Алексей Батаев - Остров в небе: война троих

Король закончил свою речь, и юноша с замиранием сердца коснулся холодного металла клинка. Рукоятка удобно легла в руку, и молодой человек поднял его над головой, помахивая им перед аплодирующими гостями.

– Мой король, – Повернувшись к королю, робким голосом заговорил юноша. – Ваш дар, я буду хранить вечно! И клянусь, перед Вами и всеми присутствующими, защищать от всех напастей земли Ану-Дарлона, и пусть меня бросят к «Сердцу мира» если я отрекусь от своей клятвы!

После этих слов, зал вновь разразился аплодисментами, и даже король, встав с трона, аплодировал молодому дарованию. Лишь один человек сохранял непоколебимое спокойствие, лишь один никак не реагировал на происходящее в стенах королевских башен, стоящий между своей женой и младшим сыном с одной стороны и королевской семьей с другой, отец юноши.

***

Кинжал аккуратно двигался по шкуре пойманного зайца, обнажая свежее мясо. Онек, был в пути третий день, и если бы не это ушастый кусок вкусного мяса выскочивший на опушку, вдоль дороги, лошади бы пришлось скакать еще много миль до привала. Но голод, и так удачно подвернувшаяся добыча, так и манили на отдых. Рукоятка, как и в первый день, когда Онек поднял этот кинжал, удобно лежала в руке, а узоры покрывавшие ее с годами, ни чуть не сносились, лишь пара царапин на ножнах давали понять, что кинжал был отнюдь не новым.

– Славная работа. – В очередной раз похвалив свой кинжал, Онек убрал его в ножны и спрятал за пазуху.

Дрова потрескивали, под насаженной на ветвь заячьей тушкой и приятный аромат уже витал в воздухе. Конь тоже не терял время понапрасну, и уже ощипывал густорастущую траву, что окружала место привала. Онек, по старой привычке, и отработанным до автоматизма жестом, оживил кусок земли у костра, и тот следую повелению рук мага, поднялся и принял форму небольшого, но крайне удобного, на вид, кресла. Усевшись поудобнее, Онек достал трубку и табак, мгновение спустя, потягивая ароматный дым он поворачивал зайца, чтоб тот не подгорел, и уже начал приставлять его чарующий вкус на своих губах.

Легкий и теплый ветер гулял над местом привала, шумела листва близлежащих деревьев, а небо покрывалось россыпью звезд. Ночь была светлой, луна вот-вот должна была стать полной, и Онек предаваясь приятной трапезе, смаковал момент отдыха, с столь удачно подвернувшимся ужином. Обычно ему приходилось довольствоваться хлебными лепешками, да вяленым мясом. Сейчас же на его импровизированном столе, выросшем из земли, подобно креслу, располагались яства другого рода. Свежая зайчатина была украшена местными травами. В аккурат рядом с ней, на плошке, выполненной из коры обточенной кинжалом, были ягоды, что волшебник собрал на той же опушке, где повстречал свою добычу. Эль из дорожной фляги был перелит в чашу, сделанную из листьев и скрепленную несколькими тонкими прутками, но ближе всего к волшебнику стояла, все так же сделанная из коры тарелка, наполненная сочными фруктами, купленными у повстречавшегося ему утром, каравана.

Этот импровизированный пир давал Онеку отдушину и возможность отпустить свои тяжелые мысли о судьбе Ану-Дарлона, отложить их на потом. Что он и сделал.

В его голове мерцали образы прошлого, и он вспоминал брата. Кайти-Эрр был младше Онека на четыре года и к тому моменту, когда он закончил Академию, был выше своего старшего брата, почти на пол головы. Высокий и худощавый, с длинными черными волосами, он больше походил на эльфа, не же ли на представителя родной расы. Кайти-Эрр был прилежным учеником и сильным магом, одним из лучших, по мнению самой Академии. Но его вечная привычка попадать в неприятности, по собственной глупости, слыла по всей округе города. Каждый знал, что Кайти, если не во всем, то во многом превосходил силами своего брата, но неуклюжесть и взбалмошный характер в купе с юношеской ветреной головой, не позволяли ему одержать верх и занять лидирующие позиции в совете магов.

Их детство прошло в стенах Академии, редко они видели друг друга и родителей, лишь в те редкие моменты, открытых мероприятий, да церемоний королевской семьи. Но иногда, их посылали на совместные задания, будь то изучение новых животных в дикой природе, сбор редких трав или, как их сами послушники называли, «Нейринские выходные». Во время этих «выходных», молодым юношам и девушкам, предстояло посетить Нейринский лес, изучая и записывая все, что они там увидят. Для безопасности послушников, их объединяли по парам и назначали определенный сектор исследования. Естественно сектора, назначаемые им, были уже изучены вдоль и поперек, а мастера позаботились о сохранности своих учеников. Но этот факт, вечно опускался наставниками, и рассказы будущих магов, по возвращению из Нейрина, смешили стариков. То они встретили тигра, то спасались от феникса, а некоторые рассказывали о встрече с драконами и химерами. Каждый рассказчик, старался преподнести историю о своих «Нейринских выходных», как подвиг великого чародея выжившего в неравной схватке с свирепым, диким зверем.

Онек будучи на старших курсах, и прибывая в хороших отношениях с главой Академии и королем, воспользовался своим положением в купе с родовыми привилегиями и упросил поставить его в пару с младшим братом. И вот, каждые три луны, братья Эрры отправлялись в Нейрин, за порцией новых знаний и отдыха от стен Академии.

В очередной раз, неспешно прогуливаясь по мягким травам Нейринских лугов, они вели душевную беседу, периодически перепрыгивая с темы на тему и вступая в братские споры, поочередно одерживая победу в их решении. В процессе этой беседы, они не заметили, как вышли з пределы назначенной им территории, и оказались в еще неизученных местах леса.

– Онек, мы заблудились. – мягким, ломающимся голосом произнес Кайти-Эрр. – Нужно поворачивать назад.

– Пожалуй, да. Отметим эти земли на карте и идем. – с этими словами Онек извлек из своей сумки бумагу и перья с чернилами. – я займусь, а ты пока посмотри, вдруг тут есть травы, что искал Алек-Гонч. Только не отходи далеко!

Он принялся зарисовывать местный пейзаж, то и дело поднимая перо вверх для сравнения масштаба. Второй лист лежал рядом и на него Онек просто плеснул чернил из другой банки, чернила растекались по бумаге словно живые, приобретая очертания карты, нарисованной ребенком, но все же дающей представление о местных землях.

Кайти отходил все дальше, и спустя минут пятнадцать, все-же наткнулся на желанные травы. Открепив от пояса серп, он принялся срезать их, наполняя холщевую суму. Он был погружен в процесс и напевал старую песню Ану-Дарлона о великой битве на «Плато».

– Кайти, не шевелись. – услышал он, голос брата и рефлекторно повернул голову.