Александра Гардт - Чудильщик

– Он волшебник? – спросила я.

Старуха покачала головой:

– Дойдешь – сама узнаешь. Да поспеши уже, нельзя заставлять Великий Хаос ждать, понимаешь? Грех большой.

– А как до него дойти? Не до х-ха… – небо на мгновение потемнело, и я запнулась. – До чудильщика.

Слово смешно легло на язык, будто я всегда его говорила. Мимо нас процокала задом наперед лошадь, и я вздрогнула. А старуха замахала животному, как старому знакомому, подбежала, схватила за седло и начала взбираться.

– Извозчица приехала! Умница моя! – Она ласково погладила лошадь по голове, и та довольно заржала, после чего поехала точно так же, как до, медленно переставляя ноги.

– Где его найти? – прокричала я вслед.

– А, – махнула рукой старуха. – Никогда не знаешь, но у него на доме висит резной колокольчик, покойник Джек делал, хорошо получилось! Ты Хаосу помолись, авось доберешься!

Последние слова старуха прокричала уже издалека, потому что лошадь набрала ход и теперь почти мчалась, подскакивая, точно Пинки Пай. Еще через секунду они скрылись за поворотом, а я посмотрела на батон хлеба, вздохнула и поплелась вперед.

Дорога была пустынная и, к счастью, одна. Я решила спрашивать на каждом повороте, как пройти к этому чудному. Пока что Изнанка напоминала сказочную страну. По сторонам идущей вверх улицы толпились домики, в основном, двухэтажные. Я даже в окна пыталась заглядывать, пока не столкнулась с перевернутым отражением; испугалась и ускорила шаг.

Жутко хотелось откусить хлеба, и я все думала, что же такого случится, если я это сделаю. Ну не убудет же из-за горбушки. Но что-то меня останавливало.

Спустя пару минут монотонной ходьбы я услышала шум и голоса, а следующий поворот наконец привел меня к людям. На широкой площади торговали фруктами очень странной формы, они напоминали лягушек с лапками; у кого-то продавались лопнувшие шарики (кстати, из чего они были сделаны? не из резины же!), и лишь одна женщина стояла перед лотком, в котором валялись леденцы в форме вполне обычных петушков.

По площади прогуливались люди в экзотических нарядах, были и нормальные, конечно, но в целом – страх один. Я в своем халате и клетчатых розовых штанах смотрелась вполне уместно, если не нарядно. Бегали дети, они выглядели поприятнее. Улиц с площади выходило три, и все вели в горку. Я подумала и подошла к женщине с петушками.

– Отличный возраст, чтобы насладиться сладостью, – заученно сказала она мне, явно не обращая внимания на хнычущего пацана, подпрыгивавшего на месте и сжимавшего в руках монетку размером с кулак.

Я замешкалась и показала на него.

– О, плата в деньгах, слава Великому Хаосу, мне не нужна, – произнесла женщина, и я неприятно поразилась.

– Разумеется, – отозвалась я. – Мне бы узнать, как пройти к Питеру.

– Питеру? – спросила она, и я раздраженно кивнула.

Думала, нормальная, а вон что получилось.

– Леденец не нужен?

– Да зачем мне леденец. Вообще без надобности.

Женщина достала из корзины петушка и словно бы невзначай разжала пальцы. Хныкавший мальчишка быстро подобрал его и был таков. Я, кажется, начала понимать, в чем дело, просто все здесь давно сошли с ума. Возможно, в обед.

– Иди по центральной, – вдруг сказала женщина холодно и отрывисто. – Доберешься до трактира – «Кривой глаз» называется – спроси там, где Великий Хаос отдыхает сегодня. Тебе скажут. Молчи, не называй его по имени, и так уже наговорила достаточно.

Я пораженно отвернулась и двинулась с места. К женщине с криком «Мардж!» устремилась пара моих ровесников с охапкой дохлых цветов. Меня передернуло, и я пошла дальше, набирая скорость.

Вопросов было много, но я чувствовала, что главный из них – почему именно Питер? Впрочем, на данный момент мне больше всего хотелось сесть и спокойно перекусить, безо всяких там происшествий.

Я еле увернулась от толстяка в раздутых клетчатых штанах и прижалась к стене, переводя дыхание. Толстяк прицельно врезался во всех прохожих. Мардж выдавала кому-то гору петушков в обмен на крыс и провожала меня внимательным взглядом. Я вздохнула и, переступив через страхи и сомнения, двинулась вверх по улице.

Трактир «Кривой глаз», как назло, мне не попадался. И с вывесками было туго: я подходила и читала старомодные надписи – будто на русском, хотя видела, что буквы выглядят совсем по-другому. Прошла мимо парикмахерской, обувных дел мастера, двух забегаловок.

Люди по-прежнему вели себя ненормально, но я потихоньку привыкала. Старик, странный дед, сказал мне, что это Изнанка, и, может быть, здесь просто все наоборот, как в том стихотворении? Погода была прекрасная, принцесса была ужасная. Днем, во втором часу… Наверное, дома стукнуло около того.

Старательно делая вид, что у меня все в порядке, я выучила приветствие с великим хаосом в главной роли. Ноги сами несли меня вперед.

Пролетев мимо маленького кофейного заведения, я все-таки притормозила и задумалась над тем, не зайти ли мне поесть. Вдруг на халат выменяю порцию еды. Я развернулась и радостно пошла назад, еще не замечая подвоха. Попробовать стоило!

Но вышло все по-другому. Вот я бросаю взгляд назад, еще не потеряв боковым зрением домика с витражными стеклами. Я разворачиваюсь, моргаю. Я почти роняю батон. Передо мной была совершенно другая улица. Вместо кофейного заведения – непримечательный домишко, на котором два ребенка старательно вычерчивали черно-белую шахматную доску углем и мелом. Вместо лавки цветочницы – странная башня, переливающаяся радугой. И сама дорога изгибалась направо, а не налево. Впрочем, люди, не считая детей, почему-то были те же самые.

Я в ужасе повернула голову, готовая к тому, что пропаду совершенно, потеряюсь, оказавшись во власти непознанного; готовая увидеть серый мир вместо радостной дороги. Но путь передо мной не изменился, и тогда я вернулась на него как можно скорее, продолжая больно стукаться ступнями о мостовую и приняв твердое решение никогда не оглядываться.

Трактира все не было. Зато улица вдруг разветвилась и зазмеилась. Я встала на перекрестье семи лучей, выходящих из одной точки, вспомнила старую примету и загадала, чтобы Танька оказалась жива.

– Ну что вы замерли, сударыня! – недовольно сказал кто-то и довольно больно заехал мне локтем.

Я негодующе посмотрела вправо (не оглядываться, только не оглядываться). Там стоял худой веснушчатый парень.

– Не знаю, куда идти, – отозвалась я, потирая бок.

– Это же верное направление, правильно мыслите, – вдруг выдал он.

– Слава Великому Хаосу, – сказала я. – Не подскажете, где «Кривой глаз»?

– О, – проговорил парень уважительно. – Подскажу. Идите по той улице, первый поворот направо, совсем близко!