Михаил Катюричев - Эквилибрист. Путь силы

– Вы знакомы? – удивилась Алисия.

– Встречались на последнем Большом турнире в Аршане, – пояснил я.

Серебряная Звезда предпочла ситуацию не комментировать.

Ближе к вечеру Эл и остальные притащили уже обработанные какими-то зельями шкуры и череп. Его и одну из шкур Тин тут же объявила своей собственностью. Как пояснил Элли, на самом деле череп «персонального» йоттуна Тианы треснул от удара о землю, но ребята решили отдать девушке голову нашего экземпляра. Я бы предпочел забрать трофей себе, но не спорить же теперь? Пусть ребенок радуется. Интересно, как она его по горам таскать будет?

Вечером, когда все собрались в общем шатре, Софья решила выяснить отношения.

– Мэтр, почему вы не помогли нашим воинам? – требовательно спросила она.

– Зачем?

– Что значит – «зачем»? Люди гибли, а вы все это время стояли в стороне! Даже Тин бросилась в драку!

– Я больше не буду, – смущенно пообещала девушка.

Она уже успела сменить испачканный кровью наряд на другой, правда, тоже мужской.

– То есть? – опешила целительница.

– Ну я понимаю, что должна была бить магией, издалека, но… он… такой большой! – Глаза девушки засветились от восторга.

– У вас комплекс Наполеона? – уточнил я. – Ненавидите всех, кто выше вас?

– Да нет, при чем здесь это! – отмахнулась Тин. – Просто люди слабые. С ними неинтересно. А этот… Он большой! И сильный! Победить такого – доблесть!

– Понятно, – помрачнела Софья. – Боги с ней, с Тин. Она неисправима. Но вы-то, мэтр! Почему вы не помогли нашим бойцам?

– Госпожа целительница, я обещал охранять вас, а не этих людей. Вам ничего не угрожало. К тому же кто я такой, чтобы мешать этим людям проявлять доблесть и отвагу? – ухмыльнулся я.

– Замечательное оправдание своей трусости! – насмешливо заметила Талиона. – Что же вы молчите? – добавила она, видя, что я проигнорировал ее замечание. – Вам нечего сказать?

– Леди, вы хотите спровоцировать меня на дуэль? Зачем? Это глупая затея, – тоном «как же вы мне надоели» переспрашиваю я.

– Я просто хотела выяснить, есть ли у вас честь? – язвительно произносит тай-Миронис.

– Есть.

– А мне кажется, вам вообще незнакомы понятия «честь» и «благородство», – ядовито замечает лидер литийской части отряда. Тивал, кажется.

– Моя честь – мое личное дело. И она нисколько не пострадает, если я выполню обещание доставить госпожу Софью и леди Алисию в замок лорда-риттера в целости и сохранности. А вот если я позволю им погибнуть в какой-нибудь глупой стычке… А под благородством вы, видимо, понимаете случайность родиться в дворянской семье? Слава богам, я избежал этой участи.

– Глупой стычке?! – озверел дворянин. – Там погибли семеро моих людей!

– Сами виноваты, – отрезал я. – Увидели монстра и бросились вперед, забыв обо всем! Как же, нужно ведь удаль свою проявить, перед дамами покрасоваться! Пока вы там гарцевали, не зная, что с этим йоттуном делать, еще четверо вас попросту обошли. И вполне могли бы растерзать и леди, и всех остальных! Слава богу, вы не единственные охранники! Пока вы там пиками мерились, отряд риттера-мечника убил своего йоттуна с гораздо меньшими потерями. У них всего один убитый и двое раненых. Госпожа Тиана справилась со своим монстром в одиночку. Серебряной Звезде понадобился лишь один удар, а мастер Элеандор вообще не подпустил еще одного монстра близко! И вы мне будете рассказывать, что в гибели ваших людей виноват я?!

– Да я тебя… – Красный от гнева Тивал бросился ко мне, но его оттащили.

– Простите, мэтр. – Спокойный голос Зигфрида вмиг прекратил поднявшийся шум. – Правильно ли я понял, что в боевых действиях вы на первое место ставите именно цель, в ущерб всему остальному?

– Пожалуй, так.

– То есть вы отрицаете такие вещи, как благородство, уважение к врагу, милосердие?

– Ой, «милосердие» я знаю! – обрадовалась прислушивающаяся к разговору Тин. Не уверен, что она поняла хоть что-то, кроме этого слова. – Это такой кинжал для добивания раненых!

– Фрасоро! – проворчал Зигфрид, схватившись за голову.

– Это вы сейчас ругнулись? – уточнил я.

– Нет, – улыбнулся Бернард. – Так у нас называют парные клинки «брат» и «сестра». Сейчас покажу. Вы с юной леди действительно похожи.

Пока мы недоуменно переглядываемся с Тин, он уже возвращается, выкладывая на стол пару великолепных клинков. Слабо изогнутые, обоюдоострые, с витой гардой. Один чуть больше.

– Хочу! – тут же потянулась к ним Тиана и получила по рукам от Эла.

– Нельзя даже прикасаться к чужим клинкам без разрешения!

Минуту Бернард раздумывает. А потом с какой-то шальной мальчишеской улыбкой опускается на одно колено, протягивая Тин перевязь с мечами.

– Я, риттер-мечник Бернард Регосский, в знак признательности за спасение моих людей и помощь в бою, а также восхищения смелостью и умением этой девушки называю ее своим братом по оружию и дарую право носить эти клинки!

Подозреваю, что понятия «сестра по оружию» у гальдорцев вообще не существует. Парень прямо светится от ощущения собственного благородства: девушку, да еще и простолюдинку, назвал братом по оружию! Интересно, он понимает, как сильно ее на самом деле оскорбил? Вон аж застыла вся. Если она попытается оторвать ему голову, придется вмешаться. Нет, не придется – Софья уже рядом, что-то шепчет ей на ухо. Тин кивает, непонятно только, Софье или Бернарду, и выходит из шатра, забрав клинки.

Целительница извиняется перед смущенным Бернардом, объясняя, что девушка просто ошалела от подобной чести и все такое.

– И все же, мэтр, продолжая наш разговор: вы отрицаете такие понятия, как «благородство», «милосердие»? – Голос Зигфрида все так же спокоен.

– Я не отрицаю сами эти понятия. Я считаю, что война – настолько грязное дело само по себе, что допустимо все. Можешь ударить врага в спину – ударь. Иначе он убьет твоего друга. Все средства хороши, и не может быть милосердия к человеку, который ворвался в твой дом, чтобы убивать и грабить.

– Да, но к вам будут относиться так же.

– Несомненно. Как говорится, только враг никогда не предаст.

– Но если вы пощадите врага, возможно, он пощадит вашего друга. И, являя благородство, вы побуждаете других поступать так же, возвышаясь таким образом и ведя мир к справедливости и процветанию.

– Справедливость – это миф. В подобных играх побеждает тот, кто первым нарушает правила.

– Рассуждая таким образом, вы будете выигрывать битвы, проигрывая войну! – повысил голос Зигфрид. – Можно застрелить рыцаря, выкликающего поединщиков. Но враг потеряет одного воина, а вы всех. Ибо никто не будет сражаться на стороне подлеца! Людям важно чувствовать, что правда на их стороне! Тогда они готовы совершать подвиги и жертвовать собой.