Дж. Э. Уайт - Тёмный дар

– Да ну?! – ахнул Тафф, изображая восторг.

– Давай сварим её, этим и поужинаем?

– Давай, Кара! Это куда лучше, чем тот дурацкий ужин!

Обычно Кара обожала разыгрывать с Таффом такие сценки. Это было нечто вроде тайного языка, который у них был общий с мамой: мама в своё время рассказывала Каре немало запретных историй про троллей и оборотней, про злых королей и прекрасных королев. Однако сегодня шутить насчёт ужина было особенно грустно. Ведь если бы Джейкоб Лэмб расплатился с Карой, как обещал, они бы и в самом деле могли позволить себе роскошный ужин вроде того, который выдумал Тафф!

– Что-то калитка плохо закрывается, – заметил Тафф. – Надо посмотреть, не сумею ли я её починить.

Кара даже не сомневалась, что сумеет: у Таффа был особый дар к таким вещам, и в свои семь лет он сделался уже намного рукастее, чем когда-либо был их папа. Она проводила взглядом Таффа, когда тот пустился вприпрыжку через потрескавшуюся, бесплодную пустошь, когда-то бывшую пшеничным полем, обратила внимание, как хлопают подошвы его башмаков, и мысленно сделала заметку снова их подшить нынче же вечером.

Её взгляд миновал дальнюю границу их умирающих земель и устремился к Чащобе.

До Чащобы, с её деревьями, по сравнению с которыми высочайшие ели и платаны Де-Норана выглядели как детские игрушки, было не более часа ходьбы. Об этом запретном месте слухи ходили самые разнообразные. «Древние деревья вырезают на тебе свои имена, пока спишь». «Из земли вырастают почти люди». «Кипящие реки вываривают из души всё доброе, что в ней есть». Нет, Кара, конечно, не верила всем слухам подряд, однако же она была уверена, что Сордус, владыка Чащобы, отнюдь не сказка.

«О да! – говаривала ей мама. – Лесной Демон так же реален, как мы с тобой, хотя, по счастью, преодолеть границ своих владений он не в силах. И всё-таки берегись! Нипочём не ходи дальше Опушки. Хотя для большинства людей Чащоба закрыта, боюсь, что для тебя он может сделать особое исключение».

Внезапно налетел порыв ветра. Ветви закачались на ветру, листья зашумели наперебой, будто водопад, и Кара услышала что-то ещё, ещё какой-то звук, который она точно узнала…

– Нет! – воскликнула Кара, отступая назад. – Нет! Это всего лишь ветер.

Девочка зашагала быстрее, стараясь не думать об этом. Конечно, у неё просто разыгралось воображение.

На миг ей почудилось, будто деревья шепчут её имя.

Папу Кара нашла на веранде. Он сидел, весь скрючась, и что-то снова строчил в своём блокноте.

Прошлой ночью дверь им вымазали смесью навоза и ещё чего-то, что воняло овечьей кровью. Это было нечто новенькое. С утра Кара не успела это отмыть, а папа так и оставил всё это печься на солнце до вечера. Кару это не удивило. Если бы мама была жива, папа бы не только отмыл дверь, но ещё и нашёл бы хулиганов и крепко их вздул. А теперь-то он, наверно, даже и не заметил… Она села на качели рядом с ним. Родители проводили тут немало долгих вечеров, держась за руки и болтая вполголоса, пока Кара, которой полагалось бы спать, лежала у окна и в оба уха прислушивалась, как они пересмеиваются тайком.

– Привет, папа, – сказала Кара.

Он продолжал писать. Кара не испытывала любопытства, ей совершенно не хотелось заглянуть в блокнот. Она и так знала, про что там.

Светлые папины волосы слипшимися завитками падали ему на лоб и на уши. Борода с одной стороны была обкорнана, как будто он как-то утром взялся бриться, а потом бросил. В волосах и бороде сорняками пробивались седые пряди.

От папы воняло.

