Оксана Кирсанова - Странница. Черный дракон

– Ешь, опять ребра с позвоночником торчат! Не девушка, а скелет ходячий!

– Ем, – с набитым ртом ответила я и попыталась потихоньку скормить кошке заботливо подложенный кусок курицы. Но мама, бдительно следящая за каждым отправленным в рот куском, поймала меня за этим преступлением, кусок был перехвачен у самой кошачьей морды и положен обратно в тарелку.

– Мама! В меня уже не лезет, куда ты еще курицу подкладываешь?

– А ты штаны расстегни, чтоб помещалось, а то утянулась вся, как в корсет! – усмехнулся отец, неодобрительно разглядывая мою одежду.

– Нормальные штаны, – поправив тесные брючки, возразила я, понимая, что пора сбегать из дома к знакомым и друзьям, иначе закормят насмерть.

– Спасибо, ма, па! Я к Ленке сбегаю, проведаю. Ее Никитос, наверное, уже ходить начал, хочу посмотреть на его первые шаги, – протараторила я, поспешно выходя из-за стола.

– Ну вот, опять пять минут с родителями посидела, толком не поела, и к друзьям сбегает, – проворчала мама, недовольно сводя брови к тонкой переносице.

Я улыбнулась, обняла ее и поцеловала в макушку.

– Мам, я постараюсь прийти домой до того как вы ляжете спать, чай попьем, поболтаем о том, о сем.

– Так мы тебе и поверили, – недоверчиво покачал головой отец, накрыв ладонью мамину руку, нервно мнущую салфетку.

Заметив этот жест, я невольно улыбнулась, испытывая щемящее чувство нежности к ним обоим: ведь они женаты около двадцати пяти лет, и бывало всякое, а вот смогли, сохранили свою любовь. Может и мне однажды повезет встретить того, кому не страшно будет довериться? Поймав себя на этой мысли, я поморщилась и упрямо тряхнула головой. Нет, я не имела ничего против серьезных отношений, просто пока не была готова связать себя узами брака. Успеется еще. Сначала мир посмотреть надо, найти свое место под солнцем, а там… Там видно будет.

Моя подруга, еще со школьной скамьи, Ленка, жила в другом конце станицы. Пока я туда дотопала, мои белые кроссовки покрылись толстым слоем серой пыли. По опыту я знала, что отмыть ее будет очень сложно. Если вообще возможно. Хана обувке.

Ленка встретила меня радостным визгом, повисла на шее, расцеловала в щеки, сыпля вопросами, на которые я не успевала отвечать.

– Ну-ка, ну-ка, покажись, – крутя меня из стороны в сторону, восхищенно улыбалась Ленка. – Ой, ну, красотка! Держись, станица – столичная штучка приехала! А что это ты с волосами сделала? Где твои дивные локоны?

– Разгладила, – польщено засмеялась я, с удовольствием проводя по волосам рукой. – Надоело это уродство.

– Ну и зря. Тут кучу средств тратишь, химией волосы жжешь, чтобы волосы не лежали прилизанной паклей, а ты природную красоту уродством считаешь.

– А давай махнемся? – подмигнула я. – Тебе мои кудряшки, мне – твои гладкие.

– Шутница, – хмыкнула Ленка и замерла, прислушиваясь. – Кажется, моему чаду наскучило самостоятельно себя развлекать.

На пороге с громким ревом показался ее годовалый сынишка Никита, тот самый Никитос, чьи первые шаги стали предлогом к побегу из отчего дома. Малыш, брошенный в комнате в полном одиночестве среди игрушек, нашел самый действенный способ обратить на себя внимание – орал как сирена, прерываясь только чтобы вдохнуть. Ленка подхватила его на руки, заворковала, приговаривая, что мужчины не плачут, а он ведь маленький мужчина. Я только улыбнулась на эти увещевания. Плачут мужчины, еще как плачут. Надо только знать на какую мозоль давить, чтобы увидеть скупые мужские слезы. Правда, сама я никогда не экспериментировала, это у моей соседки по квартире, Инки, просто талант доводить своих ухажеров до истерического состояния со всеми вытекающими.

