Елена Нуднова - Мёртвые не спят

– Я… я никуда не пойду! – воскликнула я, отступая на шаг.

Может, это было глупо, но мне не хотелось оставлять своё бывшее тело. В глубине сознания я уже начинала понимать, что больше не имею с ним ничего общего. И всё же казалось, что пока я нахожусь здесь, всё ещё можно повернуть вспять. Но как только я последую за этим человеком, обратной дороги уже не будет.

– Идёмте, – настойчиво повторил мужчина.

Снег взметнулся, окутывая нас плотной белой пеленой. Когда завеса спала, не было уже ни моего тела, ни улицы, ни фонарей.

Под ногами у меня стелилась красно-коричневая каменистая почва, кое-где росли деревья с толстой тёмной корой и узловатыми ветвями. Тусклый свет, казалось, исходил прямо из сиреневых облаков, которые были не только далеко вверху, но и кружили совсем рядом, буквально на уровне головы.

Пространство вокруг жило по своим непонятным законам. Островки земли с треском откалывались от общей массы, поднимались или опускались, снова соединялись, как кусочки в причудливом паззле. Рядом с нашими ногами почву пробороздила глубокая трещина, и отделившийся кусок полетел куда-то вправо. Я перегнулась через край, стараясь разглядеть, что же находится внизу. Передо мной открылось бездонное пространство, в котором, насколько хватало глаз, плавали всё те же каменистые острова с деревьями и сиреневые облака.

И ещё здесь было очень много людей. Они сидели возле деревьев, чинно прогуливались по островкам, перепрыгивали с одного клочка земли на другой или шли прямо по воздуху, словно забыв про гравитацию. Рядом я увидела девушку в длинном белом платье, она перебирала ногами, точно ступая по невидимой лестнице, и при этом действительно поднималась, всё выше, выше… Слышались голоса, смех, негромкая музыка.

Единственное, что выбивалось из общей сказочно-сюрреалистичной картины – попадающиеся то там, то сям письменные столы, стоящие прямо на голой земле, по одному или небольшими рядами. Некоторые были пусты, за другими работали на ноутбуках люди в таких же, как у моего сопровождающего, одеждах.

Напротив многих белокостюмных сидели в креслах люди, выглядевшие эфемерно-прозрачными, в точности, как и я. Как и большинство обитателей этого странного места. Неужели все здесь… Нет, даже додумывать не хочу.

Мужчина молча ждал, будто давая мне возможность свыкнуться с новой обстановкой. Поймав мой взгляд, он усмехнулся и торжественно произнёс:

– Добро пожаловать в Рай.

– К-куда?

– Рай. Вальхалла. Аме́нти. Гхмаа́та-уда́н. Название не важно, главное, что вам нужно понять – это место, куда после смерти попадают души из всех миров.

– Миров? – эхом повторила я.

– Ну да. Вы же не думали, что Земля единственная, это было бы слишком эгоистично, даже для людей. Простите, я до сих пор не представился. Меня зовут Уинстон. Я привратник.

– Привратник?

– А вы не слишком-то сообразительная, верно? – Уинстон поправил очки, прямоугольные стёкла при этом строго блеснули. – Привратники должны встречать умерших, сопровождать, помогать, если возникнут какие-то сложности.

Я стояла, не зная, что сказать. В мыслях гулким колокольным звоном отдавалось всего одно слово: «Умерших, умерших, умерших…».

Если каждому человеку отпущен строго определённый запас чувств, то мой только что исчерпался. Внутри словно что-то перегорело, окружающая действительность отодвинулась и воспринималась как бы со стороны. Приглушились звуки, поблёкли цвета. Наверное, это сработал защитный механизм. Я сдулась, как шарик, из которого выпустили весь воздух, осталась лишь оболочка, не способная испытывать какие-либо эмоции.

– Идёмте, нужно внести вас в базу.

Я будто впала в оцепенение, просто застыла, глядя в одну точку перед собой. Уинстон пощёлкал пальцами рядом с моим лицом, со вздохом взял за руку и слегка потянул, только тогда я двинулась за ним, механически переставляя ноги.

Мы подошли к ближайшему пустому столу. Уинстон отпустил меня, сел за стол и жестом предложил мне устроиться напротив. Я безропотно опустилась в кресло. В голове вяло толкнулась мысль: почему здесь не построили здание, или хотя бы навес? Если пойдёт дождь, весь этот мини-офис по системе оупэн спэйс зальёт к чёртовой матери. Неужели не жалко технику? Или в Раю всегда ясно?

– Каждую новую душу необходимо оформить и внести в список, чтобы не было путаницы, – Уинстон открыл ноутбук. – К счастью, я на должности не так давно, всего сотню лет, и не застал эпоху книг. Но старшие привратники рассказывают, что раньше все записи делались от руки. А представляете, как сложно отыскать что-либо в огромных пыльных томах? Всё-таки компьютеры значительно упростили нашу задачу. Сейчас создадим новый файл… Подождите, это не займёт много времени.

Уинстон начал вбивать текст, я от нечего делать принялась крутить головой.

Справа от меня сидела блондинка лет сорока, одетая в летнее платьице, разрисованное крупными подсолнухами. Её голубые глаза блестели от слёз, кончик носа покраснел, она нервно заламывала руки и кусала нижнюю губу.

– Нет, здесь какая-то ошибка, – голос блондинки дрожал. – Всё не взаправду, так ведь? Это сон?

– Мне очень жаль, – её привратник сидел, подперев щёку ладонью, и, с выражением вселенской усталости на лице, клацал компьютерной мышкой, – но ничем не могу вам помочь, миссис Томпсон.

– Я не х-хочу, – женщина опять заплакала, её плечи судорожно вздрагивали, слова перемежались истеричными всхлипами. – Отпустите меня д-домой, к Джону и сыновьям, пож-жалуйста…

– Послушайте, – привратник наклонился к ней, наконец оторвав взгляд от экрана. – Вам нельзя возвращаться к семье, понимаете? Это запрещено.

– Жалко её, сердешную, – послышался голос слева.

Я повернулась к другой соседке. Рядом сидела пожилая дама, именно дама, назвать её бабулькой или старухой язык не поворачивался. Идеальная осанка, седые волосы уложены в затейливую причёску, серые глаза смотрят прямо и открыто.

– Так убивается, – продолжила моя соседка. – Неудивительно, всё вокруг для неё чуждое, непонятное.

Сама она выглядела слишком уж умиротворённой, держалась спокойно, вела непринуждённую беседу, будто сидела в кресле-качалке на своём дачном участке, а не перед непонятным существом в загробном мире.

Наверное, её настрой подействовал и на меня, оцепенение слегка отступило, даже захотелось поддержать разговор.

– А вы понимаете, где находитесь? – как можно деликатнее поинтересовалась я.

– Да, понимаю, – на её губах появилась мягкая улыбка, от уголков глаз побежали лучистые морщинки.

– То есть, вы осознаёте, что умерли? Неужели это вас совсем не пугает?

– Деточка, это должно было произойти, рано или поздно, – она ласково похлопала меня по руке. – Знаешь сколько мне лет? Девяносто. Я давно уже была готова уйти. И дети мои были готовы расстаться со мной, и внуки, и правнуки… Так что никакой трагедии нет. Уверена, здесь будет хорошо. Наконец-то ничего не болит.