Михаил Катюричев - Путь изгоя

– Ты и вправду на этого похож…

– Голема, – подсказывает Альвин. – Интересно, какую кличку ты мне привесишь?

– Птица, – не задумываясь, сообщаю я. Подобная ассоциация возникла у меня еще тогда, когда я увидел его родовой герб, а уж после переправы… – В наших краях есть легенда об огромной белой птице Рух, способной унести в когтях целый корабль.

– Я не Рух, я Рох, – буркает Альвин.

– Вот и будешь Птицей Рох, – скалится Гален. Кажется, он хлебнул лишку.

– А я? – жалобно тянет Элеонора.

– Котенок! – хором сообщают Катарина и Альвин. Малышка радостно хихикает.

– Теперь осталось Даркину прозвище придумать, – заговорщицким шепотом начинает она.

– Даркин и есть прозвище, – обламываю ей кайф. – И вообще, спать пора!

– А что оно означает?

Игнорирую вопрос, делая вид, что уснул.

– Да-а-аркин, – начинает ныть Элеонора, – ну скажи, что оно обозначает! Что ты как темный?

– Обещаешь, что больше не будешь приставать ко мне с вопросами и ляжешь спать?

– Обещаю!

– Даркин и означает «темный», – довольный собой, отправляюсь в объятия Морфея.

– Геквертиш! – выругался идущий впереди Альвин. – Дальше мы не пройдем.

– Что такое? – поинтересовался Гален.

– Болото. Полдня потеряно! – Это он несколько преувеличил. Идем мы всего-то часа два.

– Дай я посмотрю, – опустив носилки на землю, Гален подходит к краю трясины.

– Альвин, попробуй пока определить, насколько далеко лагерь, – прошу я.

– Как?

– Засеки направление на цель, отойди в сторону на десяток шагов и засеки его еще раз. А потом прикинь, где пересекаются лучи.

Пока Альвин пытается найти лагерь, Катарина возится с лечащими заклятиями Кристины. Гален все так же сидит и медитирует.

– А ведь не так уж и далеко! – делает заключение Альвин, закончив с измерениями. – Если напрямик, то будем часа через два. Стрикхово болото! Сколько мы убьем времени на обход!

– Много, – выходит из транса Гален. – Дня два в любую сторону.

– Откуда знаешь? – интересуюсь я.

– Чувствую. Могу попытаться провести насквозь. Я все же маг земли.

– Опасно. – Альвин морщится. – И у нас раненая. Что скажете? Рискнем?

Командир оглядывает всех. Я киваю. Никто из моих спутников не горит желанием топать в обход, рискнуть готовы все.

Перестраиваемся. Первым идет Гален и разведывает дорогу. Или создает, я не в курсе. За ним след в след двигается Элеонора. Альвин тащит Кристину на закорках. Следом Катарина. Я замыкаю цепочку. На меня нагрузили еще и вещи Альвина, включая броню. Как он в ней ходит? Пусть это всего лишь наручи, поножи и кольчуга, но все равно весит прилично.

Чертово болото! Уже три часа то прыгаем с кочки на кочку, то бредем по колено в воде. Ноги промокли насквозь. Жара и духота страшные. Хорошо хоть гнус близко не подлетает. Двигаюсь как автомат, прощупывая посохом дорогу и стараясь идти след в след. Еще через два часа мы наконец выходим на твердую почву. Ребята просто падают на землю. Все в грязи по уши. Альвин гонит нас дальше – он почуял впереди ручей.

Еще час отдыхаем, отмываемся и сушим одежду. К лагерю выходим уже ближе к вечеру. Сдаем Кристину лекарям, а сами валимся спать, даже не поужинав.

Три дня абсолютного ничегонеделания на берегу моря! Купаться, правда, запрещено. Студенты сходят с ума, делятся впечатлениями о походе и втайне от преподавателей (это они так думают!) пьют прихваченный с собой алкоголь. Деление лагеря на мужскую и женскую половину весьма условно, хотя наставники бдят и разврата не допускают. Впрочем, я в этом празднике жизни не участвую. Во-первых, самое доброе, что я услышал, было: «Жаль, что ты там и не остался». А во-вторых, меня не покидало ощущение, что испытание еще не закончено. Этакие «медные трубы» в местном варианте. И успокоюсь я только тогда, когда надену на палец витое кольцо второкурсника. Это я и объяснил Галену, пытавшемуся вытащить меня к общему костру. Тот больше не подходил, но и праздновать не перестал. Так что я целыми днями загорал с книжкой на пляже. Дочитывал «Возвращение Бродяги» сами догадайтесь кого. На этот раз великий путешественник попал в самую гущу Войн праведных, когда Лития только утверждалась в нынешних границах. Очень интересно было почитать о магической войне в старые времена. А уж если учесть, что дружины Темных Баронств с их фамильными секретами сражались то на одной, то на другой стороне, становилось особенно интересно. На поле боя можно было встретить и потомков демонов, и измененных тварей, и полумифических рыцарей-магов империи. И вот через всю эту вакханалию Старый Сапог со товарищи пытался пробраться в Эранию, то притворяясь бродячим сказителем, то срезая путь по каким-то катакомбам, то штурмуя крепость в составе какой-то из сторон. Даже на драконе полетал, если не врет.

Двадцать шестого вонемона мы погрузились на корабли, а двадцать восьмого уже были в Белом городе. Такое впечатление, что даже капитаны стремились побыстрее покинуть странный остров. На берег мы сошли все той же компанией – наша пятерка и уже вставшая на ноги Кристина.

Девушка витиевато поблагодарила Альвина за проявленное благородство и помощь в тяжелой ситуации.

– Что вы, леди. Я ведь рыцарь и не могу бросить девушку в беде, – ответно раскланялся но-Рох. – И все мои спутники – очень достойные люди, вне зависимости от происхождения. Хотя Даркин, думаю, добил бы вас на месте, будь его воля.

Я втянул воздух сквозь зубы:

– Альвин но-Рох, я словом, делом или жестом возражал против того, чтобы взять Кристину но-Трам с собой? – Секундная пауза. Я и так знаю, что он ответит. – Нет? Но вам ведь это неважно! Вы привыкли оскорблять и обвинять, не задумываясь о доказательствах! Это ведь так просто – облить дерьмом того, кто рядом, чтобы на его фоне гордиться своей возвышенной чистотой и благородством!

Сплевываю под ноги ошарашенному моей отповедью парню, и уже через плечо:

– А потом удивляются, почему я ненавижу светлых магов.

Иду сквозь толпу к воротам центрального района. Все настроение испортил, сволочь. А я только начал считать его человеком!

Церемония выпуска была назначена на следующее утро. На площади перед главным корпусом установили специальный помост для короля, принца, архимага и прочих руководителей и почетных гостей академии. Перед ним выстроились выпускники этого года. Всего шестнадцать человек. Пятеро – простолюдины. Ближе к воротам стояли младшие студенты, а за ними – остальные приглашенные. Виолетты не было. Потянулись приветственные речи и прочий официоз, после чего пошла церемония принесения присяги. Пока вызванный студент поднимался на помост, зачитывались его наиболее заметные достижения во время учебы. Опустившись на колено, будущий магистр приносил клятву верности королевскому дому но-Райбен и получал свиток с подтверждением статуса, после чего под аплодисменты толпы зажигал символ силы на своем перстне. Жемчужина менталиста у Виссы превратилась в туманную сферу.