Ник Перумов - Молодой маг Хедин

Хотя, надо признать, рассказывал маг очень нехотя. Сам свидетелем последних сражений за Тёмную Цитадель он не был, зато, когда Ракота в цепях привели на суд – Молодые Боги выдали мятежника его же Поколению, а Мерлин сделался верховным судьёй, – Хедина заставили читать приговор.

Об этом он говорил с плохо сдерживаемой яростью. Как именно его заставили, чем принудили – он старательно уходил от темы. Выходило, что его невесть как и невесть где схватили, скрутили, приволокли в Замок Всех Древних и выставили, что называется, у позорного столба.

Отец Дружин никогда не видел Хедина в таком гневе. И никогда не видел вообще никого, кто так хорошо бы умел свой гнев скрывать. Зачитывание приговора он пересказывал Старому Хрофту во всех подробностях, словно стремясь во что бы то ни стало выговориться.

Отец Дружин и слушал его, и не слышал. Детали были не важны; важно лишь нанесённое молодому магу оскорбление, унижение, которого он не забудет. Хедин горд, очень горд, пожалуй, самый гордый из всего своего Поколения. Не самый властолюбивый, не самый сильный, не самый искушённый – но самый гордый. И большую ошибку совершил тот, кто по небрежности или недомыслию имел несчастие задеть эту самую гордость.

Это очень хорошо. Мерлин, глава Совета Поколения, похоже, сделал за Старого Хрофта немалую работу.

– Они не остановятся, – сказал Отец Дружин, резко перебив многословные излияния своего ученика.

– Ч-что? – похоже, Хедин даже опешил. Ему сейчас требовался слушатель, а не собеседник и уж точно не спорщик.

– Ничего. Они унизили тебя один раз и на этом не остановятся.

– Почему ты так решил, почтенный Хрофт?

– В каждом стаде должна быть чёрная овца. Когда я владел Асгардом, таким был Локи, бог огня. Таким среди Молодых Богов оказался Ястир, сделавшийся Яргохором, тупым, нерассуждающим и беспощадным. Таким среди твоего Поколения оказался ты.

– Я?! Скорее уж Ракот. Как только его не клеймили, «узурпатор» показался бы почти комплиментом.

– Нет. Ракот извергнут, развоплощён и заточён – навеки. Приговор, мало чем отличающийся от смертного.

– Если б не законы Древних, запрещающие лишение Истинного Мага жизни, его бы казнили, – мрачно буркнул Хедин.

– Быть может. Но, во всяком случае, Ракот более не чёрная овца, он ничто. Осталась только память. А ты – вот он, здесь, рядом. Так хорошо, так приятно будет благонамеренным магам тыкать в тебя пальцем, насмехаться и вышучивать, при этом чувствуя себя полностью в своём праве: ты ведь прогневал Молодых Богов, ты ослушался их, ты не выступил против Узурпатора. Поэтому тебя так удобно, так хорошо и так приятно иметь поблизости. Не обольщайся, маг Хедин, твои сородичи не остановятся. Мерлин постарается изобрести для тебя новые унижения.

Глаза Хедина сузились.

– Это мы ещё посмотрим!

– Если ты решил идти путём Ракота…

– О, я не настолько глуп, – фыркнул молодой маг. – Я постигал Тьму, но не подчинял её себе. Мне нет нужды возводить цитадели и творить всякие там «легионы Мрака». Мы пойдём другим путём.

– Не стану допытываться, каким именно, – покачал головой Старый Хрофт, – но помни, Хедин, что открытой силой тебе Поколение не победить.

– Кто тебе сказал, почтенный друг мой, что я собираюсь кого-то побеждать «открытой силой»? – делано удивился чародей. – Мне просто надо доказать им, что со мной шутки плохи.

– Замысел достойный, но…

– Главное – составить хороший план! – Хедин сжал кулаки. – Настоящий план, глубокий, так, чтобы всё бы предусмотреть, любую неожиданность!

– Это невозможно, друг Хедин. Мы вот тоже…

– Вы не были Поколением! Не были Великим Пределом! – в запальчивости он даже не заметил собственной бестактности. – Вы не познавали Тьму! А я всё это… У меня всё это… в общем, у меня получится. Должно получиться!

– Удачи тебе в этом, – ровным голосом сказал Старый Хрофт. – Помни, я всегда встану с тобой рядом, плечом к плечу.

– Спасибо, – с чувством выдохнул молодой маг. – Для меня это многое значит. Но не думай, почтенный друг мой, что я намерен подвергать тебя опасности или, как я уже сказал, восставать против Молодых Богов. Мой План куда тоньше.

– Замечательно, коли так, – Старый Хрофт старался не улыбнуться. – Поведаешь мне, если сочтёшь нужным. Хотя, пожалуй, будет лучше, если об этом никто не узнает, даже я.

Хедин отрывисто кивнул.

– Они ещё не знают, кому бросили вызов. А когда узнают – горько пожалеют!

Горько пожалеют, как же, как же, думал Отец Дружин, расставшись с молодым магом. Тот умчался, словно за ним гналась целая свора псов Хель.

Скорее ты уж сам сломаешь себе шею. Составленный Отцом Дружин план предусматривал подобное, но… с немалым вмешательством самого Старого Хрофта.

(Комментарий Хедина: сперва не хотел ничего тут добавлять. Уж слишком навязчиво пытался Хрофт доказать – наверное, самому себе, – что молодой маг Хедин был его послушной куклой. Он составил план, подумать только! Дело у него, судя по всему, подходило к моей Ночной Империи. Разумеется, я занялся ею далеко не сразу же после вынесения приговора Ракоту. Множество всяких событий случилось после, даже моя неуклюжая попытка помириться с Сигрлинн – неудачная, само собой.

Сейчас я понимаю почему. Тогда – не понимал, совсем. Злился, не сознавая. Признать её превосходство хоть в чём-то – нож острый. Больше того, мне-тогдашнему злость казалась в чём-то привлекательной, давала выход.

Уже тогда пришло твёрдое, хоть и невесть как исполнимое намерение спасти и выручить Ракота. Моё малодушие перед советом Поколения саднило и жгло, совесть не успокаивалась. Но, конечно, слова Хрофта заронили и другое: убеждённость, что с Молодыми Богами мы вполне можем встать вровень, заставить потесниться, ужаться, избавив Поколения от их тяжкой длани.

Сейчас, когда повествование бога О́дина, хоть и с огромными дырами, вплотную приблизилось к Ночной Империи, придётся говорить об этом и мне.

Ведь, как ни крути, это было крупнейшее моё поражение, если судить формально. Да, гибли ученики, становившиеся великими воинами, но, в конце концов, мы с ними оказывались против «необоримой силы» того или иного рода. Мои ученики кидались в атаку – и терпели неудачу. Она, как правило, оказывалась фатальной. Об этих моих неудачах Старый Хрофт не знал – я вообще не распространялся насчёт своих собственных учеников, Хаген стал первым, о ком я рассказывал подробно; рассказывал именно потому, что за тысячу лет изгнания мы особенно близко сошлись с бывшим Отцом Богов.

Мы искали пути повелевать народами. Не дружиной, не войском, не толпой, а именно народами. Истинным Магам запрещалось убивать смертных, но отчего-то отнюдь не запрещалось сделать так, чтобы они сами убивали бы друг друга.