Helen Han - Проклятье в наследство 2

– Верно, – не ожидая такой проницательности, подтвердила Амали. – Сама того не осознавая, я повторяю историю своего предка. А по содержанию книги, если так продолжится, то произойдет много несчастий.

– А не следовать сюжету ты не можешь? – удивилась Шарьяна. – Если ты знаешь, что должно быть дальше, то, почему продолжаешь повторять…

– Есть нюанс. Происходящее там и то, что делаю я, повторяется, так сказать, в последствиях, а не в самих действиях.

– Не поняла…

– Если мой предок сам кого-то вызывал на дуэль, чтобы решить разногласия, – вздохнув, объясняла Вальзард. – То меня неожиданно схватили и пытали… чтобы решить разногласия. Завязка разная, цель одна, а итог идентичен: пострадали те, кто все и затевал.

– А, что тогда ты можешь сказать о том, что сейчас с тобой происходит? Кто-то пострадает?

– Я ухожу из замка, чтобы научиться контролировать свою силу без вреда для окружающих.

– Поэтому ты не ночевала здесь?

– Да.

– А что об этом сказано в книге? – в голосе Шарьяны слышалось все больше беспокойства и даже страха.

– Мой предок делал тоже самое… Но у меня нет другого выбора! – оправдывалась Амали. – Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Поверь, это не те силы, которые здесь тоже есть у кого-то.

– Ты серьезно?! – усмехнулась Тетлери, отказываясь верить. – Любую силу можно обратить во зло, даже самую мирную.

– Я боюсь в этих стенах использовать тот объем, какой использую там, куда я сбегаю.

– Амали, можно тебя попрошу? – на нее вопросительно посмотрели. – Доверься мне и один раз потренируйся здесь. Поверь, никто не пострадает, а ты сможешь уйти от написанного сюжета. Я так понимаю, что все боятся именно того, что ты действительно все это повторишь…

– Не совсем.

– Ты же сама сказала, что…

– В книге написана биография моего предка, который жил более тысячи лет назад, но с определенного момента содержание становится простым сюжетом.

– То есть? – почувствовав, что стала запутываться, Шарьяна возмутилась. – Так, биография или нет? Я не понимаю!

– По словам профессора Мальеттеро, он лично убил моего предка, но по книге, его жизнь на том моменте не закончилась… А его призрака я вижу стариком, хотя, якобы, он умер почти в моем возрасте… И сейчас я уже приближаюсь к тому дню, когда его жизнь прервалась.

Лицо Тетлери выражало много эмоций, но в первую очередь, шок. Кажется, в ее голове сложился пазл из всего сказанного и из того, что она сама знала и предполагала. Неприятно получается…

За окном давно стемнело, и время неумолимо шло к ночи. С минуты на минуту должен раздаться сигнал к отбою, но пока что студенты ловили возможность подольше побездельничать и не торопиться спать. Каникулы еще не закончились, поэтому можно было позволить себе вернуться в комнату только к полуночи. Что многие и делали, ведь через несколько дней этой свободе наступил бы конец.

Сумирьер сидел за своим столом в кабинете и писал очередной отчет. Из приоткрытого окна стало сильно задувать холодным воздухом, и он встал, чтобы закрыть его, а заодно задвинуть шторы. Мельком взглянув вдаль, мужчина заметил что-то темное, то появляющееся, то исчезающее в сугробах, торопливо двигающееся к лесу. За ним снег будто проваливался, образуя промятую тропинку. Небо было чистое, никаких осадков не предвиделось, поэтому профессор решил после завершения отчета проверить наличие следов, а может, и остатков магии.

Здесь редко появлялись поздние гости, в основном только по приглашению, поэтому охрана подняла тревогу о вторжении на территорию постороннего. Хозяин дома со своей женой уже успели заснуть, но шум со двора разбудил их. Охранники гонялись за чем-то темным, ловко убежавшим от них, а магия либо не успевала коснуться, либо будто отражалась барьером, не достигнув цели. Незваный гость путал преследователей между деревьями в саду, заставляя гоняться по определенной траектории, до тех пор, пока не загнал их в психическую ловушку. Вся охрана, сама того не осознавая, угодила под действие гипноза с помощью повторяющихся монотонных движений, и теперь продолжала петлять, преследуя исчезнувшую цель. Сам же незваный гость переместился к парадной лестнице, собираясь войти в дом, но на пороге стояли муж с женой, готовые атаковать. В их руках уже ожидали своего применения необходимые заклятия.

– Не нападайте, пожалуйста! Это я, ваша дочь, – скинув с себя капюшон, произнесла девушка, тяжело дыша.

– Амали?! – воскликнул мужчина.

– Не может быть… – поразилась женщина.

– Амали, дочка! – оба родителя бросились обнимать своего ребенка, неожиданно вернувшегося домой.

Девушка улыбнулась им, ответила на объятия, но радости в ее поведении не было заметно.

– Что это были за фокусы? Неужели нельзя было спокойно вернуться? – разглядывая дочь, спрашивала Беатрис.– Зачем было устраивать салочки?

– Они напали на меня, как только я подошла к воротам, даже не спросив, кто я, – возмутилась Амали. – Что мне было делать?

– А охрана так и будет бегать? – несколько строго спросил отец. – Не хочешь их освободить?

– Да, прости, – согласилась девушка и пару раз взмахнула рукой, после чего все охранники упали на землю от усталости. – Отдохнут немного и вернутся к работе, – сообщила она и вошла в дом.

Родители обменялись неоднозначным взглядом, вместе поняв, что оба заметили одни и те же изменения в поведении своего ребенка. Прошло несколько месяцев, а дочь было не узнать, им даже показалось, что внешне она стала другой.

А вот для Амали в доме все выглядело прежним. Светлые и большие помещения, но пустые и неуютные, идеальная чистота, ни пылинки, все блестело, что должно блестеть, каждая поверхность отполирована. Даже запах не изменился: в холлах и на лестницах пахло цветами, в гостиной и столовой мятным чаем и барбарисом. В кабинете отца, наверняка, по-прежнему витали горьковатые и резковатые отголоски его одеколона, а у матери в комнате – аромат ее приторных духов и лилий, всегда стоящих в вазе у окна. Кажется, Амали все же соскучилась по дому, по этой строгой, но привычной для себя атмосфере, когда у всех спокойное поведение, кругом тихо, но время от времени доносились крики отца из кабинета, который кого-то за что-то отчитывал или что-то доказывал. После таких моментов в каждом помещении становилось слишком напряженно, а прислуга, дочь и миссис Вальзард боялись показываться главе семьи на глаза или привлечь к себе нежелательное внимание.

Мать распорядилась, чтобы сию минуту в столовой накрыли ужин на одну персону и чай для двоих, а сама решила сопроводить Амали в ее комнату. Как и везде, здесь был идеальный порядок, все лежало та тех же местах, где и было, за исключением одной детали. Единственная тумбочка у кровати, к которой девушка строго запрещала кому-либо приближаться, была покрыта неровным слоем пыли. Судя по всему, на ней что-то лежало, но сейчас было пусто. Пристальный и подозрительный взгляд Амали мать сразу разгадала.