразу, трескучий, с переливами. Киартана не помнила такой бури, даже в день возвращения Мериона штормило не так сильно. Вода с неба лилась столбом, день превратился в ночь. Могучие древние деревья гнуло и клонило, ветви трещали, гул ветра пугал своим неистовством. Она сильней вжалась вглубь дупла, и ощутила спиной, как корёжит древесину. Сквозь расселины пробивались вспышки, и каждая пугала её.

Переливы грома, заставляли сжиматься. Она обхватила колени руками и не смела открыть глаза. Казалось, что в один момент молния попадёт в неё, и всё закончится.

– Я не побоялась пойти в лес, не испугалась волков, мёртвого оленя, не боюсь и тебя, гроза! – крикнула она как можно громче в дождь.

Но ей в ответ молния расщепила дерево неподалёку. Грохот на минуту оглушил её, звон в ушах затмил раскаты грома, и треск молний. Она вскрикнула, но не услышала собственного голоса. Гул в ушах постепенно стих, но ей хватило этого, чтобы испугаться.

Киартана решила уйти в медитацию, чтобы не вздрагивать от каждой вспышки, не глохнуть от раскатов грома. Она закрыла глаза, ощутила грозу и лес. Спокойно вдохнула и открыла глаза уже во тьме за Пеленой.

Дуб никуда не исчез, но из дупла Киартана увидела солнечный свет на траве. Она осторожно вылезла, и нога по-прежнему болела – ей пришлось опереться о палку. На залитом солнцем луге золотистую спелую траву колыхал тёплый ветер. Под дубом нежилась в тепле солнца молодая девушка, её белое платье и русые волосы подхватывал ветер, и приносил Киартане аромат свежей мяты.

Девушка держала руки на возросшем животе и повернулась, услышав её робкие шаги. Медальон Мериона украшал её шею. Киартана заметила, что девушка, хоть и смотрела ей прямо в глаза – не видела.

– Кто здесь? – спросила она, глядя сквозь неё.

Киартана шагнула ближе, и вдруг палка в её руке загорелась белым светом. Волчица оставила на оголовье свою метку – мазок от языка, и она озарила светом округу, разрушив видение.

– Этот свет… – взмолилась девушка, прикрывая глаза разбитой в дымку рукой.

Её тело всё больше разбивалось серой дымкой при каждом движении. Киартана подняла посох и впервые ощутила его силу, но девушка испуганно спряталась за изуродованным стволом дуба. Свет затмил солнце, холм исчез и лес обратился колышущийся дымкой.

– Уходи! – надрывно выкрикнула девушка, и Киартана послушно отступила.

Киартана выбралась из дупла и села в свете солнца. Старая, прочная ветвь дуба с обломанными концами, усохшая, но вовсе не хрупкая. Теперь палка показалась Киартане прочной, тяжёлой, древней. Отметка волчицы осталась у изголовья неровным мазком и слабо светилась. Сначала Киартана не понимала своих чувств, но вскоре ощутила в посохе великую силу.

Дождь прекратился, тучи разошлись, а на востоке уже поднималось из-за деревьев небывало жаркое солнце. Буря оставила после себя много поломанных деревьев, все низины залило водой, которая уже не могла впитаться в землю. Тропу к дому затопило, и Киартана испугалась, что не найдёт дорогу. Она хотела вернуться, и, обходя вокруг Вечного дуба, услышала шёпот его ветвей. Киартана впервые прислушалась к нему, и он подсказал верный путь. Едва заметная древняя тропа вела сквозь чащу. Казалось сотню лет по ней не ходили.

Нога почти не болела, Киартана уверенно шла к дому Мериона. Заросшая тропа привела её сначала к мосту и затем вывела на холм. Она ни на миг не сомневалась в верности пути, и к закату вышла к роднику.

Наклонившись к воде, Киартана обнаружила на лице мазки крови и с улыбкой вспомнила, как почти сырое мясо показалось ей лучшей трапезой в мире. Ей стало стыдно за тот момент, она решила никому и никогда об этом не рассказывать, и смыла кровь студёной водой.

Она подняла из родника воду и отправилась наверх. Бочки, как и всегда, оказались пусты.