Дарья Гущина - Ветер на ощупь

Отрешаясь от страха, сосредоточилась на храме. Невысокое круглое серое строение, многочисленные крошечные окошки чередовались с узкими, впаянными в стену витыми колоннами. Остроконечная крыша, карниз которой украшали символические фигуры путей. Слева – символы магии: от кругов света на ладони и теней сумерек до паутины тьмы в кулаке. Справа – символы ремесла: от узла искателя и маски искусника до бутыли алхимика и кошеля торговца. И – соединяющий фигурки круг: сила едина для всех, кто не страшится своего пути. Ремесло – сила для созидания, магия – сила для разрушения.

Невзрачно-серые, как и весь храм, отполированные временем и природой, фигурки чернели на фоне закатного неба и смотрелись величественно. Чего не скажешь о храме. Но он строился не для красоты, а для дела. Для важного дела, при мысли о котором у меня, признаюсь, сводило колени. И у низких дверей я остановилась и замялась под многозначительным взглядом Райдена. Он же молча открыл передо мной дверь и терпеливо ждал, когда я решусь сделать первый шаг. А я… замерла на пороге, ежась под прохладными порывами ветра, неуверенно всматриваясь в темноту храма.

Из его мрачных глубин веяло промозглой сыростью и ветошью, неизвестностью и страхом. Очутившись на пороге храма, я оказалась и на пороге своей старой жизни. Один лишь шаг – и она уже никогда не будет прежней. Да и я сама уже не буду той, кем была, кажется, уже очень давно, – хранилищной мышью, грызущей содержимое летописей сначала в поисках знаний, а потом – чтобы забыться. Кем я стану после посещения храма?.. Понравится ли мне новое «я», захочу ли пойти по тому пути, который мне подарит судьба?..

– Ясси, – напомнил о себе Райден, и я невольно вздрогнула. Спокойный тихий голос прозвучал на удивление громко, резко: – Пора. Мы не можем стоять здесь вечно. Или ты делаешь шаг вперед, или мы идем назад. Выбирай. И решайся.

Я беспомощно посмотрела в его невозмутимые глаза, глубоко вздохнула и, отбросив ненужные мысли, шагнула вперед. Не зря я так не любила думать… Как только ворох мыслей заполоняет голову, сразу и руки опускаются, и делать ничего не хочется. А бездействовать я не любила. И будь что будет…

Храм Перекрестка встретил нас молчаливым любопытством. Просторное круглое помещение, освещенное мрачноватым мерцанием серебристых факелов, вспыхнувших при нашем появлении, казалось, ждало чьего-то появления. А последних посетителей храм встречал очень давно. Так давно, что пол покрылся толстым слоем пыли, а стены закутались в дымку паутины. Время не тронуло лишь выпуклые символы путей, выступающие из стен.

На негнущихся ногах я проследовала к центру храма и взобралась на низкий постамент. И почти сразу замерцали ровным светом символы, и от них ко мне прибежали яркие дорожки искрящихся огоньков. Вот и он – круг дорог Перекрестка, распутье, на котором я стою всю жизнь. Когда выбор будет сделан, светящимся останется только один символ. Я шепотом произнесла ритуальную фразу и замерла в ожидании.

– Ясь, – подал голос Райден, – я-то тебе тут зачем?

Обычно ритуальные слова говорил старший рода, но оно и понятно, если инициируемый Перекресток ревет в пеленках. Взрослым же Перекресткам помощь старших требовалась больше по велению древнего обычая, хотя, говорят, у некоторых от страха и волнения язык отнимался. Я вот тоже со своим еле совладала.

– Для моральной поддержки, – объяснила нервно.

Что-то дорожки не гаснут… И откуда-то из тьмы сознания снова выполз скользкий страх. А если не получится?.. Я слышала, что иногда инициация занимала несколько дней – таким трудным оказывался выбор, так тесно переплетались в Перекрестке способности. Но мне-то здесь никто не позволит остаться на эти самые несколько дней… Едва спущусь с постамента, как Райден возьмет меня за шиворот – и домой.

– Символы светятся очень ярко, – подтвердил мои опасения брат, прогуливающийся вдоль стен. – У тебя склонность сразу ко всему, – и «обрадовал»: – Прабабушка говорила, это семейное. Потому нас едва родившихся и тащили в храм. Пока Перекресток не успевал заявить на нас свои права, предки прививали нам выбранный путь.

– А мне что делать?

– Может, представишь, кем сама хочешь стать? – предложил Райден.

– А я… я не знаю, – промямлила нерешительно.

Предлагать мне подумать он не стал – знал, как облупленную.

– О, один чуть ярче стал.

Я повернулась. Райден стоял спиной ко мне, закрывая обзор. Я подпрыгнула. Не помогло. Символы – небольшие, братец – здоровый, а дорожки огоньков – одинаковые.

– Какой? – я снова подпрыгнула.

– Стой и не шевелись, Ясь, а то он гаснуть начинает.

Я послушно замерла. Закрыла глаза и молча попросила Великую сделать уже наконец хоть что-нибудь. И легендарная создательница нашего мира почему-то меня услышала. Правую щеку защипало, когда ее коснулись искры вспыхнувшего символа. Оттиск продержится несколько дней, а потом исчезнет. Я невольно ощупала приобретение. Нет, так – не понять.

– Ну что, Ясь, любуйся приобретением.

Мне не понравился его голос – хмурый, напряженный. Я открыла глаза. Узрела увиденное. Снова зажмурилась и прикусила язык. Не стоит в храме говорить о Вечности. И не стоит звать ее, находясь в пустоши. Ее вообще поминать не стоит, если не хочешь попрощаться с миром. Хотя именно этого я и хотела. В смысле, выругаться. Уж лучше бы сидела за летописями… Не ахти какая жизнь, зато спокойная. Какой же она станет теперь – даже представить страшно…

Я помялась, собралась с духом и снова посмотрела на символ. На темной стене мерцал, разбрасываясь серебристо-голубыми искрами, мой приговор – открытая ладонь и исходящие из нее четыре потока ветра, разлетающиеся по разным сторонам света. Отец меня убьет… Или выгонит из рода. В лучшем случае. Потому как ворам в древних родах появляться нельзя. Но сначала появился мой прадед. А теперь и я.

Спрыгнув с постамента, я поймала мрачный взгляд Райдена. Подойдя, он обнял меня за плечи и тихо сказал:

– Пусть только попробуют. В обиду не дам.

И я разревелась. Хлюпала носом, уговаривала себя успокоиться и дрожала мелкой дрожью. В таком состоянии брат и вывел меня из храма, а на ближайшем холме нас уже ждали.

– Ай-я-а-а! – радостно завопили близнецы. – У нас снова есть вор! Радужная, мы с тобой, мы в деле!

Шхалар, как обычно, молчал, но выражение его прищуренных глаз говорило яснее слов. Я попала. И я снова зашмыгала носом.

– Ясь, свиток доставай…

– …который завещание. И заклинание читай…

– …рвать когти надо, пока предки не засекли!

– И шустрее, шустрее!

Свиток лежал в поясном кармане вместе с сумкой-хранилищем и прадедовыми тряпками, но воспользоваться им я не успела. Едва мы отошли от храма, как из-под земли вынырнули красноватые всполохи, собравшись у моих ног. Это папа меня нашел. И уже не отпустит. Всполохи обернулись браслетом, обхватившим лодыжку. И гадость эту с меня снять сможет только он и только тогда, когда я окажусь дома. А если не окажусь там в ближайшее время – сам притащит, откуда угодно достанет, и приятного в этом мало. Проверено.