Постепенно Никитос успокоился, обратил внимание на гостью, и я протянула к нему руки, предлагая оставить мамкины объятия и пойти на ручки к тете. Он улыбнулся, демонстрируя четыре зуба, и потянулся ко мне.

Малыш оказался тяжеленьким. Я охнула, приседая, и перехватила его поудобней.

– Да-да, тетя Ксюша, кушаем мы хорошо,– засмеялась подруга, жестом предлагая войти в дом. – Ты как обычно, на пару недель и снова удерешь?

– На месяц, – пропыхтела я, поднимаясь по ступенькам. – Если выдержу, конечно.

– Угу, – хитро улыбнулась подруга, ставя чайник на плиту. – Митька, кстати, все еще свободен, но надолго ли? Свято место пусто не бывает, гляди, уведут.

– Ой, да на здоровье, вздохну с облегчением! Хоть домой буду приезжать без страха на него напороться, – поморщилась я, чувствуя, как стремительно портится настроение.

– Значит, так и не передумала?

– И ты туда же? – иронично взглянув на подругу, усмехнулась я. – Мне родители битый час его нахваливали, теперь ты!

– Ладно, не кипятись, – примирительно заговорила Ленка. – Ты бы хоть посмотрела, от чего отказываешься. Сколько лет вы не виделись?

– Какая разница, Лен, сколько лет мы не виделись? Вряд ли теперь я что-то новое для себя открою. Может, он и возмужал, а вот повзрослел – вряд ли. Что-то мне подсказывает, что Митька ничего не забыл и остался таким же прилипалой, каким был в школе.

– Ксюш, ты ведь всегда нравилась ему, и чувство, похоже, со временем лишь крепчает, – усмехнулась подруга. – Ты ведь его первая девушка, такое не забывают…

– Лен, не напоминай, а? – не выдержав, взорвалась я.

– Извини, извини, – забирая у меня хнычущего малыша, пробормотала подруга. – Я одного понять не могу: как тебя угораздило, ты же его терпеть не можешь?

– Лен, ну что ты пристала? Как да почему… Как будто сама не помнишь, как оно было: шампанского перебрала, расслабилась и… все.

– Угу… А поутру они проснулись, – кивнув, задумчиво процитировала Ленка. – Веселенький выпускной получился, есть, что вспомнить.

– Лен!

– Все, уже умолкаю! – поспешила заверить Ленка и, тут же нарушила обещание. – Ксюш, так может он чувствует себя обязанным? Ну, после всего случившегося?

– Лен, мне плевать, что он там чувствует! Достаточно того, что я так не чувствую и хочу, чтобы он обо всем забыл и оставил меня в покое.

– Хм… Ладно, забыли. Ты извини, я как лучше хотела.

– Да ерунда, – улыбнулась я. – Дай малыша-то подержать, я больше не буду орать, честно.

– И все-таки тебе домой вернуться надо, – передавая мне Никиту, заявила Ленка. – Ты какой-то дерганой стала, нервной. Я тебя такой и не видела никогда.

– Это от усталости, Лен, – оправдывалась я, чувствуя себя виноватой за вспышку раздражения. – Доработалась – кошмары уже снятся. Ничего, отдохну, и все пройдет.

– А хочешь, я на гуще тебе погадаю? Посмотрим, откуда у твоих кошмаров ноги растут, – с готовностью предложила Ленка, вскакивая с табурета.

– Ой, не надо! – поспешила отказаться я. – Опять сто дорог нагадаешь.

– Ну, как знаешь. Дважды предлагать не буду, – обиделась Ленка. – Посмотрели бы, судьба тебе за Митьку выйти или кто-то еще на горизонте появится.