Кара помнила, какой он был раньше: красивый, сильный, он без труда носил её на плечах, когда они гуляли по Де-Норану. И другие жители деревни улыбались и махали им руками…

Раньше. Это всё было раньше.

Кара вложила руку в папину ладонь, стараясь не замечать грязи, засохшей у него под ногтями. Полос склизкого, красноватого дерьма с дверной ручки…

– Ну что, как у тебя день прошёл? – спросила она.

Папа повернул голову в её сторону. Глаза у него были едва открыты, будто он только что проснулся.

– А, Кара, – сказал он. – Когда же ты пришла?

– Только что.

– И как дела в школе?

– Хорошо. Всё хорошо.

– Вот и славно, вот и славно!

И он снова отвернулся и устремил взгляд на их земли. Кара по опыту знала, что так можно просидеть целый час, и папа не скажет больше ни слова. Иногда ей бывало достаточно просто сидеть рядом с ним, вот так, как сейчас. Но ужин-то сам не приготовится. А ещё Каре нужно было получить ответ на вопрос.

– Пап, ты тут давно сидишь?

– А сколько сейчас времени?

– Да уж ужин скоро.

– Да? – Он негромко хохотнул. – Значит, целый день миновал, а я как-то и не заметил. Я с утра присел отдохнуть, да и…

– Ты гашевицу обобрал?

– Гашевицу?

Папа неловко заёрзал на сиденье и заложил ногу за ногу. Тафф делал точно так же, когда Кара ловила его на какой-нибудь проказе.

– Гм… Гашевицу? Дай подумать…

Каждое утро, прежде чем уйти в школу, Кара смотрела папе в глаза и давала одно конкретное задание. Нарубить дров. Подоить коров. Скосить сено.

В большинстве случаев папа вполне управлялся с этими поручениями, но в последнее время он как-то совсем расклеился. Кара уже третье утро подряд просила его обобрать гашевицу, но всё без толку. А к утру нежная ягода уже испортится…

Значит, придётся самой этим заняться нынче вечером. А Кара уже так устала, что готова была закрыть глаза и уснуть прямо на месте. Одна только мысль о лишней работе приводила её в отчаяние.

Папа, похоже, заметил разочарование, отразившееся у неё на лице.

– Ты на меня злишься, да? – спросил он.

Кара, конечно, злилась. Но на папу орать бесполезно. Он расплачется, примется просить прощения, Кара будет себя чувствовать так, словно выпорола младенца, а назавтра всё начнется снова. Смысла нет.

Поэтому она встала со скамьи и заставила себя улыбнуться.

– Нет, ну что ты!

– Завтра я всё соберу, честное слово! Просто, понимаешь, временами из головы вылетает…

– Да нет, папа, не надо. Ты уже всё собрал.

– Что, правда? Ой, как хорошо-то! Очень, очень хорошо!

Он вскинул руки и сладко потянулся.

– Неудивительно, что я так устал!

Ужин вышел лучше, чем ожидалось. Тафф отыскал кое-какие дикорастущие травки, которые пошли на приправу к картошке, и папа вдруг вызвался помогать: он замесил тесто и ложкой выкладывал шарики теста в чугунную сковородку. Пока готовились лепешки и картошка, Кара отправила Таффа нарвать переспелой гашевицы. Порезала гашевицу ломтиками, присыпала последней оставшейся ложкой сахару, добавила щепотку мускатного ореха. Раскатала слой теста, выложила на противень, сверху уложила гашевицу – вышла простенькая, но вполне съедобная шарлотка.

К тому времени, как Кара подала на стол, папа и Тафф уже сидели за столом, сбежавшись на аппетитные запахи из духовки. Нет, конечно, Каре никогда не стать такой хозяйкой, как мама – мама умела из обычной картошки соорудить блюдо, достойное короля, – но готовила она недурно, и тарелки опустели в мгновение ока. Каре, конечно, приятно было бы думать, будто семья в восторге от её стряпни, но она знала правду: они просто хронически недоедают.