Алексей Батаев - Остров в небе: война троих

Победить в прямом столкновении, Ренту не виделось возможным, Карен-Гелл был силен и мог месяцами оставаться в осаде, пока осаждающая сторона, не исчерпает свои ресурсы, а эльфы, известные сильной магией, могли противопоставить могучим воинам Адорела достаточное сопротивление в виде скрытых лучников и умудренных магов. Рент мог сражаться, и вести свои войска в бой. Мог одерживать множество побед в сражениях, но войны бы не выиграл, и неся огромные потери, ему пришлось бы отступить.

Долго вынашивая свой план, обдумывая каждый шаг, он нашел, как ему казалось идеальное решение всех проблем. Рент обратился к Онеку за помощью и верховный маг, ответил, ведь что может быть важнее для верховного мага, чем помощь основному поставщику оружия и средств труду в столицу. Скрывая свои истинные намерения, Рент желал получить знания, столь необходимые для грядущих дел, нового короля.

Расхаживая по ночному замку он придавался мыслям, продумывая завтрашний день, ведь именно с восхода солнца, механизм его идей начнет двигаться, и на колесах событий приведет Адорел к могуществу до селе не виданному, что ознаменует новый порядок Ану-Дарлона и навеки впишет имя Рента в историю человечества.

В эту же ночь, за высокими и пышными лесами Нейрина в землях Эльфов, под крышей собора «Фаниуса Великого», младший из Эрров вел беседу с эльфийским Царем.

– Ваше величество, не обязательно закрывать Нейринский лес от людей. Они не навредят ему, если мы покажем и научим правильно пользоваться даром великих магов. Нейрин был эльфом, но свой дар он завещал всем жителям Ану-Дарлона. Как и его брат Фениус Великий, он желал мира.

– Юный Кайти-Эрр, не смотря на твой изъян и гремучую кровь людей – Голос царя был словно напев и эхом разносился по собору, и несмотря на растянутую улыбку, Кайти-Эрр отчетливо слышал призрение при упоминании людей в голосе своего правителя. – Ты мудр и талантлив. Но тебе не хватает сил и опыта окинуть своим взором все происходящее. Твое бывшее племя, это грязь на лице Ану-Дарлона. Великие маги прошлого лишь притворялись друзьями. Лишь из жалости к тщедушным расам. Ты же – Царь остановился у статуи своего предка и осмотрел Кайти-Эрра с ног до головы, будто оценивая приобретенный товар – ты же, редкое исключение из массы людского мусора.

– Благодарю. – сухо ответил маг.

– Люди не получат пути и разрешения от нас. Никогда.

– Но… тогда зачем грядущие переговоры?

Царь бросил свой взгляд на Кайти-Эрра и тот тут-же осознал, что этим вопросом нарушил такт при разговоре с его высочеством. Но правитель через мгновение паузы, продолжил речь, будто не заметив вопроса своего собеседника.

– Они желают рубить деревья, вырывать их с корнем, втаптывать в землю, то что она породила. Они разрывают на части величественных и прекрасных животных себе на потеху. Не ценят и не уважают даров предков. Эти создания, давно позабыли, кто правит этими землями, они потеряли уважения к нам. Ко мне! Но я им напомню. Ах вот, взгляни. – они подошли к фреске на стене, изображающей древнее сражение.

На фреске, два войска столкнулись в ущелье и вели кровопролитный бой. Справа, на груде камней, верхом на белоснежном скакуне, восседал Фениус, первый правитель объединённых семей эльфов. Стремящийся к миру, он как никто в этом мире ни до, ни после его смерти, осознавал необходимость союзов, между всеми проживающими в Ану-Дарлоне народами. Война же изображенная на фреске, была против древнего правителя людей, что желал всецело владеть землями мира и его народами. Фениус с горечью вел войско вперед, в рядах которого были представители обоих народов. И на фреске были следы недавней реставрации, в процессе которой, всем людям, стоящим в рядах Фаниуса были добавлены длинные эльфийские уши.

Кайти-Эрр видел эту фреску и знал историю, но в таком искаженном виде, она доставляла ему боль.

–Историю – Вновь начал царь. – Историю пишут победители. Мой предок был недальновиден и считал, что дозволенным кровосмешение. Он был глуп. И я исправлю его ошибки. В мою честь, будут воздвигнуты храмы и памятники, монументы выше горы, и имя Вакалона будет святым для всего Ану-Дарлона! – Лесной царь провел пальцами по фреске и улыбнулся. – Они должны стоять на коленях и выпрашивать милостыню от тех, кто первыми пришел в этот мир, кто упорядочил царивший в этих землях хаос и даровал им имя! Я рад, что ты, такой. Ведь те капли эльфийской крови бегущей по твоим жилам, дают шанс понять, все величие народа, к которому ты косвенно принадлежишь.

– Всё благодаря Вашему покровительству, мой царь. – Кайти-Эрр произносил эти слова с нехотью, но верность клятве давила на него.

Он был верен Вакалону с тех самых пор, как он спас его с братом от нейринского тигра, и все эти годы, исполнял роль правой руки лесного царя, в переговорах с Карен-Геллом. Его не принимал ни один из народов, для эльфов он был рабом, пешкой, что позволили греться в лучах царского величия, для людей он был предателем, отвергнувшим свой народ и опозорившим семью. Его же положение во время переговоров, было непоколебимо. Не многие признавали его достижения, и осознавали, что хрупкий мир многим был обязан братьям, находящимся по разные стороны переговоров и стремящихся остановить прения сторон.

Они шли вдоль стен собора, и находящиеся там жители Наистифокса расступались и уважительно склоняли головы при виде своего правителя на прогулке с самой незначительной, по их мнению, фигурой в мире.

Рент, в это время, поднимался в свои покои, Онек придавался спокойному сну, а лесной царь с Кайти-Эрром продолжали прогулку. Выйди из Собора, они направились по широкой аллее усаженной лунными цветами, что словно зеркала играли светом, отражая ночное светило. Их разговор не останавливался, Вакалон то и дело размахивал руками, иллюстрируя свои слова о грядущем, о том, что он станет подобен богам, и займет средь них место, даруя жителям Ану-Дарлона процветание. Маг слушал изречения своего покровителя и с каждым словом осознавал, что планы, о которых шла сейчас речь, зародились много лет назад, и словно ребенок вскармливались эгоизмом и жаждой абсолютного господства, пока не стали наваждением для его величества. Кайти смотрел себе под ноги, осознавая свою близорукость, он корил свое бессилие, но продолжал слушать царя. Лишь изредка маг позволял себе выразить свое опасение, связанное с планами Вакалона, но раз за разом натыкался на стену его эгоизма затуманившего царский взор и ведущее его на путь, что был так отвратителен волшебнику.

Фырканье коня разбудило Онека, солнце уже показалось из-за горизонта и стремительно поднималось ввысь. Завтрак не заставил себя долго ждать, и перекусив верховный маг вскочил на своего скакуна. Сегодня он будет в Адореле, сегодня он будет говорить от лица людей. Но больше всего, сейчас Онек желал освободиться от дорожной пыли и вдоволь насладиться веселящими напитками, под крепкими крышами могучей цитадели.